18+
В 1920 году собранные Мустафой Кемалем Ататюрком депутаты парламента доживающей последние дни Османской империи пообещали вернуть часть потерянных в результате Первой мировой войны земель. Это стало одним из последних их решений. Уже в 1923 году после изнурительной и кровавой освободительной войны на месте Османской империи появилась Турецкая Республика в актуальных и до сих пор границах. Почти через 100 лет президент страны Реджеп Тайип Эрдоган в своих заявлениях упоминает решения Османского парламента, а его военная операция в Африне с каждым днем все больше напоминает попытку вернуть те территории, о которых говорили депутаты умирающей империи.
«Мы будем зачищать наши границы от террористов до самого Ирака. Манбидж тоже зачистим от террористов, как и обещали. Обращаюсь к тем, кто призывает нас поскорее закончить операцию. Если бы на вас падали ракеты, что бы вы делали?» — спросил Эрдоган 26 января во время выступления в Анкаре.
До этого заявления турецкие власти говорили исключительно об операции в Африне. Теперь же речь идет о всех территориях Северной Сирии. Турецкие проправительственные газеты также отмечают, что власти задумываются о проведении операций и в Иракском Курдистане, который в конце сентября 2017 года проводил референдум о независимости от Багдада.
Ряд экспертов по Турции отметили, что описанная Эрдоганом и лояльными ему газетами новая буферная зона очень похожа на «земли арабского меньшинства», которые Османский парламент поклялся вернуть еще в 1920 году в рамках доктрины Misak-ı Millî.
Она состояла из шести пунктов, которые планировалось выполнить как можно быстрее.
Один из них гласил, что часть этих территорий, которая была населена турками до 30 октября 1918 года, принадлежит Османской империи. В других районах, в которых жили арабы, предполагалось провести референдумы. Османские территории по Misak-ı Millî простирались до самого Мосула, который на сегодняшний день, после уничтожения ИГ (запрещено в России), находится под контролем Багдада.
Доктрину упоминал и сам Эрдоган во время своей речи 11 января, еще до операции в Африне. «Что говорил Гази [Мустафа Кемаль Ататюрк] про границы по Misak-ı Millî? Что сейчас представляют эти территории? Сейчас там те, кто хочет устроить на этих землях коридор для террористов…» — цитировала Эрдогана газета Hürriyet.
Согласно доктрине Misak-ı Millî, Турция не должна останавливаться на Сирии и Ираке. Османские парламентарии обещали вернуть Кипр, Родос и некоторые другие острова в Эгейском море, занять часть территории современной Грузии, а также вернуть отторгнутый в пользу Болгарии кусок Фракии (европейская часть Турции. — Примеч. «Шторма»). Последний случай был особенно болезненным, так как фактически эти территории передали Софии из-за того, что они были ей «нужнее», чем османам.
В первую очередь Misak-ı Millî и идеи пересмотреть Лозаннский мирный договор (соглашение 1923 года, по которому Турция признавалась мировым сообществом в привычных нам сегодня границах. — Примеч. «Шторма») служат целям пропаганды, считает руководитель политического направления в Центре изучения современной Турции Юрий Мавашев.
Идея пересмотра итогов Первой мировой, а потом и последовавшей за ней освободительной войн стала одним из объединяющих факторов для народа, который требовалось сплотить вокруг президента. «Именно ему [Эрдогану] удалось превратить «османский реваншизм» в устойчивый тренд, легализовать его, если хотите. Вдохнуть в него новую жизнь, лишив налета маргинальности», — подчеркивает эксперт.
Эрдоган достаточно долго, с 2002 года, удерживается у власти, побывав главой партии, премьер-министром и, наконец, президентом. Он не мог бы добиться этого результата, если бы не знал, как консолидировать турецкий народ вокруг себя. Сначала режим Эрдогана обещал населению вступление в ЕС. Параллельно с этим людей пытались объединить при помощи религии.
Но чем сложнее было выполнить копенгагенские критерии для вступления в Евросоюз и чем тяжелее становилась экономическая ситуация внутри Турции, тем больше Эрдогану нужна была более простая, родная и понятная концепция. Ее он и обнаружил в реваншизме. «Президент Эрдоган не был бы столь успешен, если бы запрос турецкого населения был иным, поскольку все и всегда хотят ощущать себя сильными, а не одной из «звезд» на флаге Евросоюза при сомнительных дивидендах. И потом: это гораздо проще, чем тянуться, соответствовать. Эта гордость есть здесь и сейчас», — отмечает Мавашев.
Идея реванша за события 1920-1923 годов не принадлежит Эрдогану, она высказывалась и ранее, говорит эксперт. Однако именно эти концепции президент Турции поддерживает при помощи проведения в Сирии сначала операции «Щит Евфрата» в 2015 году, а теперь и «Оливковой ветви» в районе Африн. Взамен Эрдоган получает лояльность не только традиционных исламистов, на которых он рассчитывает с самого начала, но и относительно многочисленных националистов, подчеркивает Мавашев.
Кроме того, как заметил Telegram-канал «Повестка дня Турции», президент страны, известный неприятием фигуры Ататюрка и долгие годы называвший его просто Мустафа Кемаль, впервые начал упоминать полный титул отца нации — Гази Мустафа Кемаль Ататюрк. Эта заявка на лавры основателя Турецкой Республики заставляет задуматься и некоторых сторонников Республиканской народной партии (CHP). Несмотря на то что сравнение Эрдогана с Ататюрком вызывает отторжение у кемалистов (сторонников идей основателя Турции. — Примеч. «Шторма»), некоторым льстит то, что Анкара, по крайней мере, что-то делает, чтобы достичь выполнения доктрины Misak-ı Millî.
С реваншизмом Эрдоган смог сменить Конституцию, превратив страну из парламентской в президентскую республику, преодолеть недовольство части населения его политикой, пережить коррупционные скандалы и даже попытку военного переворота в 2016 году. Последний случай особенно характеризует успешность выбранной президентом политики: народ, к которому обратился Эрдоган через FaceTime, толпами выходил на улицы, чтобы защитить своего лидера от нелояльной армии. Они блокировали своими телами продвижение военной техники и при поддержке полиции отбили Стамбульский аэропорт, чтобы самолет президента мог туда приземлиться.
Впрочем, обращение к политике реваншизма может в итоге выйти боком не только Эрдогану, но и всей Турции. «Трудно не заметить, что это игра обоюдоострая. Дело в том, что поддерживать постоянно полыхающий огонь — это достаточно трудозатратное дело. Ничто не вызывает у любого электората большего раздражения, чем несоответствие реального и декларируемого», — считает Мавашев.
Политику реваншизма и обращение к Misak-ı Millî он сравнивает с действием наркотиков: мирная политика в конце концов станет восприниматься как скучная. Отсутствие имперских инициатив и лозунгов может привести и к массовому недовольству, радикализации и появлению терроризма и религиозного экстремизма. Если не Эрдоган, то следующий лидер Турции будет вынужден все чаще «щекотать нервы» своему населению, попутно раздражая мировую общественность. В итоге все это может привести страну и ее соседей к плачевному концу.
Но пока что Анкара обращается к доктрине Misak-ı Millî. Иногда в стране вспоминают про идеи сделать Турцию лидером исламского мира. Другие вспоминают концепцию «Большого Турана» — государства, которое, по мнению идеологов, должно простираться от Стамбула и Татарстана до Алтая и китайского Синьцзяна, включив в себя все тюркские народы. Недостатка в имперских идеях Турция не испытывает.
