18+
На самом деле его зовут Леха. Он не прячется от прессы, и жена его любит. Весь Рунет считает его призраком. ЖЖ, Facebook. А лицо у него – Ленина. Клянусь. Заперлись с Васей Ложкиным в его машине и жестко поговорили. О жизни.
— Есть ли жизнь после ТЭФИ? (Вася Ложкин получил премию за оформление телевизионного канала (Рен ТВ), нарисовав в фирменном стиле короткие межпрограммные мультики.)
— Я проснулся по-настоящему знаменитым. Мне прислали миллиард рублей, потом передумали и прислали миллиард долларов. Меня одолевают поклонницы, поклонники и продюсеры. Обрывают мой телефон… Ну, чо там еще? А! Никита Михалков позвонил и сказал, что снимет меня в очередном своем фильме.
— Главное, чтобы инопланетяне с Рен ТВ не позвонили…
— Я, кстати, только собираюсь поехать на канал. Может, сфотографируюсь хоть с этой штукой.
— Ты еще числишься в штатных карикатуристах газеты «Завтра». Об этом никто не знает. Как ты дошел до жизни такой? Ты ж вроде «купаешься в золоте», зачем тебе эта нищая газета?
— Вот не скажи. Я однажды пришел в редакцию за какой-то справкой, и Андрюха (Андрей Смирнов, редактор сайта газеты «Завтра», — Примеч. «Шторма») открыл сейф и дал мне пять тысяч рублей. А вообще — расскажу историю в тему. Я недавно был в Екатеринбурге, и местные хипстеры спросили: «Нафуя в ТЦ, а не в Ельцин-центре?» Я им говорю: «Ребята, дзынь, у меня в трудовой написано – «Художник газеты «Завтра»! Как я могу быть в Ельцин-центре!? Б***, дзынь, зашквар!» Так что я этим бравирую, честно скажу. Потому что иногда мне встречаются люди таких, скажем, ультралиберальных взглядов, и слова «газета «Завтра»» действуют на них пугающе. Они сразу представляют себе нечто бородатое с топором, в одной руке — икона со Сталиным, во второй — с Николаем вторым.
— Все прямо как у тебя…
— Я сам работал корреспондентом в региональной газете, и у нас редактор выписывал «Завтра», и всегда ставил в пример Проханова — как нужно жечь людей глаголом. Да и потом, я сам всегда читал передовицу от Проханова, это было великолепно. Год 2007-й примерно, он жег там!
— Ты хотя бы одну карикатуру нарисовал?
— Я не совсем в газете, я как бы сайт газеты «Завтра». И Андрюха берет туда мои картинки. Иногда я что-то сам скидываю.
— То есть под конкретные темы ты им ничего не рисовал? Или, если попросят, можешь?
— Нет, нет, нет. Это такая штука, у меня живопись довольно своеобразная. Вот если рисовать на заданную тему, получается, как правило, говно. Тут нужно ждать вдохновения, а его нельзя ничем стимулировать — ни деньгами, ничем. Его нужно просто подождать. Оно приходит и уходит, приходит и уходит. Понятно, что, если я посылаю картинку в «Завтра», она какая-то такая… В общем, там не котики… Насколько я понимаю, аудитория «Завтра» — это такие олдовые патриоты, и им не очень это нравится.
— Кстати, скажи, почему многие тысячи людей видят в тебе русофоба?
— Да какая русофобия? Я даже не знаю, что ответить. Много раз уже талдычил… Какая в жопу русофобия?! Нет ее. У нас коллектив многонациональный. Трубач новый пришел — Мирза Мирзоев, правда, он из Тулы, тульский такой Мирза Мирзоев. На саксофоне, конечно же, еврей. Скрипка — ну, тоже сами понимаете, Беньяминов. Хотя он говорит, что он наполовину немец, наполовину грек. У нас страна многонациональная… (глубокомысленно замолчал).
— Заполню паузу. Про выходящий альбом «Во имя любви»: а ты во имя любви — скорее, к женщине, или скорее, к Родине, или скорее, к музыке?
— Вообще, весь этот рок-н-ролл — это один сплошной убыток. Это прорва, куда забрасываешь деньги, и она не приносит никакой отдачи. О любви — к жизни, к женщине, к силе, совершившей когда-то взрыв из маленькой точки… Которая озарила космос, космос стал космосом только благодаря любви.
Кстати, о любви к Родине: сегодня я ехал из Ярославля, и вижу эти леса, поля, вне населенных пунктов, и они такие золотистые, такая красота! У меня еще «Калинов мост» играл и прямо вообще… Я в этом смысле очень люблю нашу Родину, этот климат. Это прямо мое-мое.
— Раз пошла такая тема «старческая»… Ты помнишь своего первого «котика»?
— Он назывался так: «Котик откушал коньяка и испытывает послевкусие». В очках кот, с книжкой стоит у окна. Коньячка хлопнул и вот…
— Ты тогда еще пил?
— Нет уже. Кстати, все мое живописное творчество — оно все трезвое.
— А как же фантомные боли?
— Тут другое. Конечно, чудеса и приключения в состоянии алкогольного опьянения — они очень живописные. Выпуклая натура, что называется. Пиковое состояние в белой горячке человеку может быть неприятно, но как художнику оно… ну, как в кино, где изображают убийства, что-нибудь жуткое, так же и здесь. Оно просто само по себе очень фактурно. Поэтому тема алкоголизма всегда присутствует.
— А было у тебя осознание — «я в белой горячке»?
— Каких-то тараканов я не видел, но с иконами разговаривал. Видел ад. Разноцветный такой. Что тут рассказывать? Нужно испытать. Люди, не повторяйте! Это все переживается с похмелья, тебе плохо, всякая фигня в голову лезет.
— А твой ад, он какой? Боттичелли?
— Он как мультик. Постоянно меняющийся мультфильм. Не 3D, а вот такой — плоский. И он все время меняется, меняется, меняется. Очень неприятная картина. Очень страшно. Лютый страх.
— А песенки «под синькой» писал?
— Как ни крути, все рок-хиты XX века сочинили молодые наркоманы. Мне 41 год, ну куда мне? Рок-н-ролл уже мертв для меня. Рок-музыка — это музыка молодых пьяных, обдолбанных людей. А потом — это что-то другое все.
— Можешь сам определить свой жанр в музыке?
— Это патология некая. Это как мания, болезнь, дурная привычка. Я сколько раз зарекался, думал, нафиг мне все это нужно? Только нервотрепка. А потом — бац, начинаешь играть, хочешь выступать, тяга. Ну, думаю, у всех творческих людей она есть.
— После песни, и особенно клипа «Россия, вперед», «майданутые» люди прокляли тебя и провозгласили, что ты — «ватник»…
— Честно сказать, эта политическая тема надоела. Не только мне, она надоела всем. Играть на политическом поле — это надо зарубаться, хотеть. Меня же, что в живописи, что в музыке, интересовали внутренние состояния человека. Самокопание. Копание у себя в душе. В закоулках, в темных углах. А вся эта внешняя история — ну, блин, включи интернет, на тебя ведро всего этого выльется. Зачем мне туда еще лезть?
— А твой триптих про Путина в ЦДХ бил рекорды в Instagram!
— Это, кстати, не совсем Путин. Блин, «не совсем Путин» хотел сказать…
— А «Папо Карло нас обманул»…
— Там же он не просто обманул, он вместо виолончелей делает балалайки. Если приглядеться, на заднем плане — склад стройматериалов.
— Как нам о политике не подумать, если все вокруг…
— Это как сон. Вот человек ложится спать и думает о чем-то, а ему все это предстает в некой извращенной форме. Так и здесь.
— Как современному человеку воспринимать это все «ток-шоу» — с Собчак, Павленским? Вроде, вещи серьезные должны решаться, а тут — балаган?
— Все, давай про это писать. Разговор для кухни или для бабушек на лавочке. Оно, наверное, круто. Но мне, как художнику, я говорю, как творцу — неинтересно. В принципе. Не то, что неинтересно. Вот допустим, включаем интернет — а там Ксения Собчак выдвинулась на пост президента. Есть миллиард людей, которые будут об этом говорить, причем умными словами, специально обученные... Я просто не отношусь к ним. Если говорить метафорично, я готовлю торты. А человек приходит и требует колбасу. Это там, в другом магазине. И Собчак где-то там.
— То есть ты не хочешь с ними со всеми пересекаться?
— Да не пересекаться! Я говорить об этом не хочу. Об этом все талдычат. Чо я могу тут сказать?
— Ложкин делает то, что ему по кайфу. Остальное подождет. Да?
— Да, да, да. Ну, так и есть. Любое творчество должно делаться бескорыстно, по зову сердца. Иначе все будет неправильно. Я бы мог быть «попсовым»: рисовать картины Собчак и Путина, Украину. Это миллиардами распространялось бы. Но это какой-то простой путь, настолько это скучно и уныло… Мне бы посложнее. Мне бы вглубь залезть. И в вечность.
— Бабло может быть стимулом для художника?
— Нет. Я отказываюсь от заказов типа «Сделай нам календарь юридической фирмы». Это скучно и неживописно. А если это фирма по выращиванию огурцов, то это гораздо веселей. Или с какой-нибудь сантехникой. Там много сюжетов можно придумать. А консалтинг — ну, блин… Многие мне говорят, сделай вот это и вот это. Приходится посылать их на Арбат — там вам нарисуют шарж. Портрет человека, у него БМВ, двое детей, он катается на лыжах и работает директором. Чем ценится мое творчество? Что оно все вот такое — придуманное.
