18+
История, о которой мы расскажем, больше похожа на сюжет какой-то мыльной оперы, чем на реальную жизнь. Девять лет назад в ГБУЗ МО «Королёвская городская больница» произошла подмена двух новорожденных детей. Правда вскрылась, когда год назад ревнивый муж одной из женщины сделал ДНК-тест и понял, что девочка, которую он воспитывал последние годы, — не его дочь. В интервью Daily Storm юрист Екатерина Гордон рассказала подробности этой истории и сообщила о том, что с ее помощью в стране может появиться обязательная идентификация детей в больницах.
— Катя, здравствуй. Расскажи, как так вышло, что в XXI веке произошла такая страшная подмена?
—Привет. Это уникальное дело, которое мы сейчас ведем на благотворительной основе. К нам обратились две мамы, которым в Королевской больнице подменили в 2012 году детей. Но узнали они об этом лишь спустя восемь лет.
Тогда недоношенных детей двух незнакомых мамочек после родов поместили в кювезы под наблюдение врачей. До Королева одна из них рожала в Химкинском роддоме, другая в роддоме Павлово-Посада. Новорожденные девочки были доставлены в один день, но с разницей в несколько часов. За время нахождения детей в Королевской больнице, матери видели их всего один раз. На запястье/лодыжке малышей отсутствовали бирки c фамилией ребенка.
— Мамы понимали в больнице, что что-то происходит не так?
—Дело в том, что за время нахождения в Королевской больнице мамочки видели своих девочек лишь единожды. И вот тогда, когда их подвели к кювезам, а малышки лежали на трубках и катетерах, то женщины удивились, что дети как-то поменялись. А им персонал говорил: «Ну время-то прошло».
Спустя некоторое время, мамочек одновременно выписали из больницы и вручили новорожденных деток. И с этого момента женщины никогда не общались. Что говорить? Даже не догадывались о существовании друг друга.
И только в 2021 году история стала развиваться. Через восемь лет, в одном из семейств, отец засомневался в своем отцовстве. Отец сделал тест ДНК, который показал, что он не является биологическом отцом девочки, после чего обвинил супругу в измене.
Для того, чтобы доказать супругу, что никаких измен не было, жена также провела генетическую экспертизу, которая опровергла ее биологическое материнство по отношению к девочке. Результат ДНК показал, что вероятность материнства составляет 0 %.
Узнав правду об отсутствии кровной связи со своей дочерью гармония семейной жизни была разрушена, супруги не смирились с возникшими обстоятельствами.
Дальше супруга Терентьева (фамилия изменена, — Примеч. Daily Storm) начинает проводить расследование и приходит в Королевскую больницу, где встречает лечащего врача. И уже та дает ей наводку, что в тот день поступила такая же девочка с такими же симптомами, показаниями и весом. Скорее всего, это ребенок Ивановой (фамилия также изменена. — Примеч. Daily Storm).
Мать начала поиски своей кровной дочери и нашла телефон соседки по палате. Женщины встретились и увидели по фото девочек, схожих на себя. Но изменить, увы, уже ничего нельзя..
— Но что-то нужно было делать?
— Мы долго думали над этим вопросом. Понимаете, это было бы кощунством в судебном порядке возвращать детей своим биологическим родителям. И мамы и девочки за столько лет уже привыкли друг к другу, это был бы большой стресс для всех. Пришлось придумать легенду, что это две сестры, которые долгое время не общались, теперь воссоединились. Теперь, конечно, все общаются и дети отдыхают то там, то сям.
Кстати, о подмене узнала старшая дочь Терентьевой. Девочка была в шоке, долго плакала. Но тоже поддерживает легенду. Сейчас все хранят тайну, потому что правда может сильно травмировать детей. Тем более, что у нас есть две мамы, которых сломили все эти события: у обеих не состоялась личная жизнь, обе живут и не понимают что делать.
Знаете, когда мы с командой узнали об этой истории, то взялись за дело абсолютно бесплатно. Мне жалко этих мамочек, девочек. Для меня принципиально важно сейчас добиться справедливости. Тем более, что такие случаи не единичные в России. Представляете, оказывается, что у нас нет правил обязательной идентификации детей.
— Что ты имеешь в виду под обязательной идентификацией детей?
— То есть мы де-факто знаем, что на ручку должна быть навешена бирочка. Где-то делается, а где-то и не делается. Это все на усмотрение каждого роддома.
— А кто может повлиять на введение правила об идентификации детей?
— Я ходила к Сергею Миронову (глава «Справедливой России»), Анне Кузнецовой (бывший детский омбудсмен) и обмудсмену по правам детей Марии Львовой-Беловой. Они обещали поставить вопрос ребром об обязательной идентификации детей в больницах.
— Ладно, что сейчас с делом?
— У нас идут суды. И, знаете, от больницы на них ходят омерзительные представители. Казалось бы, им (представителям больницы) надо извиниться. Но нет же. Они придумывают фантастические оправдания и сами обвиняют женщин. Мол те сами все провернули, чтобы спустя восемь лет взыскать какие-то деньги. Ответчиком по делу также выступает Минздрав Московской области. И их главная задача сейчас показать, что «в Багдаде все спокойно».
— А что с документами? Дети же были разные? Неужели медики не поняли?
— Не могу ответить за них. Есть интересный нюанс — одна из малышек была выписана не с той группой и резусом крови. То есть у нее вторая положительная, а по документам третья отрицательная. Представляете, дети были реанимационными и если бы ей понадобилась тогда переливание крови, то могла бы произойти трагедия.
Мы в свою очередь делали физиогномическую экспертизу по результатам которой подтвердили, что под одной биркой лежал другой ребенок!
— А как себя ведет больница?
— Сторона больницы намекает, что до воссоединения с мамочками дети точно не могли быть подменены. Но в очередной раз повторюсь — дети реанимационные: там не было возможности «выбрать того, кто понравится». К какому кювезу подвели, к такому подвели.
По нашим данным, в 2012 году было 24 ребенка и одна медсестра. Они говорят, что дети
находились две недели только в кювезах. Вот только по правилам СанПина от 2010 года кювезы раз в неделю чистили и детей доставали.
Больница лжет, Минздрав покрывает. И жаль, что Минздрав не защищает пациентов, ради которых это министерство и создано.
Сейчас дело направлено на медицинскую экспертизу, хотя я была против. Потому что у нас в стране нет независимой медицинской экспертизы. Хочу сказать, очень жаль, что в больницах и министерствах работают подлецы!
— А что вы хотите по итогу?
— Нам, принципиально, добиться справедливости. Мы полагаем, что разрешение подобного дела поможет избежать трагических ситуаций в будущем.
Мы можем взыскать с больницы в пользу мамочек компенсацию морального вреда.Мы заявили девять миллионов, за каждый год по миллиону. Так решили. Но на самом деле невозможно условно расчитать разрушенные две семьи и детей, которые когда-то поймут, что девять лет не видели родителей..
Известно, что такие суммы не удовлетворялись судом доселе. Поэтому это условная сумма.
