18+
Долгое время на пожары в Рязанской области никто не обращал внимания, пока едкий запах гари не дошел до столицы. Москва отправила на тушение свои силы, и вроде бы стихию удалось побороть: смог спал, населенные пункты уже не горят, а информационную повестку заняли другие, «более актуальные» события. Однако МЧС в регионе продолжает работать, а помогают им волонтеры — обычные люди, которые отправляются на безвозмездной основе в непроходимые леса. Зачем они это делают?
Пожары в лесной глуши
— Ну все, приехали, — вздохнул оператор Дима, тщетно пытаясь вылезти на своей легковушке из непроходимой колеи. Мы проехали несколько километров по разбитой проселочной дороге, но с рязанскими песками автомобиль справиться так и не смог.
Выпрыгнув из машины, Дима направился за лопатой к лагерю МЧС, который оказался неподалеку. С прискорбием оглядывая лес, растянувшийся на несколько десятков километров, я поняла, что эти пожарные — наша единственная надежда на спасение.
И пока я с растерянным видом изучала масштаб проблемы и пыталась придумать, как же помочь коллеге, откуда-то вмиг прибежали несколько мужичков крепкого вида. Выделялся только один из них — худощавый парень с бородкой, в модных голубых кроксах со значками Бэтмена и российским флагом и с белым айфоном в руках.
— Ну что тут у вас, застряла, красавица? На речку собрались? Сейчас как раз тепло, хорошо, вода хорошая, — залихватски подмигнул другой мужчина, забирая из моих рук лопату. Он седой, немного полноватый и с приятной улыбкой, спрятанной в аккуратных усах, как у казаков.
Парень в голубых кроксах в это время то настойчиво предлагал выкрутить колеса, то порывался сам сесть за руль, но вытащить машину из «зыбучих» песков не получалось. Лопата не улучшала ситуацию. Сразу несколько мужчин вытолкать наш аккуратный «Ситроен» не смогли.
— Ну на брюхо сели, чо ж делать-то, б****!
— Надо вас спасать, застрявшие, — по очереди ругались эмчеэсники, почесывая головы черными от загара руками.
Мы бы так и остались ночевать в глуши, если бы не водитель КамАЗа, который проезжал мимо. Он подцепил легковушку и вытащил ее из зыбучих песков. Позже он объяснил, что нам сильно повезло, ведь в этих местах застревали даже пожарные автомобили, которые ездили на тушение.
В тот момент мы находились недалеко от Деулино. Это небольшой поселок в Рязанской области, который в 2010 году сильно пострадал от торфяных пожаров. Тут осталось только несколько старых, чудом не сгоревших хибар на краю улицы. Остальные дома все новые.
Сами жители Деулина рассказывают, что пожары 2022 года гораздо сильнее, чем 12 лет назад. Конечно, привлечено больше сотрудников, много техники, особенно московской, но даже это не помогло потушить все пожары сразу — дым дошел и до самой Рязани, и до других городов, в том числе до Москвы.
— Вон, видишь остановку автобусную? — держа в зубах догорающую сигаретку, дед показывает нам на небольшую лавку где-то в 100 метрах от нас. — Вот ее вообще не видно было. Все в дыму. Я-то нормально, привыкший… А у моей (жены. — Примеч. Daily Storm) и горло болело, и голова. Ну тяжело, ага. Так, документы кой-какие собрали, чтобы если что, поехать отсюда. Но не поехали, дал Бог.
— Страшно было?
— Да чего страшно? Нормально. Зато грибы какие ща пойдут — сказка! Крупные, один к одному. А если еще белые.... Красота и вкуснота. Мы всегда так после пожаров за грибами ходим. А чего бы нет.
На всей улице, кроме этого мужика с сигареткой, — никого. Изредка пробегающие кошки, раздобревшие на хозяйских харчах, — вот и все жители поселка.
Вдруг заметили бабушку на лавочке. Подозрительно косящаяся на нас женщина в белоснежной косынке сидела около дома, опершись подбородком на костыль.
— Да пожары эти… Ну вона там горело, — показывает она на лес, граничащий прямо с деревней. — Большая прямо туча шла, чернющая, дыму было… Много. По утрам до сих пор дым и гарь чувствуется. Это все поджоги! Ироды! Подлюги они, все поджигают! — возмущается бабушка.
— А кто поджигает-то?
— Подлюги эти! Кому надо, те и поджигают. Просто так. Хотят они. У них и спрашивайте, зачем. Я-то откуда знаю.
— А уехать думали из деревни? Раз такая ситуация…
— Да куда, мне уж подыхать скоро. Куда ж я поеду, — вздыхает бабушка, поправляя выбившиеся из косынки короткие седые волосы.
Как живут во временных лагерях сотрудники МЧС
Но наш путь лежал чуть дальше, в лагеря спасателей из московских префектур, через километры красивых рязанских лесов. Они тут на удивление зеленые. Многие деревья совсем тоненькие, молодые — лес еще не оправился от пожаров прошлых лет.
По дороге встретили в одном из лагерей двух рыбаков.
— Живете здесь неподалеку? — захожу издалека.
— Да нет, — скупо отвечает мужчина, настороженно поглядывая на нас с Димой, — работать приехали.
— Далеко от лагеря пожары, тяжело добираться? — я решила не ходить вокруг да около.
— Километров 10 по лесу, там идти по песку просто, кругом еще болота, озера. Там прямо пожары есть, да. Но пешком не дойдете. Идти очень тяжело. А на машине мы добирались туда час, — констатировал он, вернувшись к рыбалке.
В ведре с желтовато-мутной водой суетливо плещется одна маленькая рыбешка. Река под названием Пра вся такая — желтая, будто грязная. Кругом песок. Над рекой — потрясающее акварельное небо.
Со стороны леса подъехала пожарная машина. Из нее один за одним посыпались худенькие мужчины в рабочих комбинезонах, вразнобой болтавшие что-то на непонятном мне языке. Руки черные, лица и одежда в саже. Посыпались — и бегом дружно мыться в желтой речке. Вслед за ними вылезли другие, более чистенькие и опрятные.
— Что ж вы такие чистые? — с улыбкой кивнул им Дима.
— Да мы начальники. Но тоже вот, руки чо-то грязные, — усмехнулся один из них, а другие синхронно вытянули вперед едва испачканные ладони.
В пожарной машине рядом с нами со скучающим видом сидит седовласый усатый водитель, задумчиво поглядывающий вдаль. Оказалось, что он приехал сюда почти неделю назад из Москвы, когда на запах гари начали жаловаться жители южных районов столицы. 21 августа, как говорит мужчина, дышать в лесах было невозможно — запах гари был невыносимым, а видимость сильно снизилась из-за смога.
— Да, мы же прям рядом тут были, — наше появление мужчину весьма оживило. Бурно жестикулируя, он показывал в различные стороны леса. — Дым сначала оттуда столбами шел. Когда все только началось-то. Это потом тушить начали и гарь сошла на нет. Сначала было тяжелее, конечно. И дышать, и есть, и все делать, — вздохнул он.
Направились к пункту местного начальства. «Федералы», «самые главные», «начальство» — местные рабочие описывают их почему-то без имен и званий. В лагере начальников МЧС порядок и дисциплина — никаких тебе рыбачащих мужичков на берегу реки или матерящихся рабочих.
Тут мы познакомились с бытом пожарных. Аккуратные палатки: в одной они спят, в другой собираются на совещания, а в третьей едят. Вокруг чистота и порядок. Даже окурков на земле нет.
На завтрак в лагере была гречка с мясом, простые печенья, яйца и чай с сахаром. Не шведский стол, но тоже вкусно. Приторный холодный чай из огромной железной кастрюли напомнил о школьных годах.
В лагере, где располагаются все начальники, приятный мужчина Сергей — он тоже один из «федералов» — показал нам разноцветную карту пожаров.
— Вот смотрите. Мы здесь, — он тычет пальцем в надпись САО. — А пожары тут, — палец передвигается на точку, расположенную вдалеке. — Вот там прямо пожары, там прямо жесть. Но доехать туда вам никак нельзя. Туда едут машины с сопровождением, с техникой, которая может их вытащить, если что. Еще туда добираются на вертолетах и квадриках. Там опасно, короче, — многозначительно подытожил Сергей.
Оглядев местный штаб (маленький фургончик с телевизором для Zoom в центре), он виновато пожимает плечами, потирая красные уставшие глаза. «Простите, не спал всю ночь, рисовал карты».
Будем тушить, пока дожди не пойдут. А что еще делать?
Разузнав от пожарных, что эпицентры горения сейчас находятся прямо в лесной глуши и до них никак не добраться, мы с оператором решили поговорить напоследок с местными волонтерами.
Оказалось, что небольшие очаги тления все еще сохраняются рядом с домами. И в ветреную погоду такие крохотные задымления могут разойтись по всему лесу и подняться к верхушкам деревьев (потом нам объяснили, что такие пожары самые опасные — скорость огня доходит до 40 км/ч).
Мы отправились в Лесохим — тут, в небольшом населенном пункте на несколько домов, расположен временный лагерь добровольцев, состоящий из походных палаток.
Когда мы добрались до места, рязанские волонтеры уже уезжали в леса. Поэтому нам удалось запрыгнуть во внедорожник почти в последний момент. Оператор — в кузове, я — в кабине. Мне по-джентльменски уступил место серьезный бородатый парень с нахмуренными бровями.
— Как ты поедешь-то без спецовки? А кроссовкам твоим п*** будет, — оглядел меня другой волонтер — 23-летний Саша. Выглядел он старше своих лет и вел себя так, будто уже научен опытом.
— А почему они испортятся? Они вроде на толстой подошве, — пытаюсь спорить я, рассматривая свои кроссы в сеточку.
— Да потому что там берцы нужны. Земля горячая. Спецовку бери мою и поехали.
Дорога до мест возгорания занимает где-то полчаса. Тушить эти маленькие очаги нужно почти каждый день, чтобы огонь не «разгулялся» и не перешел на деревья.
— Вот сейчас, видите? Ветер. Сейчас ветер разгуляется, и начнется веселуха, — констатирует седой мужчина в черных солнцезащитных очках.
Сам он местный, родом из Рязани. Работает в Москве уже несколько лет директором на каком-то военном заводе. Узнал о пожарах — решил приехать сюда, помогает волонтерам, координирует их работу. На вопрос, зачем он приехал, ведь рискует же своей жизнью, отвечает с усмешкой: «Защищаю свои активы». О каких активах идет речь, я не поняла. А переспрашивать было немного неловко, человек с виду серьезный, постоянно говорил с кем-то по рации.
По дороге в чащу в окне мелькнул зеленый лес. Потихоньку листья сменялись черными, почти лысыми деревьями. Выглядит, как природа поздней осенью, примерно в ноябре. Вся земля черная, покрыта ковром из желтых сухих листьев. Птиц нет, кругом только сухие ветки.
Идешь по таким веткам — и под ногами все хрустит и трещит. Но если наступить на что-то тлеющее, действительно чувствуешь тепло под ногами и видишь легкий дымок. Саша не обманул.
— Почему решили в леса ездить? — спрашиваю у молодого волонтера с флагом РФ и буквой Z на футболке. Он улыбается и немного жмурится — вышло солнце.
— Да я только из Изюма приехал, из Харькова, вот оттуда. В начале августа это было. Волонтерил там от «Молодой гвардии», помогал. Приехал сюда, тоже не мог пройти мимо. Здесь же детство мое прошло. Вон там речка, мы на нее с пацанами бегали в детстве. Каждое болотце, каждую ветку знаем. И в такой ситуации не могли пройти мимо. Как дома сидеть, когда все твое гибнет?
Для тушения очагов, пусть даже небольших, требуется довольно много времени, рассказывают добровольцы. Волонтеры приезжают на место примерно в восемь-девять часов утра и идут искать очаги. Там, где есть открытый огонь, тушат сразу, чтобы не ждать увеличения фронта работ. Места, где лишь тлеют бревна, а из-под земли идет тонкая струйка дыма, оставляют напоследок.
Мужчинам нужно протянуть длинные пожарные шланги к ближайшему водоему. В нашем случае это было небольшое болотце. Они устанавливают помпу для откачки жидкости, долго заводят ее и наконец приступают к тушению. Действуют слаженно, будто профессиональная команда. Никто не ленится, все бегают то за водой, то за новыми рукавами. Слушают друг друга. Все как на подбор — в зелено-желтой спецодежде и в берцах.
Один из волонтеров рассказал, что в тушении пожаров участвует лишь второй день. Однако мужчина шутит: все запоминается так быстро, что уже сейчас он может назвать себя настоящим экспертом и даже чуть-чуть управлять процессом.
— Да я вообще медик по профессии, знаете. А служил в ВДВ по молодости, — улыбается темноволосый подтянутый мужчина с проницательным взглядом и как будто знакомыми карими глазами (позже один из волонтеров рассказал, что этот человек — депутат Госдумы и председатель комитета по охране здоровья Дмитрий Хубезов).
— Знаю, многие так тушат. Я как-то быстро все запомнил, мне кажется, это полезное дело — вот так тушить, помогать. Все-таки это природа, это все живое. Жалко ее. Жалко, когда все так горит, животные эти, растения. Страшно.
— Трудно целый день на пожаре? Работа непростая, наверное? — интересуюсь у него.
— Хотите попробовать подержать? Да не бойтесь, не укусит он вас, — смеется он, протягивая рукав.
Беру немного запачканный шланг в руки. Выглядит как обычный длинный шланг, отходящий от одного из пожарных рукавов, с несколькими режимами действия: в виде дождя, в виде струи дальнего и короткого действия и так далее.
— Тяжелый он, — неловко перехватываю его я.
— Ну физнагрузки, да, хорошие. Самое трудное — даже не тушить, а убирать потом эти рукава, они килограммов под 30 весят. И пока уберешь, уже устаешь больше. И вы не смотрите, что тут маленькие очаги, не думайте, что это все легко убрать. 40 минут одну зону тушишь, пока корни все не будут торчать у деревьев и земля вся не будет мокрая. Это эффект дождя. Чтобы все потушить, нужен хороший дождь, — подытоживает вэдэвэшник, забирая из моих не самых сильных рук рукав.
Дождя рязанцы ждут уже несколько недель. Местные считают, что только дождь вместе с прохладной погодой и отсутствием ветра помогут жителям избавиться от постоянно разгорающихся пожаров.
Но эти серьезные мужчины в спецовках не надеются на дождь или на безветрие, они рассчитывают только на собственные силы. И переживают эти люди только за то, чтобы огонь не вернулся к деревням и не сжег деревянные домики дотла. Так, как это было с жителями крохотного Деулина в 2010 году.
