18+
В кабинете заслуженного художника России Дмитрия Воронцова раздался телефонный звонок. Из трубки донесся уверенный поставленный голос.
— Алло, Дмитрий Андреевич?
— Слушаю.
— Вас беспокоит Винокуров Григорий Абрамович, главный врач 12-й подмосковной психиатрической больницы.
— Психиатрической больницы? А что случилось?
— Дмитрий Андреевич, у нас к вам есть предложение. Мы видели по телевизору вашу выставку. Мы хотели бы, чтобы вы провели следующий показ ваших картин в нашем клубе «Сувенир». Мы находимся в селе Микулино, Московская область…
— Село?! Простите, вы шутите?!
Искусство дороже партбилета
1974 год. У клуба «Сувенир» не протолкнуться. Туда-сюда снуют, торопятся люди. В руках доски, носилки с цементом, ведра с песком. Задним ходом сдает самосвал, доверху загруженный щебенкой. На эту кутерьму с удивлением на лицах смотрят десятки пациентов психиатрической больницы. Некоторые вызываются помогать.
Эта стройка не похожа ни на одну другую в Советском Союзе. В рабочих трудно узнать каменщиков, инженеров, разнорабочих или комсомольцев-добровольцев, все одеты кто во что горазд. Люди всех возрастов. Многие без спецодежды. Руководит всем седовласый мужчина, тучный, но с идеальной выправкой, облаченный в докторский халат. Больше делает сам, чем отдает распоряжения. Берется за любую работу.
Периодически его окликают, и он торопясь покидает стройку, и через 10 минут возвращается вновь. Его зовут Григорий Винокуров. Рабочие – персонал психиатрической больницы и жители села Микулино. Они возводят фундамент пристройки к клубу. По проекту через пару лет здесь должна появиться картинная галерея.
Решение о возведении музея на территории клиники принималось не в министерстве здравоохранения и даже не в партийных кабинетах. Оно родилось в голове главврача 12-й психиатрической больницы. 4 года назад. Во время проведения выставки художника Виктора Попкова. Затем в Микулино потянулись и другие живописцы. В том числе заслуженные, народные, со всесоюзными именами.
Их поразила почти нетронутая микулинская природа и тяга местной интеллигенции к искусству. Все выставки прошли с успехом. Художники стали приезжать в гости, отдохнуть и поработать. Для мастеров руководство больницы выделило квартиру с окнами на парк. Местную достопримечательность – храм середины XVI века Архангела Михаила запечатлели на своих холстах более 20 художников.
***
Первое упоминание о Микулино в летописях датируется 1169 годом. Но согласно народным преданиям, поселение основал былинный богатырь Микула Селянинович. В дремучем лесу он выломал площадку и основал город.
На протяжении 150 лет Микулино было столицей самостоятельного княжества. Люди занимались земледелием, торговлей и охотой. Была своя дружина. Даже чеканилась собственная монета. Много раз на Микулинской земле проходили сражения между Тверским и Московским князьями. Дмитрий Донской дважды сжигал деревянный город. Вокруг Микулино более десятка древних курганов и захоронений, в том числе и ордынских. Здесь археологи и историки до сих пор выкапывают ценнейшие артефакты. После присоединения Тверского княжества к Московскому Микулино стало терять свое торговое и политическое значение и превратилось в небольшой провинциальный городок.
***
Главврач Винокуров сумел убедить художника Воронцова приехать с выставкой в Микулино. Последнего подкупила история простой русской деревни, открытость и энтузиазм ее жителей. И Винокурова было уже не остановить на пути к его мечте открыть собственную картинную галерею.
Идею построить музей при психиатрической больнице в минздраве посчитали чудачеством. «Вы там сами с ума сошли, что ли?» — задавались вопросом большие начальники. И коротко резюмировали – «Денег не дадим». Винокуров на транши сверху не очень-то и рассчитывал, лишь бы не мешали.
Работники больницы и местные жители сами носили песок из местного карьера. Доски получали бесплатно с соседней лесопилки. Стекла и двери несли со всего села – кто чем богат. Строительство закипело на добровольной основе.
Но партийному руководству это самоуправство главврача оказалась не по душе – «Прекратить!». Винокуров парировал – «Это один из методов лечения. Искусство успокаивает больных». Для него, фронтовика, оставившего свой автограф на Рейхстаге, кавалера трех орденов Красной Звезды, постройка картинной галереи стала делом чести. Из райкомов и горкомов полетели один за другим выговоры. Какой-то большой начальник орал в трубку: «Партбилет на стол положишь, если не прекратишь свою самодеятельность!»
Для идейного (а не номенклатурного) коммуниста Винокурова, это стало серьезным ударом. Чуть до инфаркта не довели угрозами. Но фронтовик не отступил. К тому же о необычной стройке узнали в Москве. Отнеслись с интересом. А редакция «Медицинской газеты» даже выделила огромные деньги – 20 000 рублей.
Пока главврач Винокуров занимался строительством здания и отбивался от начальства, вопрос поиска картин для экспозиции взял на себя художник Воронцов. Сначала подарил несколько своих работ, а затем отправился в турне по всему Советскому Союзу. Он встречался с известными художниками того времени. Рассказывал им о «народной» галерее в Микулино. Друзья и коллеги охотно отдавали свои холсты. Воронцов принимал далеко не все. Только лучшие работы. «Это же не в запасники! А людям любоваться!» — говорил он. И всегда получал нужные картины. Ни одна работа не была куплена, вся экспозиция — дар советских мастеров.
Галерея торжественно открылась 26 июня 1976 года. На всеобщее обозрение было выставлено 215 картин 90 советских авторов. 29 из которых — заслуженные художники России, четыре академика Академии художеств, семь народных художников, а также лауреаты госпремий и заслуженные деятели искусств. Только в XXI веке выяснилось, что коллекция советской живописи 1950-1975 гг. в Микулино больше, чем в Государственной Третьяковской галерее.
Красная березка
Нос круизного лайнера молодцевато разбивает волны великой реки Волги. На дворе лето 71-го. Стоит прекрасная погода. Отдыхающие наслаждаются проплывающими мимо пейзажами и принимают солнечные ванны. На палубах шумно и весело. Среди этой кутерьмы и музыки взглядами встречаются два немолодых уже человека. Система опознавания «свой-чужой» срабатывает мгновенно — фронтовики. Мужчины сходятся и начинают беседу.
Так Григорий Винокуров знакомится с художником Владимиром Тарановым. Пройдет несколько лет, и картина последнего «Красная березка» займет особое место в сокровищнице Микулинской галереи.
По соседству с гротескными пейзажами, портретами комсомольцев и передовиков, гимнами соцреализму его работа смотрится сюрреалистично и даже по-детски аляповато. Что за цвет для русского пейзажа? Красный, рыжий, огненный. Что с этим бесформенным неестественным горизонтом? Почему, в конце концов, береза стоит одна в поле? Может быть, это марсианская футуристическая береза? Если так, то вполне в духе времени! Почти как в песне – «И на Марсе будут яблони цвести». Интересный, казалось бы, пейзаж. Но это…автопортрет.
***
Артиллеристские снаряды буром вспахали почву. Фонтаном вверх взмыли мох, земля, камни. Бах-бах-бах. Выжигают, уродуют землю, а вместе с ней и советских солдат, обороняющихся на полуострове Ханко. Подключились минометы, молотят без устали. Металлические болванки, ухая и предательски свистя, падают где-то за спиной. Значит, сейчас попрут в атаку.
Донеслась мерзкая трескотня скорострельных финских пистолетов-пулеметов Suomi. Придумал же самоучка Аймо Лахти адскую машинку! Сколько там, 800 или 900 выстрелов в минуту? Белофинн, сообразительная контра! Главное близко, в упор не подпускать – изрешетят!
Серые кители закишели, прячась за камнями, а где и в полный рост. Они уже и слева, и справа. Кинжальный огонь со всех сторон разит красноармейцев. Одного, второго, третьего…десятого. Трехлинейки огрызаются в ответ. Пулемет дымит, отплевываясь огнем в сторону атакующих. На мгновенье все замерло. Звуки смерти сменились протяжным нестерпимым звоном в ушах. Тело похолодело. К горлу подступил сладковатый, несглатываемый ком. Легкость. Темнота.
***
— Володьку не брошу зверям на съедение! Он еще живой!
Уставшие окровавленные руки подхватили обмякшее тело и потащили по грязи. На плацу, окруженном колючей проволокой, финский офицер провел перекличку пленных. Кто еще мог, стоял в строю. Рядом лежали раненые. Потом всех загнали в грязный темный барак.
— Он не выживет. Лекарства нужны.
— Много ты понимаешь! Рви гимнастерку на бинты! Быстро!
Утром поступило указание похоронить погибших за ночь. Выбрали тех, кто покрепче, и приказали выкопать яму. Одну на всех. Дно по собственной инициативе бойцы выстелили еловыми ветками. Последнее, что можно сделать для погибших товарищей.
Тело красноармейца Владимира Таранова опустили в могилу одним из последних. Взяли в руки лопаты, чтобы закапывать, и вдруг он пошевелился и застонал.
— Живой! Володька живой! Тащи назад его, ребята!
Кто-то недовольно бросил:
— До завтра все равно не доживет.
Дожил. Без медикаментов и бинтов. В условиях антисанитарии. Увидел новый рассвет. Обидно, самое начало войны, и попал в плен. Но главное — ЖИВОЙ! Таранов протянул еще неделю в бреду, мучаясь от боли. Затем пошел на поправку.
Как только встал на ноги, стал разрабатывать план побега. Товарищей не подбивал – знал, если поймают – расстрел. Ушел один. В ночь.
Но шансов немного. Собаки берут след. И уже скоро финны настигают вымотанного от бега и ранений Таранова. Охранники, веселясь, отдают команду «фас» своим овчаркам. Оскаленные слюнявые челюсти псов рвут обессиленного бойца на куски. Финны улыбаются, смеются. Один из них достает губную гармошку.
Растерзанное тело бросили в бараке. В назидание другим. Чтобы не было и мысли бежать. Но Таранов был еще жив. Его бережно подняли на деревянные нары. Перемотали тряпками. Нужно зашить раны. Но чем? Ни ниток, ни иглы. Рубцы от зубов овчарок стягивали острыми кусками колючей проволоки. Как бумагу степлером.
И он выжил. Затем был перевод в другой концлагерь, с усиленным режимом. В Польшу. И был второй побег. И опять поймали. И снова была травля собаками. И вновь вопреки всему он вырвался из холодных лап «костлявой». Только в 45-м его освободят советские войска.
По приезду в СССР его вновь арестовали. Теперь уже свои. 10 лет ГУЛАГа как изменнику родины. Отсидел – вышел. А тут уже другая жизнь, другой мир. Друзья отвернулись, родственников нет. Работы с такой статьей не найти.
Любовь возвращает Таранова к жизни в четвертый раз. Он женится, затем появляется на свет ребенок. Вот оно счастье. Впервые после 15 лет ада! И он начинает писать портреты своих сослуживцев. С кем в далеком 41-м защищал полуостров Ханко. Всего более 80 работ. Более 80 мужчин, которые выжили в той Балтийской мясорубке. Простые, но в то же время мужественные лица людей. Людей на которых стояла и стоять будет русская земля.
После семи счастливых лет судьба наносит последний удар. Умирает от рака любимая супруга. И Таранов берется за свою главную работу в жизни.
***
Багровое поле пышет углями войны, выжигая все вокруг. Ураганный ветер чудовищных обстоятельств пытается вырвать с корнем одиноко стоящую в поле березу. Ствол гнется, но не ломается. На этой картине Таранов одновременно изобразил и себя, и характер русского человека. Никогда не сдаваться.
Охота и выживание
Микулинская психиатрическая больница стоит на берегу крохотной речки Зверинец. Название ей дали еще в древние времена. Здесь был построен огромный загон для диких животных. Во время праздников ворота раскрывались и начиналась княжеская охота. На волка, лося, медведя или кабана. Сейчас вольера нет, и местные бобры, построившие плотину, по-хозяйски фыркают и недовольно бьют хвостами, когда мимо их владений проходит человек.
От Микулино до Тверской области меньше километра. До заповедника Большое Завидово рукой подать. Эти места всегда славились изобилием зверя и птицы. Сюда любили приезжать охотиться Никита Хрущев и Леонид Брежнев и их высокопоставленные гости. Здесь пополняли коллекцию своих трофеев югославский лидер Иосип Броз Тито, легендарный Фидель Кастро и хитрый финский лис Урхо Кекконен. Но с распадом Союза в Микулино началась совсем другая охота.
Наступила эпоха гласности и перестройки, и всем стало как-то резко не до живописи. Да какая там живопись? Пациенты психиатрической больницы оказались никому не нужными. Денег на содержание и питание больных практически не выделялось.
Новый главный врач Петр Романюк и медперсонал зачастую из своего кармана кормили пациентов. Несли из дома крупы, картошку, чай. Порой сами не зная, что будут есть на ужин. Говорить о выделении средств на картинную галерею вообще не приходилось.
Прекратились выставки. На дверь повесили большой замок. Но время от времени о художественной микулинской жемчужине вспоминали предприимчивые ребята в малиновых пиджаках.
— Это, короче, здрасти. У Михалыча юбилей. Мы хотели, в натуре, ему картину подогнать. Давай, показывай, что есть. Если чо, подогреем, не боись.
Как удалось сберечь картины от «братвы», остается только догадываться. Ни одна работа не была продана или подарена. Хотя соблазн был большой – продай пару пейзажей, будет чем кормить больных, еще и на ремонт галереи деньги останутся. Охота за холстами длилась несколько лет.
***
Самая страшная страница в истории Микулино тоже связана с охотой. В октябре 41-го сюда пришли немецкие войска. Кто-то из офицеров заинтересовался историей села. Когда он узнал, что здесь родился известный на весь мир артист и балетный педагог Александр Иванович Пушкин, немец долго цокал языком и удивлялся.
Но восторг прошел быстро. Персонал и больных закрыли в корпусах. Приехали немецкие «врачи» и стали… испытывать новый отравляющий газ. Палаты превратились в душегубки. Пациенты бились в агонии трое суток. Нацисты аккуратно записывали результаты своего эксперимента в толстые журналы.
Тех, кто избежал атаки газом, выстроили на центральной площади больницы. Офицер объявил, что все свободны, и приказал бегом покинуть территорию. Большинство кинулось врассыпную. Вслед за перепуганными душевнобольными помчались мотоциклы. Нелюди устроили сафари на людей. Жертв расстреливали из автоматов и пулеметов под радостное улюлюканье.
Тех, кто не побежал, ждала последняя экзекуция. Расстрел. На каждого пациента выделили по одному патрону. Убит, ранен, невредим – неважно. Всех закопали в одной могиле. Многих заживо. Из 705 пациентов Микулинской психиатрической больницы бегством спаслись только пять человек.
***
В середине лихих 90-х к воротам больницы подкатил милицейский уазик. Офицер направился к главврачу и пригласил выйти на свежий воздух. Задняя дверь передвижной клетки распахнулась и мужчина, ко всеобщему удивлению, достал несколько картин.
— Знаете, что это за работы?
Перед персоналом больницы предстали жемчужины Микулинской галереи. Оказалось, что музей ограбили. Охранники лечебницы ночью аккуратно открыли окно. Выбрали все самое лучшее, вынесли, спрятали. Окно поставили на место. А утром как ни в чем не бывало сдали смену и уехали с награбленным. Действовали явно по наводке. Готовились.
Воры погорели по невероятной случайности. Картины они отвезли в Москву на площадь трех вокзалов и стали открыто торговать ими на стихийном блошином рынке. Мимо проходил не то искусствовед, не то художник, прекрасно знающий эти работы. Он-то и заявил в милицию.
Взяли их с поличным, прямо на площади. 15 картин вернули. Судьба еще пяти не известна до сих пор. Успели продать. Скорее всего, они хранятся в частных коллекциях. Может быть, за рубежом.
В начале 90-х экспорт русской живописи достиг своего апогея. Работы талантливых художников стали никому не нужны в нашей стране. Заработать на хлеб было практически невозможно. Чтобы хоть как-то свести концы с концами, мастера продавали холсты за копейки.
Перекупщики, как правило, нечистые на руку искусствоведы, вывозили их заграницу и сдавали под залог в банки. 2-5 тысяч долларов за один холст. По истечении времени выкупа шедевры выставлялись на аукционах. Там за них истинные ценители русской живописи XX века предлагали десятки тысяч, а иногда и сотни тысяч долларов.
В конце 90-х случилась новая напасть. В здании галереи прорвало трубы. Помещение затопило. Воду перекрыли, но влажность сделала свое дело. Картины стали покрываться плесенью, стены грибком. Холсты спасали и реставрировали несколько лет. К жизни вернули все работы.
Только в 2009 году руководство больницы нашло деньги на ремонт галереи. Поставили новые пластиковые окна, оборудовали залы системой видеонаблюдения и сигнализацией. Долгие 18 лет музей был закрыт. Теперь он вновь радует посетителей красотой своих картин.
***
Сейчас в Микулино тянутся туристические автобусы из Москвы. Приезжают художники, иностранные эксперты. Хранитель фонда и директор галереи Элла Григорович сама встречает гостей. Проводит экскурсии. Она может рассказывать об истории, художниках и их работах часами.
Ей продолжают дарить новые картины. Уже дети тех художников, что внесли свой вклад в открытие галереи в далеком 1976-м. Благодаря этому в Микулино появился краеведческий музей. Новые холсты выставляются там. Галерея же должна сохраниться в первозданном виде, том, в котором она была в день открытия.
Михаил Булгаков в своем романе «Мастер и Маргарита» изрек аксиому литературного бессмертия – «Рукописи не горят!». К сожалению, ее нельзя применить к живописи. Холсты горят, тускнеют, покрываются плесенью и пропадают в частных коллекциях. То, что микулинская коллекция картин прошла испытания советской властью, лихими 90-ми, водой и даже кражами, наверное, настоящее чудо.
Фото: © Daily Storm/Олег Михальчук
