18+
Россия и Турция в 2012 году договорились открыть в столицах друг друга культурные центры. В них желающие могут познакомиться с языком, культурой и историей другой страны. Российский культурный центр в Анкаре работает с начала 2014 года, а вот турки со своим немного задержались. Он открылся лишь недавно: в марте 2018 года.
Продвижением культуры Турции занимается государственная организация «Институт имени Юнуса Эмре», названная в честь поэта-суфия XII века, оказавшего огромное влияние на развитие турецкого языка. Центр в Москве — одно из 39 учреждений в мире, в которых желающим могут показать ближневосточную страну не только как курорт, но и как край с очень богатой культурой.
Я люблю Турцию, и я люблю международные отношения. Когда эти два явления в моей жизни пересекаются в виде, например, интервью с главой Центра турецкой культуры культурного центра имени Юнуса Эмре в Москве Омером Озканом, меня сложно остановить. Так что, наверное, очень зря фотограф Илья, который отправился со мной на эту встречу, спросил про то, куда мы едем: на него обрушился целый поток информации, причем зашел я издалека.
«Знаешь, что такое мягкая сила? Это такая концепция, при которой страны пытаются влиять друг на друга при помощи культуры. Политики верят, что если население другого государства отлично знает об образе жизни их народа, то и диалог будет наладить намного проще. У нас есть Россотрудничество, а у Турции — Институт Юнуса Эмре, у которого по всему миру 39 культурных центров», — рассказывал я. Открылся он, впрочем, недавно — 14 марта 2018 года. Соглашение о культурных центрах Россия и Турция подписали еще в 2012 году, через два года в Анкаре открылся российский. Почему турки так затянули, было интересно узнать.
Выйдя из машины неподалеку от места встречи, мы с Ильей пошли в сторону культурного центра на Верхней Радищевской улице. Я уже был там, в день его открытия. Тогда я поучаствовал в церемонии, немного погулял по зданию и, наконец, встретился с директором. Интервью хотелось взять еще тогда, но Омер-бей слишком устал после мероприятия, и мы договорились встретиться попозже. И вот, через два с лишним месяца, я стоял на пороге центра Юнуса Эмре, протягивая охраннику свой паспорт и готовясь задавать вопросы.
— Какова цель Института Юнуса Эмре, чем он занимается?
— В 2007 году, в соответствии с нашим законом, был создан Институт Юнуса Эмре. В юридической норме и прописана цель: познакомить иностранцев с турецкими языком, культурой, историей. Это помогает улучшить отношения между нашими странами.
— В Анкаре с 2014 года еще работает российский культурный центр. Почему в Москве так поздно открылся турецкий?
— В 2012 году было подписано соглашение между Россией и Турцией. Согласно нему, обе страны должны были открыть свои культурные центры. Через два года в Анкаре с торжественной церемонией открылся российский. А вот мы немного опоздали с открытием. Пока принимали решение, пока были проблемы в отношениях между нашими странами... В общем, лишь в 2017 году президент Реджеп Тайип Эрдоган приказал все-таки открыть институт. Я преподавал тогда в университете и получил предложение возглавить культурный центр. И вот я приехал 14 марта 2017 года, планировал открыть филиал за два-три месяца. Сначала мы хотели приобрести здание в собственность. Осматривали некоторые, они нам понравились. Решили — если нет юридических проблем, можно покупать. Долго все выясняли, а потом наш адвокат сказал, что есть все-таки какие-то трудности. Решили брать здание в аренду. Искали около двух месяцев. Нашли это здание, стали его ремонтировать. В итоге, из-за этих проблем, смогли открыть только 14 марта 2018 года.
— Вот, наконец-то, вы открылись. Как собираетесь выполнять свою главную задачу — заинтересовывать русских Турцией?
— Основная наша задача — ознакомление людей с турецкой культурой. Все, что связано с Турцией, необходимо показать россиянам. У нас будут курсы и по турецкому искусству, уже начались курсы по турецкому языку. Будем участвовать в фестивалях, проводить мероприятия. Так и будем давать о себе знать. Хотя мы думаем, что россияне и так хорошо знают Турцию.
— В основном с точки зрения туризма же, многие ведь не знают Турцию по-настоящему, ее историю или культуру.
— Ну вот и будем дополнять их знания.
Под образовательные курсы в центре Юнуса Эмре выделен второй из трех этажей здания. Здесь расположены четыре большие аудитории. У каждой есть свое название — класс Юнуса Эмре, класс Яхья Кемаля и так далее. Имена для учебных комнат подбирались не случайные. Например, одна из аудиторий названа в честь Назыма Хикмета, турецкого поэта начала XX века, убежденного коммуниста и друга Владимира Маяковского. Он даже похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище.
В отличие от российских школ, в турецких классах столы расположены буквой U. Омер-бей рассказал нам, что таким образом учитель находится в центре внимания и легко оказывается рядом с нуждающимся в помощи учеником. Кроме того, в российской системе преподаватели чаще всего общаются с первыми четырьмя или пятью рядами. Задние остаются без внимания. При U-образной посадке же учитель распределяет свое внимание на всех поровну.
На стене в аудитории имени Яхья Кемаля висит карта административного деления Турции, на которой отмечены все города страны. Практически под потолком — текст Марша независимости, гимна Турецкой Республики. Для обучения используют подключенные к компьютерам большие экраны с тачскрином: можно и запустить на них какой-нибудь видеоролик на турецком, и использовать как доску. Насчет последнего я не уверен: гораздо удобнее маркером написать что-то от руки, чем проводить пальцем по экрану, на котором каждая линия появляется с задержкой в секунды две.
— Кто у вас будет преподавать турецкий язык?
— У нас в центре Юнуса Эмре в Анкаре есть преподаватели и лекторы, которых направляют сюда. Наш преподаватель — один из таких. Однако иногда мы и местных нанимаем. Если будет большой интерес, а кого-то будет не хватать — мы готовы искать местных преподавателей. Так и в других странах работает.
— По какой программе вы учите людей языку?
— У нас большой опыт преподавания в Институте Юнуса Эмре. Мы обучали турецкому с самого основания организации. Сначала использовали учебники обычных вузов, а потом написали свои, распределили их по уровням. Для каждого есть и учебник, и рабочие тетради. А1, А2, В1, В2, С1, С2. Базовый, средний и продвинутый уровни.
— Учебники сделаны специально для русских или в целом для иностранцев?
— Для иностранцев. Чисто для россиян учебников у нас нет.
— Там больше упор на грамматику или на разговор?
— Там все есть. Диалогов много. Турецкая грамматика сама по себе попроще русской, каких-либо исключений в ней почти нет.
— Как быстро желающий может выучить турецкий?
— Есть много факторов. Если студент будет делать все, что ему говорит учитель, постоянно посещать, после шести курсов по шесть недель, 36 часов в каждой — научится.
— Достаточно быстро!
— От ученика зависит. Такое правило применимо ведь не только к турецкому, это надо понимать. И мы ведь про то, когда человек разговорится, верно? Чтобы полностью владеть языком, нужно жить в среде и разбираться в культуре.
— Экзамены проводите?
— В год раза два-три проводим сертификационные. Ближайший будет в июле этого года
— Где можно применять сертификат?
— В Турции он принимается, и в международных организациях тоже. Работу с ним можно искать. Он подтверждает знание языка.
— А сколько уже народу в Турции с такими сертификатами?
— Статистику не могу сказать, но с этим сертификатом можно поступать легко в магистратуру или аспирантуру в Турции. Если его нет — приходится ходить на специальные подготовительные курсы.
— А как насчет истории Турции, будете обучать?
— Специальной программы обучения истории нет, мы все-таки культурный центр. Мы работаем с проектами. Совместно делаются мероприятия — с фондом Карлова (общество, открытое в память об убитом в Турции в 2016 году после России Андрее Карлове — Примеч. «Шторма»), с университетами. Но если вдруг появятся желающие, то мы найдем и отдельного преподавателя по истории. Сейчас у нас только по языку занятия, но если кто захочет изучить османское письмо (турецкая графика на основе арабской и персидской вязи, использовавшаяся до 20-х годов XX века — Примеч. «Шторма»), если человек восемь-десять наберется, то почему бы нет?
На первом этаже центра располагаются выставочный зал и актовый, где проходила церемония открытия. Никаких выставок пока что не было, так что одно из помещений пустовало. В актовом же зале были расставлены стулья и передвинут на середину большой экран: культурный центр готовился к вечеру турецкого кино. Омер-бей незадолго до интервью отправил и мне приглашение: в пятницу, 25 мая, вечером собираются показывать желающим семейный драматический (во всем турецком кино есть драма, даже в комедиях) фильм «Мой отец и мой сын». К сожалению, я не могу прийти из-за ПМЭФ, о чем и сообщил руководителю центра. Омер-бей с улыбкой сказал, что вечера турецкого кино они собираются проводить каждую пятницу.
В центре Юнуса Эмре есть еще подземный этаж с кухней и библиотекой. Не все книжные полки заполнены, но интересных экземпляров достаточно много. Я никогда не видел такой большой книги с рассказами «моего деда Коркута» — тюркским героическим эпосом. Омер-бей сказал, что вся библиотека на турецком, но мне на глаза попалась кириллическая надпись «ЗАФАРНОМА». Сначала я не понял, что она тут делает, достал, полистал, увидел вязь и решил, что она на османском. Омер-бей усмехнулся: мне удалось ухватить единственную книгу не на турецком. Эта была написана на фарси. Уже позже я вспомнил, что «Зафар-наме» — это очень важный исторический источник: биография завоевателя Тамерлана.
В библиотеке в центре Юнуса Эмре можно не только почитать или позаниматься, но и попить турецкий чай или кофе. Последним нас с фотографом и угостили, а в дополнение подали еще и немного локума. «Турецкий кофе варят в турке на раскаленном песке, но в Москве с этим сложно, так что, наверное, они просто делают это на плите», — подумал я. Как же я ошибался! На подоконнике, среди декоративных кальянов и других украшений, стояла вполне рабочая электроплитка со специальной емкостью для песка. Я даже спросил Омер-бея, где в Москве можно такую купить. К сожалению, такое здесь трудно найти, зато турецкий двухэтажный чайник, «чайданлык», отыскать проще, рассказал мне руководитель культурного центра.
— Какие у вашего филиала в краткосрочной перспективе планы? Какие мероприятия проводить будете?
— Разные. Вот в конце недели будем устраивать вечер турецкого кино, в пятницу. И на следующей неделе так будет. В конце августа может приехать профессор Ильбер Ортайлы (известный турецкий историк — Примеч. «Шторма»), с ним будет Михаил Мейер (тюрколог, бывший директор ИСАА МГУ — Примеч. «Шторма»). А пока только турецкий преподаем. В 2018 году будет около пяти различных мероприятий. В ноябре, например, концерт «султанских композиторов». Но сейчас наша главная задача — приготовиться к следующему году, ведь 2019 год был объявлен кросс-культурным годом России и Турции. Все планы сейчас именно на него составляются. Будут выставки, церемония открытия года Турции в России пройдет в Большом театре. Мы планируем мероприятия совместно с Министерством культуры и туризма. Много предложений, но пока точно не можем сказать. Представительство культурного центра есть и в Facebook, и в Instagram, есть еще сайт. Следите за новостями, мы их выкладываем в соцсетях.
— Поездки в Турцию собираетесь устраивать?
Есть мысль устроить программу обмена фотографами: русских — в Турцию, турецких — в Россию. Еще на прошлой неделе мы отправили 16 учеников с родителями в туристическую поездку. Они побывали в Анкаре, Конье, Каппадокии.
— А с посольством вместе над мероприятиями работаете?
— Абсолютно все делается при поддержке посольства, в сотрудничестве с ним. Как в Турции российский культурный центр работает под эгидой дипмиссии, так и у нас.
— Раньше были такие турецкие олимпиады, они собирали тюркологов со всей России в одном месте. Вы подобное планируете?
—Ну, если кто-то предложит нам подобный проект, мы готовы его вместе сделать. Не все мы организовываем, наша задача — еще и поддерживать инициативы.
— В других городах центры открываться будут?
Таких планов пока нет, но в Казани есть исследовательский центр при университете, они там автономно работают. Не уверен, что именно я это буду делать: через год-другой вернусь в свой университет. Но центр продолжит работать, конечно же.
В целом это было довольно странное интервью: я брал его на турецком языке, на котором три года не разговаривал. Омер-бея я обычно прекрасно понимал, но сам был практически не в состоянии что-либо промямлить, некоторые вопросы читал по бумажке, иногда переходил на английский. В итоге я уяснил, что и мне самому стоит записаться на занятия по турецкому: руководитель центра оценил мой уровень знания языка на уровень В2. При этом я не знаю, что лучше в понимании турок — А1 или С2. Сейчас в центре Юнус Эмре учатся около 40 человек. Группы предполагаются большие: в каждой аудитории я видел 15-20 сидячих мест. Не лучшая среда, чтобы выучить основы языка, конечно, но достаточная для того, чтобы разговориться.
