18+
Из Дальневосточного федерального округа (ДФО) бегут люди. Не помогает ни программа раздачи гектаров, ни переселение соотечественников из-за рубежа, ни создание особых экономических зон (они закрываются, не находя инвесторов). Решить проблемы может полное изменение подхода к социальной политике в регионе, считает заместитель председателя Совета по правам человека (СПЧ) Евгений Бобров.
«У Министерства по развитию Дальнего Востока и Агентства по развитию человеческого капитала на Дальнем Востоке слишком прямолинейная цель: закрепить население. А на деле, если есть возможность остаться, то люди останутся, если нет, то уедут, как ты их ни закрепляй. По идее, сделать так, чтобы мигранты приезжали, а коренные жители оставались, — это средство, а цель— это нормальная жизнь для всех людей», — уверен правозащитник.
Из ДФО в основном уезжают в Центральный федеральный округ, там и работы больше, и климат мягче. Больше всего бегут из Якутии: по данным Росстата, за I квартал 2019 года в регион приехало около восьми тысяч человек, а уехало больше девяти тысяч. Всего Дальний Восток с начала года потерял больше двух тысяч человек.
Плохие показатели и по рождаемости: за I квартал 2019 года ДФО потерял больше четырех тысяч человек. Зато по миграции иностранцев Дальний Восток впереди России всей: из дальнего зарубежья прибыло около 1600 человек, больше приехало только в Центральный регион — около 2300. Зато граждан из стран СНГ прибыло немного, по сравнению с остальной Россией, — всего около 1400 человек.
А ведь именно на «соотечественников», то есть представителей коренных народов России, нацелены всевозможные программы по регулированию убыли населения в ДФО.
«Большинство регионов ДФО входят в программу переселения соотечественников, основная проблема этой госпрограммы в том, что она распространяется не столько на соотечественников, сколько на организованный набор трудовых мигрантов. В итоге остаются за бортом молодые семьи, многодетные и многие другие категории граждан. Это связано во многом с тем, что каждый регион выбирает себе переселенцев согласно потребностям своего рынка труда. И получается, что мы отдаем наших соотечественников на откуп работодателям и местным властям, которые заинтересованы в них только как в рабочей силе», — поясняет Бобров.
По словам Боброва, социальная поддержка и помощь с трудоустройством нужна в первую очередь не приехавшим из-за рубежа, а местным жителям. А на иностранцев имеет смысл делать ставку в том случае, если они «духовно, культурно и демографически близки россиянам», то есть действительно являются представителями диаспор коренных народов России.
Как рассказали Daily Storm в пресс-службе Министерства по развитию Дальнего Востока, до 2025 года в регионе надо закрыть потребность в 108 тысячах работников: в основном нужны люди на производства и на ресурсодобывающие предприятия. И восполнить этот пробел сейчас некем. Особенно с учетом того, что программы по привлечению людей на постоянную работу не особенно хорошо работают.
«Если создавать нормальные социально-экономические условия, то меньше будут уезжать, в том числе и самые востребованные специалисты — инженеры и техники. Сейчас СПЧ видит порядка десяти блоков проблем, начиная от местного самоуправления, заканчивая развитием экономики, в первую очередь малых предприятий, малого бизнеса», — считает Бобров.
С правозащитником согласен и депутат Госдумы, член комитета по региональной политике и проблемам Севера и Дальнего Востока Алексей Корниенко. По мнению парламентария, спасти регион может только изменение социальной политики, например, снижение пенсионного возраста.
«Многие не видят своего будущего на Дальнем Востоке, отток людей будет только нарастать. Никакой гектар и никакой свободный порт Владивосток не помогут людям. Помочь может снижение для ДФО пенсионного возраста до прежних отметок. Ведь и в советское время тут была существенная система льгот и для жителей, и для предприятий. Но при нынешней политике ничего не изменится», — считает Корниенко.
С 2016 года каждый гражданин России получил право на гектар земли близ любого дальневосточного города с населением больше 50 тысяч человек. По официальным данным, в программе уже приняли участие более 73 тысяч россиян, но только 17% из них проживают в ДФО. В основном люди берут участки для личного жилья и под домохозяйства. По сути, разбирают землю для реализации своих базовых потребностей, а не для сельскохозяйственного или промышленного развития региона.
«Я не понимаю, зачем нужен этот дальневосточный гектар, на такой площади невозможно ничего возделывать, нужно минимум от сорока. Программа по открытию бизнеса тоже не слишком понятная: потребителей в регионе не слишком много, а для существующих хватает поставщиков», — поясняет зампред СПЧ Евгений Бобров.
Более того «гектарщики» рассчитывают выгодно перепродать полученную землю. Однако вряд ли из этой схемы получится выручить большие деньги. Ведь гектар необустроенной тайги в пустеющем регионе вряд ли кому-то нужен.
«Большинство людей просто набрали эти гектары и никаким бизнесом там не занимаются, просто рассчитывают его потом продать и хоть что-то с этого получить. Сельскохозяйственные проекты на одном гектаре осуществлять — это смешно. Есть и те, кто берет участки у моря, где можно построить домик для отдыхающих», — рассказывает Корниенко.
Несмотря на неэффективность программы «Дальневосточный гектар» власти продолжают за нее цепляться. По словам Корниенко, доходит даже до нарушения законодательства. Так, на Сахалине на гектарах пытаются добывать песок, не имея на это никаких разрешений. Надзорные органы же просто закрывают глаза на нарушения.
«В Сахалинской области есть такая проблема: люди берут гектар, зная, что она богата песком, просто его снимают и продают за большие деньги. При этом компании, которые ведут добычу легально, терпят убытки. А надзорные органы на это закрывают глаза, поскольку дальневосточный гектар — это президентский проект, и никому проблемы не нужны», — поделился депутат.
При этом важно учитывать неоднородность регионов, входящих в ДФО. Наиболее развитыми можно считать Приморский и Хабаровский края, они густо населены, в них есть торговые порты, мягкий климат позволяет вести сельское хозяйство. С другой стороны — есть отрезанные от материка Камчатка и Сахалин, в которых даже ресурсоснабжение не всегда бесперебойно.
«Южная часть ДФО более или менее развита, а все остальное в глубочайшем упадке. Жизнь теплится только вокруг городов. В принципе именно южные рубежи и целесообразнее всего развивать, в том числе чтобы сдержать хоть как-то нашествие китайцев. На Дальнем Востоке огромная проблема с вывозом леса в Поднебесную, можно говорить о деятельности целых преступных группировок», — предостерегает Бобров.
При этом правозащитник раскритиковал имеющуюся стратегию развития Дальнего Востока. По словам Боброва, необходимо сосредоточиться на развитии имеющихся производств и восстанавливать дорожную сеть. А не пытаться создавать новые отрасли на пустом месте.
«Нужно отталкиваться от существующих предприятий: ресурсодобывающих и перерабатывающих. А также вложить средства в дороги, укрепить их. На новые денег, судя по всему, нет, надо развивать имеющиеся. А прыгать выше головы и создавать новые отрасли в регионе сейчас нецелесообразно», — пояснил Бобров.
Частично Министерство по развитию Дальнего Востока уже сейчас реализует программы восстановления дальневосточной инфраструктуры. По данным пресс-службы ведомства, из федерального бюджета выделено 94 миллиарда рублей, на которые до 2021 года должны привести в порядок 431 социальный объект.
