18+
Рождение ополчения
Позывной у Александра знатный — Малыш. Детина — под два метра ростом, да косая сажень в плечах. Кто-то пошутил один раз, теперь приклеилось навсегда. Во время вакханалии на Майдане незалежности Саша работал в строительной бригаде. При своем немалом телосложении руки имел золотые и плитку быстро научился класть так, что бывалые умельцы по плечу хлопали. В общем, тогда у него жизнь выстраивалась по перспективному курсу. Задумывался о семье.
Политические вещи Малыша ни грамма не интересовали, впрочем, он и телевизор-то смотрел от случая к случаю. Но когда украинская армия подошла к Луганску, ушел в ополчение. Маме перед уходом сказал просто: «Выгоним фашистов и опять на стройку уйду».
А в штабе «Зари» честно признался, что в свое время армию «откосил» и опыта военного — ноль.
Малыш рассчитывал, что при его немалой силе будет определен в минометный расчет. Но в итоге ему выдали «калаш» и направили в пехоту. 17 июня он получил боевое крещение вместе с товарищами по оружию.
…Сирена заорала, как проклятая. Саша выбросил себя из койки, схватил автомат и выбежал из казармы. «Что случилось?» — спросил у знакомого. Тот на бегу повернулся, коротко бросил: «Укры за Счастьем прорвались». (Счастье — город к северу от Луганска. — Примеч. авт.)
— В машину, ребята, быстро! — командовал на плацу незнакомый военный.
Саша вместе со всеми залез в кузов грузовой «газели». Водитель рванул прямо с места, всех швырнуло в сторону кабины, легли едва ли не вповалку. Машина мчалась по пустынным улицам.
— ВСУшники обстреляли Вергунку (предместье Луганска. — Примеч. авт.). Высока угроза масштабной атаки со стороны Счастья, — прямо на ходу обрисовывал ситуацию командир.
До «точки» в районе Стукаловой балки — это где-то 3-4 километра от Луганска — домчались за минут пятнадцать.
— Первое отделение — в «зеленку» (лесопосадка), бегом! — раздалась команда. — Второе отделение — влево от «зеленки», третье — вправо, всем зарыться в землю!
Саше повезло: он был во втором отделении, и когда сунулся в траву, нашел природную ложбинку, втиснулся в нее, положил рядом автомат.
Сердце билось как метроном.
«Бух-бух» — с украинской стороны начался массированный обстрел.
Да, он помнил мудрость бывалых военных, что свою мину не услышишь, да только много ли от этого знания толку?
Резкий свист и — через мгновение — жуткий грохот. Снова свист, снова грохот. К счастью, ВСУшники еще не знают, где залегли ополченцы, просто бьют по площадям.
«Бух-бух» бьется сердце.
Из-за пригорка показываются два вражеских вертолета. Такое ощущение, что обкладывают именно его, Сашину, позицию! Пули втыкаются в сухую землю.
Краем глаза Саша замечает, что из «зеленки» выскакивает ополченец с РПГ. Вот он присел, прицелился в вертолет, выстрелил.
И тут же упал замертво.
— Черт, неужели он промахнулся?!
Промахнулся! Ответные действия ополченцев, похоже, напугали вертолетчиков: крылатые вестники смерти внезапно заваливаются на левый борт и уходят в сторону.
«Бух-бух» бьется в груди.
Стрелять пока не в кого, и это хорошо, потому что патронов у Саши — всего два «рожка», каждый выстрел будет на вес золота.
— Бэтээры! — раздается крик.
И вправду: на пригорок выкатывается землистого камуфляжа тяжелая махина с коротким дулом.
— Бум! Бум! Бум! — рявкает она.
И опять счастье — промахнулись враги, дальше взяли. А сзади внезапно раздаются выстрелы миномета.
«Кажется, успели наши минометчики», — молнией взрывается мысль в мозгу Малыша. Он понимает: стрелять им тяжело — вражеские корректировщики не спят.
Выстрел — и минометчики меняют быстро позиции, выстрел — снова перемещение. Противнику проще: он «шифруется» в дачных домиках. Оттуда уже пошел плотный огонь из автоматов. Саша осторожно вглядывается, откуда бьют. Берет автомат и, цедя каждый патрон, начинает стрелять в сторону противника.
«Бух-бух» отсчитывает время сердечный метроном.
Внезапно два дачных домика, где прячутся враги, разлетаются в грохоте взрыва — ополченские минометы нашли свою цель. На Малыша сверху падает кусок предплечья с «жовто-блакытным» шевроном, он брезгливо отбрасывает его куда-то вперед.
Свист и жесткий удар! Вражеская мина легла в двух шагах, Малыш успевает втиснуться в землю, через секунду летят ошметки сухой земли и куски травы, острый кусок глинозема бьет прямо в затылок. Малыш трогает голову — кровь, ранение несерьезное, и ладно. Парень рядом лежит недвижим. Саша бросается к нему, оказывается, бойцу осколком снесло верхушку черепа.
Украинские бэтээры внезапно перестают рявкать — первого остановила мина, второй сняли точным выстрелом из РПГ.
ВСУшники вылезают из люков, поднимают руки, вопят: «Не стреляйте, хлопцы!» Их берут в плен. Быстрый обыск. На теле убитого майора ВСУ офицерский планшет — в нем настоящее сокровище: реальная карта с расположением украинских позиций. До этого приходилось использовать Google-съемки.
Позже Саша узнает многое: что в тот день погибли российские журналисты Игорь Корнелюк и Антон Волошин, что ополченцы захватили не только два БМП-2, но БТР и несколько танков, что была пленена Надежда Савченко.
Первый бой запомнит крепко. Считается, что именно 17 июня родилась «Заря». Луганск удалось отстоять. Хотя и пришлось в дальнейшем отойти к самому городу: уж очень неравными были силы.
Бой на развалинах моста
У Ромки Винника скромная улыбка, да и сам он весь простой, как две копейки. Когда ему вручали орден, выглядел смущенным, глаза словно говорили: «Мне-то за что? Живой и ладно!» Вот только протез левой руки прятал за спину…
До войны он печатником в луганской типографии работал. Работа – не подарок, тяжелая. Но для 22-летнего парня старт неплохой.
Когда в начале лета 2014 года Роман пришел записываться в ополчение, был определен в 1-й взвод комендантской роты. «Комендачей» постоянно направляли на самые тяжелые участки фронта. Вот так в составе порядка двух десятков человек и попал Ромка в свой самый тяжелый бой.
Их группа держала оборону Луганска на трассе по направлению к поселку Георгиевка, оттуда украинские войска особо упорно пытались прорваться к столице республики. Бойцы, как им казалось, нашли выгодную позицию: в бетонных укрытиях «бабочки» — дорожной развязки-эстакады. Один пролет моста саперы-умельцы красиво подорвали, чтобы вражеская техника по дороге не прошла. Бетонная глыба развязки упала ровно, тем самым создав укрытие. Через три часа после прибытия на место начался массированный минометный обстрел. Бойцы вжимались в землю под прикрытием бетонных свай. Осколки вырубали в развалинах моста дыры размером с кулак. Несколько мин пробили насквозь полотно трассы. Казалось, что грохот будет вечным.
Через несколько дней обстрелов бабочка напоминала решето. Но конструкция не завалилась — строили на совесть.
В ночь на 3 августа, ближе к рассвету, бойцы наслаждались прохладой, тишиной. Машина из Луганска привезла подкрепление — двух ребят. Последние достали из мешка гостинец — пачку заварки.
Костер сварганили за минуту, все соскучились по чайку. На дрова поставили металлические кружки с водой и уже через 10 минут наслаждались крепким напитком. Затем и сигареты задымились. Стало как-то легче на душе. Заалел рассвет.
— Командир, танк! — внезапно разорвал тишину крик дозорного.
Словно в подтверждение невдалеке рявкнул звук выстрела и осколочно-фугасный снаряд влетел в участок развязки буквально в паре десятков метров от позиций ополченцев. Второй прилет и вовсе пришелся рядом. Потом еще один и еще.
Встретить «дорогого гостя» почти нечем. Один миномет. Знал бы это командир украинского танка — гусеницами задавил бы. Но он не знал и умело прятал свою технику в рельефе местности: выстрелит – и за холм. Появится в другом месте — и снова огонь. Вскоре обстрел прекратился.
Бойцы осторожно вылезали из укрытий. Бросились на помощь раненым.
Ромка Винник лежал на краю воронки и практически не дышал. Левая рука держалась на лоскуте кожи, из ноги, которую сильно ранило осколком, натекла лужа крови.
Винника и других двух тяжелораненых — Старого и Шамана — спешно погрузили в «таблетку» и водитель со стрелком-подстраховкой помчал в Луганск.
Пересчитались — 15 человек плюс один пулемет, 16 рожков, 10 мин и миномет. Боеприпасов ждать неоткуда — единственная машина уехала с ранеными.
Закурили, задумались.
— Мужики, мне очень страшно, — раздался голос пулеметчика Пензы. — Все понимаю, отступать нельзя, но страшно до чертиков! В общем, вы не против, если я спою?
И над холмами, над несобранными полями пшеницы полилась «Катюша», затем урезанная версия «Вставай, страна огромная» (Пенза плохо помнил текст), потом — «Смуглянка».
И даже в грохоте очередной вражеской атаки можно было расслышать, как перекрикивает свой пулемет боец:
«Раскудрявый клен зеленый, лист резной,
Здравствуй, парень, мой любимый и родной.
Клен зеленый, да клен кудрявый,
Да раскудрявый, резной!»
Старый и Шаман скончались в больнице, до Луганска они доехали на чистом адреналине, даже сами по лестнице поднялись, но ранения были смертельными. Роман Винник лишился руки, затем почти год провалялся в госпитале в Питере, куда его спешно направили для дальнейших операций. Ногу спасли. Пройдя жесткий курс реабилитации, Роман вернулся в Луганск и опять попросился в Народную милицию. Просьбу его вскоре удовлетворили.
— Правая рука-то цела, стрелять смогу, — категорично заявил он.
Правила боя — история «геймера»
О том, что в Луганске орудуют диверсионно-разведывательные группы ВСУ, в июле 2014 года знали даже дети. И сегодня, спустя три года, луганчане с содроганием вспоминают, как разыскивали по городу белую «газель» с диверсантами. Те поставили внутри миномет и кружили по городу, стреляя то тут, то там. И ведь сразу не поймешь, откуда выстрел, а свидетели и сообщить вовремя не могут: с мобильной связью уже тогда были перебои. Собственно, даже неизвестно, взяли тогда эту ДРГ или она ушла.
А еще людская молва упорно доносит, что в одну из ночей на водонапорной башне в Каменном Броде (старейший район города, сплошь — частный сектор) случайно обнаружили украинского корректировщика, который отмечал цели для минометных ударов. Три часа его уговаривали сдаться, в итоге он получил пулю снайпера.
А вот – правда: под Металлистом старый охотник с позывным Сергеич из обычного карабина сбил украинский беспилотник.
Володя Калягин таких историй знает десятки. Но рассказчик он сложный. Не сразу поймешь, где байку травит, а где реальные факты излагает. Сам молодой, вот только на висках предательская проседь.
К началу войны определенный боевой опыт у него был, крайне специфический, правда. Страстью Володи в мирное время были сетевые компьютерные баталии. «Counter-Strike» или, как ее называют в молодежной среде, «Контра». Ночами Калгин с друзьями набирали пива, заваливались в какой-нибудь ночной клуб и «рубились» до утра.
Когда ВСУ подошли к Луганску, Калягин ушел записываться в ополчение. Оказалось, что реальная война и война компьютерная — две большие разницы.
— Взял впервые «калаш», думаю — чего там особенного, стрелял же в игре, а отдача такая, что после первых учебных стрельб плечо болело дико! — смеясь, признается Володя. — Вот тоже момент: в игре нажал на кнопку «мыши» и выстрелил из подствольника, а в реале чтобы из него выстрелить, надо очень постараться, чтобы спусковой крючок нажать.
Но главное отличие: в реальности только одна жизнь.
Учиться приходилось быстро. Война заставляет схватывать военные нюансы на лету. И вскоре, несмотря на юный возраст, Владимир воевал вместе со «стариками».
В составе группы он как-то раз объезжал частный сектор. Раздался резкий, рвущий по ушам выстрел миномета.
— Север, метров двести, — уверенно заявил боец Чайка.
Машина рванула в указанном направлении. Автоматы держали наизготовку. Неподалеку от предполагаемого места дислокации ДРГ выпрыгнули из авто, тихонько двинулись вперед.
Обошли всю территорию. Дома или побитые, или пустые. Никого! Внезапно опять выстрел. Совсем рядом! Из этого дома бьют! Ворвались внутрь. Там пожилой мужчина. Клянется:
— В хате никого нету!
Проверили первым делом документы — луганчанин, место прописки соответствует.
— Вован, глянь на чердак, Саш — страхуй! — приказал командир.
Володя крадучись залез по лестнице на чердак. Вот он — миномет, еще горячий. Рядышком лежат две мины. «Вообще страх потеряли», — мелькнула у него мысль. Огляделся — никого.
Спустились вниз, Володя собрался доложить, но остановила увиденная ситуация. Мужик стоял на коленях и, вытирая сопли рукой, причитал: «Дочка у меня учится в Виннице. Пришли неизвестные, предложили — за каждый выстрел по штуке гривен будет «капать» дочке на карточку. Сказали, если откажу — пристрелят. А я один у дочки, ей учиться нужно!»
— Не доучится... — «выплюнул» один из бойцов. Холодно лязгнул затвор автомата. Ствол плавно уставился в лицо рыдающего наемника.
Командир молчал. Прикидывал, сколько мирных жителей погибло в Луганске, чтобы неизвестная студентка регулярно получала «гонорар» за смерти детей, женщин, стариков. Плачущий, ползающий в ногах, умоляющий не убивать пленный не вызывал жалости. Только непреодолимую брезгливость.
— Молись, тварь! — раздался голос другого бойца.
— Отставить! Везем в «Зарю»! — решился командир. — Мы не суд!
Минометчика засунули в «газель». Всю дорогу он причитал и слезливо рассказывал, что стал жертвой обстоятельств.
В 2016-м году Владимир Калягин вернулся в мирную жизнь. Компьютерными «стрелялками» больше не увлекается. Пиво не пьет совсем. Мозги предпочитает держать свежими.
«Нас никто не учил воевать»
Луганских байкеров в городе знают давно. Уже с десяток лет каждую весну они открывают мотоциклетный сезон своим красочным заездом по улицам.
— Называть нас байкерами неправильно, — уточняет лидер клуба Виталий с позывным Прокурор. — Мы — русские мотоциклисты, и это принципиально!
Летом 2014-го их подразделение вместе с группой Хулигана стояли под Луганском, в селе Вишневый Дол. Там они сдерживали наступление ВСУ и нацбатальонов «Айдар», «Азов» и «Днепр», которые к тому времени уже оккупировали Хрящеватое и Новосветловку, тем самым замкнув кольцо вокруг столицы республики.
Мотоциклисты, как и другие ополченцы учились прямо по ходу дела: осваивали различные виды оружия: РПГ, АГС, ПТуР, СПГ. Прокурор отмечает: самым эффективным было ПТР (противотанковое ружье) времен… Великой Отечественной войны.
— Умели наши деды ко всему с умом подходить! — смеется он.
Свой первый бой Прокурор практически не помнит. А вот второй не забудет никогда.
Это была мощная попытка противника прорваться в Луганск. Сперва — почти часовой минометный обстрел, когда пришлось вжиматься в землю и радоваться удачно найденной канаве. В нос забивалась сухая земля, по телу сыпало комьями глинозема, глотка пересохла от жары. Закрывать рот нельзя — это одно из правил безопасности при попадании под обстрел. Так барабанные перепонки не разорвет взрывной волной.
После артобработки украинские военные поднялись в атаку. Крупному отряду ВСУ противостояли всего 30 ополченцев. Удушающая жара, «амбре» от немытых тел, гари, дыма и запаха смерти. Кричат раненые. Дым проел глаза, пот льется со лба. Надо не просто лупить из автомата, а бить точно, экономя патроны. В тот день Прокурор лично убедился, что нет в войне никакой романтики. В самые тяжелые минуты он понял подвиг дедов в 1941—1945 годах. Его жгло желание выжить и победить.
— Да, это звучит пафосно, обычному человеку, который думает, что все – пропаганда, этого не понять. А я верю, что мыслил так же, как и мои деды, когда Луганщину освобождали, — признается Виталий.
Оборонительные бои в середине августа закончились. Был дан приказ идти в наступление. К тому времени в Новосветловке нацбаты уже объявили войну против мирного населения. Девушек в открытую похищали, силой забирая не только с улиц, но и прямо из домов. Их судьба и поныне неизвестна. Пьяные, обкуренные «освободители» не щадили никого, не таясь, грабили до нитки местных.
Отряд Прокурора зачищал Новосветловку. Среди развалин обнаружили два неповрежденных дома. В глаза бросился парадокс войны: на одиноком столбе висела совершенно нетронутая спутниковая тарелка. Как ее обошли стороной осколки и мародерствующие молодчики нацбатальонов? В первом доме никого не нашли, пошли во второй.
Три комнаты, кухня, в общем, стандарт, теперь — в погреб. Прислушались, оттуда доносились еле слышимые шорохи.
— Может, гранату швырнем, командир? — предложил один из бойцов.
— Не убивайте, тут ребенок! — раздался женский голос из подпола.
— Мать, мы из Луганска, свои! — крикнул Прокурор.
Открыли крышку погреба. Сперва показалось чумазое лицо женщины лет сорока, она пристально, затравлено смотрела на лица бойцов.
— Делайте, что хотите, только ребенка не трогайте! — выкрикнула она.
— Не бойся, все позади, — максимально мягко произнес Прокурор.
Она вылезла из подпола. Следом показалось лицо парнишки. Женщина плакала, обнимала бойцов, снова плакала.
Незадолго до наступления ополчения к ним в дом ворвался одуревший не то от водки, не то от наркоты боевик. Он попытался изнасиловать женщину в присутствии ребенка.
Мальчуган лет 13 схватился за нож. Несколько ударов, и ошалевший от шока боевик, фонтанируя кровью, отправился в ад для насильников. Если, конечно, такой существует. Затем женщина с сыном спрятались в погребе соседнего дома. Понимали оба, если их найдут — легкой смерти не будет. Четыре дня они ели найденные в подвале соленые огурцы. Им просто повезло, рядом на полке оказалось две банки компота. Иначе умерли бы от жажды.
Когда отряды ополчения вошли в Новосветловку, они стали свидетелями еще одного примера «человечности» боевиков нацбатальонов. «Освободители» загнали практически всех оставшихся жителей в местную церковь, обложили все вокруг фугасами и держали круговую оборону. Они прикрылись гражданскими. Не имея практически никакого боевого опыта, ополченцы провели операцию, которая под силу только нескольким спецподразделениям в мире. Без гранат и прикрытия минометов, только с автоматами в руках бойцы уничтожили противника и спасли людей. Даже на войне есть место чуду.
Сегодня русские мотоциклисты вновь оседлали свои байки. Но далеко не все из них вернулись в мирную жизнь, часть по-прежнему воюет в Народной милиции. Фотографии всех погибших братьев висят на стене памяти в клубе. Ценой собственной жизни им удалось разорвать огненное кольцо вокруг Луганска.
Фото: © Николай Сидоров. Коллаж © Daily Storm. Фото: © GLOBAL LOOK press/Janos Chiala
