18+
Загородный банный комплекс. Во главе длинного массивного стола сидит мужчина, на руках эксклюзивные часы, под рукой – телефон. Ему около сорока, взгляд несколько затуманен виски. На заднем плане слышатся плеск и шипение (в парилке кто-то льет воду на белый кварц), чуть поодаль — двое мужчин на диване в обнимку с миловидной рыжеволосой толстушкой. Та заливисто хохочет и тянется подпевать в караоке песню Лепса.
Напротив вторая девушка, брюнетка, вежливо делает глоток односолодового и потуже запахивает на груди простыню. Они пьют третий час, перемещаясь из общего зала в парную, а оттуда — в бассейн. Мужики уже раскочегарились и больше времени уделяют алкоголю и караоке, чем сидящим девушкам.
Третья, блондинка, проводит пальцем по ободку часов мужчины и наивно-удивленно спрашивает, сколько стоит такая модель. Мужчина улыбается, уже открывает рот, чтобы что-то ответить, как вдруг замирает. Из динамиков доносится хит нулевых.
─ И уже других качают наши школьные качели…
Мужчина дергает головой вправо, как раз туда, где стоит стереосистема. Он смотрит прямо за спину брюнетке, но как будто сквозь нее. Девушка испуганно озирается.
─ …записки с голубками все летят ко мне из детства…
В следующую секунду раздается треск: это звук, с которым блондинка ударяется головой об стену. Правой рукой мужчина тянется схватить брюнетку за волосы, она отскакивает, махом перепрыгивая скамью. Пятерня загребает воздух.
— Школа, школа, я скучаю…
Стаканы разбиваются о деревянные панели. Визг, усиленный микрофоном, забивает уши.
Темноволосая проститутка уже у входа, дергает дверь. Простыня соскакивает, и она бежит полностью обнаженная по заснеженному двору. Обезумевший пьяный клиент преследует ее еще метров двадцать, затем падает в сугроб.
В бане все успокоилось только через двадцать минут. Блондинка и рыжая отделались синяками и легким испугом. Продрогшая от холода Эмма слегла с воспалением легких на три недели.
«Хорошо, что до стрельбы не дошло, как в прошлом году», – подумала она.
***
Эмме тридцать два, выглядит на двадцать шесть – возраст, указанный в анкете. Эммануэль – ее рабочий псевдоним — в честь героини известного эротического романа. У девушки эффектная внешность. Легкая припухлость губ (скорее, гиалуронка, чем ботокс), омбре на волосах, ни грамма жира на талии. Ухоженность и забота о себе – основа профессии. Девушка следит за физической формой, не употребляет мяса, ест много овощей: «если слабый иммунитет, будут липнуть болячки».
За час она берет 25 тысяч рублей (50 тысяч — на выезде, ночь – 175 тысяч), дополнительные услуги оплачиваются отдельно.
Есть и другая анкета, в разделе элитных предложений, где по умолчанию все включено, в том числе садо-мазо. Там стоимость на порядок выше: 50, 80 и 300 тысяч рублей соответственно.
Среди тех, кто решился набрать номер, оставленный под второй анкетой, много известных людей – даже слишком известных. Они не считают себя ни мазохистами, ни садистами, в постели не употребляют специальную секс-терминологию. Просто говорят: я хочу, чтобы ты сделала вот это.
***
Раньше Эмма работала с менеджером. Он подбрасывал ей заказы, она ему ─ часть денег. От трети до половины. Но после пары неприятных случаев, включая ситуацию в бане, Эмма сама занялась раскруткой.
По ее словам, в Москве нет ни одного менеджера, которому можно было бы доверять. Сама она старается вести строгий отбор, принимает по рекомендациям и никогда не зовет незнакомого человека сразу к себе.
В бизнесе она более пяти лет. Приехала из Петербурга. Начинала со стриптиза. Во время одного из выступлений Эмма получила травму, гипс и двухмесячный простой в работе.
Деньги, заработанные у пилона, кончились мгновенно. Директор стрип-клуба давать в долг отказалась. Помог друг директрисы ─ но за услугу в гостинице.
После этого случая Эмма поняла, что «не нужно всю жизнь тут убиваться». Можно зарабатывать больше и проще. Переездом в Москву, раскруткой и сопутствующими хлопотами девушка занималась сама: перерыла кучу форумов и спросила совета более опытных подруг.
─ Мало кто, работая в библиотеке, р-р-р-раз – и приходит в проституцию. Как правило, либо натыкается где-то на информацию, либо есть знакомые.
Посмотрела пару фильмов о жизни путан («Красотка Китти», «Честная куртизанка»), сняла жилье, установила охранную сигнализацию и тревожную кнопку. Завела страничку в интернете. И началось…
***
Проституток можно условно поделить на девочек из салонов и индивидуалок. В салонах мало платят (половину и больше забирает сутенер), часто штрафуют. Чтобы уйти оттуда и стать индивидуалкой, нужны первичные накопления – на квартиру и рекламу, а в таких условиях их просто невозможно собрать. Хуже, по мнению Эммы, только сексуальное рабство.
В салоны время от времени врываются сотрудники правоохранительных органов и пачками задерживают всех, кто в тот момент там находился.
Доказать «проституцию» сложно – только если девочки сами дадут показания против себя. Штраф смешной – от полутора до двух тысяч рублей. Но будет ночь простоя и нервотрепка вместо заработка.
У Эммы есть адвокат, способный вытащить практически из любой юридической трясины. С ним она работает с самого первого дня, как переехала в Москву. Он мчит к ней по первому звонку. За деньги, не за секс.
Такой помощник есть далеко не у каждой проститутки.
Но есть общее, что роднит и индивидуалок, и сотрудниц салонов: страх за собственную безопасность — быть изнасилованной, ограбленной, убитой. Страховки в этой профессии нет. Администраторы салонов записывают всех без разбора, им все равно, вменяем человек или нет.
Менеджеры отправляют девочек к клиентам, про которых точно известно, что те принимают наркотики, а потом избивают девушек, наносят им тяжелые увечья. Иногда те бесследно исчезают. Так, одна знакомая Эммы поехала в Грецию год назад – и пропала. Близкие до сих пор не могут выйти с ней на связь.
Кто-то из друзей Эммы знает о ее роде занятий, кто-то – нет. По ее словам, многие из подруг занимаются тем же самым, но считают себя приличными женщинами. Они не занимаются сексом за деньги, но если мужчина ничего им не дарит – он м***к. С ними Эмма ведет разговор в этом же ключе: «За деньги? Никогда, да вы что!»
─ Ну, я говорю, что у меня есть любовник, который меня содержит. Ну и у нее есть. Ок. Но если я вижу, что человек называет, по крайней мере, в голове у себя вещи своими именами – то с ним можно разговаривать открыто.
***
Эмма глушит мотор, вынимает ключи и кладет в сумочку. Час назад позвонил клиент – даже по телефону чувствуется, что он уже принял на грудь. Эмма тяжело выдыхает, собираясь с силами. Нужно выйти из машины и подняться в дом. Если бы не деньги, не поехала: один из главных принципов безопасности – не приезжать, если человек пьян. Но на дворе ноябрь, клиентов мало, а деньги, которые последний любовник оставил на оплату квартиры, непредвиденно закончились.
….Внутри накурено, в пепельнице виднеется ежик из окурков. На столе валяется небрежно согнутая банкнота, на полированной столешнице – остатки порошка.
У мужчины лихорадочно блестят глаза, с порога он тянет ее в спальню, больно схватив за шею. Эмма отстраняет руку, успокаивающе бормочет что-то, но покорно идет внутрь дома. Нужно улучить момент и уехать, пока ситуация не вышла из-под контроля.
Через два дня раздается звонок. В трубке приятный баритон, легкий еврейский акцент.
─ Давайте с вами встретимся? Я пришлю адрес. С нетерпением жду встречи.
За городом снега больше, чем в городе. На траве остаются следы с вдавленной ямкой от каблуков. Девушку встречают, помогают снять пальто, проводят в комнату. Когда внутрь заходит молодой человек и закрывает дверь, она еще спокойна. Когда он достает пистолет и кастет, кладет их рядом с собой – тянется достать телефон из сумочки.
─ Не нужно. Мы с вами сейчас поговорим, не дергайтесь. Вы знаете этого человека?
На снимке клиент, от которого она уехала тогда, несколько дней назад.
─ Ты у него была? Нам нужно знать, с кем он общался в ту ночь.
Клиент занимает крупный пост в госструктурах, Эмма это знает. Девушка отрицает, что была с ним в тот вечер, и предлагает посмотреть камеры видеонаблюдения: она приехала и сразу уехала.
Уже после пришло озарение: все, что происходило, не имеет никакого отношения к правоохранительным органам. Следователь вызвал бы на допрос, разговор шел в отделе. Скорее всего, оборзевшие ребята из разыскного агентства, которые решили, что она им ничего не сможет сделать. Тот мужчина женат, по камере наружного наблюдения можно отследить номер авто, сопоставить с распечатками звонков… Значит, заказала жена.
***
Эмма цитирует слова одного из бывших любовников: брак – та же форма проституции. Поэтому, на ее взгляд, выходить лучше за обеспеченного человека. Если же мужчина не может содержать девушку, но начинает давить, обижаться, что с ним общаются из-за денег, – это называется «развести на любовь».
Несколько подруг Эммы из этого бизнеса живут с постоянным партнером – кто-то с более обеспеченным спутником, кто-то – с менее. Те мужчины, которые не вкладывались в женщину, быстро переставали ее ценить. А девушки в отместку начали изменять – сначала скрытно, потом явно.
Другие девочки поставили вопрос ребром: если хочешь претендовать на нечто большее, предложи финансовую подушку. В результате одна из подруг ведет косметический бизнес, вторая – получила должность топ-менеджера в крупной компании. Свадьба – впрочем, богатая по нынешним меркам – случилась только у одной.
О детях девушка распространяться не любит. Недавно она получила предложение руки и спонсорства и планирует уйти из профессии: получить второе высшее, переквалифицироваться в коуча, вести прием ─ только теперь в качестве клиентов будут молодые девушки. Те, которые делают первые шаги на поприще проституции и ищут совета более опытных подруг. Круг замкнулся.
***
Звонок в дверь. В глазке — деформированный силуэт.
─ Девчонки, а меня внизу соседки спрашивают, пока я поднимался. Говорят, вы, наверное, в тридцать вторую? Вас тут уже все знают.
Мужчина разувается, проходит в комнату. Достает по тысячной купюре, отдает Мотыльку и ее подруге, спрашивает номер карты и тут же переводит каждой по шестьдесят тысяч рублей. Командует выключить телефоны. Мотылек берется за бретельку – останавливает ее жестом и просит не торопиться. В его руке появляется колода карт.
Клиент предлагает сыграть в простую игру со странным названием «Барин». Кто победит – тот главный. Будет командовать и заказывать желания во время продолжения досуга.
У мужчины трефовый валет, и он с напряжением ждет, какую карту положит Мотылек.
Козырь. Женщина встает, с наслаждением разминает спину, достает из тумбочки наручники. Тянет мужчину за руку к трубе и пристегивает.
Копается в ящике, что-то ищет, слышен металлический звон. В руке появляется пилка для ногтей. Подходит ближе, с улыбкой расстегивает ширинку и произносит, слегка коверкая слова:
─ Я отрежу, вам же не нужно это? Я же барин, могу.
Мужчина краснеет, зрачки расширяются. Он даже не пытается сопротивляться. Мотылек сжимает ладонь и подносит пилочку к плоти.
Клиент выдавливает из себя глухой, протяжный звук. Он потеет, трясется, но не просит прекратить игру.
Мотылек сама понимает, что зашла уже слишком далеко и отпускает свою «жертву».
Довольный клиент быстро собирается и, перед тем как выйти, интересуется:
─ А у вас транса знакомого нет? Забежал бы к вам на следующей неделе еще.
***
Она живет на Киевской, встает в десять утра, каждый день начинает с уборки в квартире (зачем клинер, пол и сама могу помыть). Одевается в хороших магазинах, любит короткие юбки и каблуки. На московских улицах ее чаще принимают за китаянку – Ни Хао! В Казахстане же она известна как Мотылек: на одном из форумов ее анкета – одна из самых популярных, во многом благодаря эпатажному имиджу.
─ Я работаю шесть лет. Когда начинала, была спокойная, стеснительная. Профессия меня изменила: раньше не говорила «нет», молчала. Сейчас могу отказать, глядя в глаза.
Родители умерли, когда ей было шестнадцать. Мать была областным депутатом, семья жила в достатке. После смерти отца девочке пришлось заботиться не только о себе, но и о сводной младшей сестре.
Сначала работала продавцом, официанткой, потом выучилась на бухгалтера – но на работу не брали из-за возраста (тогда женщине было тридцать четыре). Один из любовников предложил помочь, разместив на форуме анкету. Первое время Мотылек боялась и не брала трубку. Потом поехала на встречу с первым клиентом – солидным, приличным мужчиной – да так и осталась в бизнесе.
Год назад впервые приехала в Москву. В Казахстане к этому времени уже была куплена квартира. Там осталась вся жизнь, много знакомых, сын подрастает – ему четырнадцать. Больше всего Мотылек боится, что он узнает о ее работе. А так все уверены, что она работает бухгалтером в московской строительной компании.
─ Они знают, что я не люблю отчитываться, и поэтому не спрашивают.
Москвичи Мотыльку нравятся: не такие грубые, как казахи, целуются, любят говорить комплименты: «Сюси-пуси, солнышко, зайчик, как ты прекрасно выглядишь».
А москвичам нравятся азиатки. Один из клиентов, депутат, провел среди сотрудников опрос на тему: кого бы вы хотели видеть в качестве секретарши? Среди ответов: русская, афроамериканка, азиатка. 80% проголосовало за последний вариант. Мода сейчас такая.
─ Он открывает новый отдел и хочет меня устроить туда секретаршей. Спрашивает: сколько тебе в месяц нужно? Ну, я назвала двести тысяч. Он еще так удивился: разве тебе этого хватит? Хватит, квартиру ты же будешь оплачивать, ─ смеется женщина.
Мотылек берет за час десять тысяч рублей. Сначала поставила шесть тысяч, потом восемь: увидела, что клиенты идут, и подняла планку. Зарабатывает чуть больше, чем в Казахстане: чистой прибыли за месяц выходит около десяти тысяч долларов, там – шесть-семь.
Расценки одинаковые — что там, что здесь, но в Москве приходит больше обеспеченных клиентов, которые могут заплатить и по двадцать тысяч за час, и скинуть на карточку деньги – «просто так, на платья». К тому же москвичи не торгуются.
─ Недавно видела одного по телеку, рядом с Собяниным стоял. Они приходят, думают, что я их не узнаю. Артист был недавно, продюсер какой-то, юморист из Comedy Club заходит.
Один раз ее пытались изнасиловать: мужчина назначил встречу на улице, набросился и поволок в кусты. На крик прибежали четверо молодых парней, оттащили. На радостях она отдала им все деньги, что были при себе.
На внутреннем форуме проституток каждый день — сводки: та утонула, эта выпрыгнула с балкона, ту убили. Кто-то погибает из-за наркотиков, кого-то калечат клиенты.
Один известный адвокат вызвал к себе девочку, всю ночь избивал. Женщина вернулась домой с проломленной головой. Ребенок остался, сын, все вместе собирали деньги.
Мотылек не принимает всех подряд – это не салон, поэтому даже не говорит номер квартиры новым клиентам: Бережковская набережная, дом такой-то. А дальше смотрит из окна, как мужчина паркуется, разговаривает с ним по телефону, наблюдает.
Предусмотреть все невозможно: на днях к ней пришел клиент и попросил выгнать его голым на улицу. Говорит, что подаст ей знак, когда будет финишировать, и в этот момент нужно вещи выбросить с балкона, а его самого выставить за дверь.
─ Теперь я понимаю, как голые на улицах оказываются.
Женщина рекламирует свою анкету на специализированных сайтах, а также мониторит каналы в одном из мессенджеров. Там регулярно публикуются предложения самого разного характера: от подбора спутницы для поездки на острова, до поиска девственницы или контактов известной актрисы. Разумеется, участников в канал добавляют сами админы, но открыть и просмотреть сообщения может любой.
На досуге женщина сидит на сайтах знакомств ─ в надежде найти достойного спутника. Недавно ей написал мужчина, предложил приехать в Lotte Plaza, посидеть в ресторане. Согласилась. Поужинали, поднялись в номер – а потом он положил ей 200 долларов в сумочку, «на подарочки». Мотылек не говорила, что проститутка, ожидала, что идет на свидание.
Периодически ей звонят жены клиентов и закатывают скандал. Одна нашла переписку, где самым частым эпитетом было «сладенькая». Жена набрала узнать, что же это за краля-раскрасавица такая?
Мотылек просила передать супругу, что если он ей заплатит за этот и предыдущий раз, то не примет его больше: как бухгалтер, она умеет считать деньги. На том конце раздались гудки.
─ А один раз я так и сказала: да, я проститутка. Вам какая разница – вы радуйтесь: он пришел, деньги заплатил, я ему все сделала, он ушел к вам – не какая-то там любовница.
Две трети клиентов Мотылька – семьянины, и декабрь они проводят с семьей: хлопоты, подарки. Поэтому под конец года спрос падает – в отличие от того же Казахстана.
Сама женщина замуж не хочет.
─ Замуж предлагают одни нищеброды!
Она хочет родить второго ребенка. Сейчас спрашивает всех клиентов: дашь сперму? Как раз в этом месяце подходит к концу выплата кредита за вторую квартиру в Казахстане – 5 000 долларов – и можно запланировать беременность. Один из клиентов согласился – молодой русский парень.
Вместе они должны пройти медосмотр. Потенциальный кандидат уже имеет двоих детей, женат. Он дал согласие, чтобы женщина родила, уехала в Казахстан и не занималась больше проституцией.
Мотылек уже пыталась завести ребенка с одним из постоянных клиентов. Они пробовали три месяца, ничего не получилось.
─ Хорошо, что не получилось! Ему пятьдесят четыре, надо от молодых рожать, – утешает себя Мотылек. — К тому же у него и так — столько проблем: восемь детей, жена раком болеет.
Число проституток в столице неуклонно растет – девочки приезжают на заработки из других городов и стран. Но и все больше москвичек задумываются о смене профессии: легкие деньги, иллюзия красивой жизни.
Вместе с ростом предложения ужесточается и конкуренция. Если не брать во внимание салоны, где спор идет на уровне «крыши», индивидуалки стремятся перещеголять друг дружку в УТП (уникальном торговом предложении): кто-то делает ставку на внешность, кто-то – берет экзотикой или опытом.
У каждой индивидуалки своя «слезливая» история, свое оправдание и одно обещание на всех — завязать. Зажить по-человечески. Только не спешат завязывать ни 18-летние провинциалки, ни 40-летние москвички. 20 000 в час в другом месте не заработаешь.
Фото: © личный архив героини
