18+
Жены военных, находящихся на СВО, — это женщины невероятной силы и стойкости. Их любовь и вера становятся той самой опорой, которая поддерживает бойцов в самые трудные моменты. Каждый день без мужа для них — настоящее испытание, но они терпят, надеются и мечтают о том, как однажды снова обнимут своих защитников. Вернувшихся живыми. И с победой.
Валерия, супруга штурмовика, поделилась с Daily Storm своей историей. Это рассказ о любви, которая выдерживает расстояния, о бессонных ночах, слезах и тревогах. О боли, которая приходит вместе с ранениями мужа, и о надежде, которая, несмотря ни на что, остается неизменной. Ее история — напоминание о том, как сильна женщина, когда она ждет.
Вместе с Витей мы пять лет. Я сама родом из Якутии, но переехала с родственниками в 2013-м в Ставропольский край. Там и встретила Виктора в 2019 году, когда работала в местном кафе официанткой. Он меня сразу зацепил харизмой, общением. Очень начитанный, грамотный. Много с ним гуляли, цветы любил дарить. Щедрый такой — много подарков было. Но сразу не говорил, что военный.
На тот момент Витя служил в Росгвардии. Пропадал на сутки, когда были дежурства, потом опять появлялся. Со временем я все же узнала, чем он занимается. Взялась за голову сразу! Военные — очень сложно для женщины в плане командировок. Режим «ждуна» постоянный. Но Виктор покорил меня, схватил в свои объятья и не отпускал! (смеется). Но признаюсь: быть женой военного — капец как сложно. Ты не знаешь, чего ожидать. Особенно, когда муж на СВО. Сейчас с ним связь более-менее налажена. Мы можем созвониться, списаться. Я хотя бы в курсе, какое у него самочувствие. А когда 23 марта 2022 года он уехал в командировку в зону СВО (я тогда была беременна) — и не выходил на связь два с половиной месяца... Я чуть с ума не сошла вместе с его мамой! Ты постоянно находишься в страхе за родного человека.
Он тогда был по работе в Москве. И в один прекрасный день мне приходит оповещение в «Госуслугах», что надо пройти регистрацию для вступления в брак. Я не поняла, что за фигня происходит. Звоню Вите и слышу: «Я тебя замуж зову. Ты согласна?» Ответила положительно.
Получается, в декабре 2019-го мы познакомились, а уже в августе 2020-го поженились. Когда я сообщила о свадьбе маме, она была шокирована. Мы, правда, жили с Витей вместе и мама была с ним знакома. Но все равно не ожидала, что полгода конфетно-букетного периода перерастут в серьезные отношения. Порой и за семь лет люди не решаются жениться!
Я только услышала новости — сразу же поняла, что супруг поедет на Украину. Видимо, потому, что очень хорошо знаю своего мужа. Его отец — потомственный воин. Он погиб в Сирии. И Витя всегда бредил тем, чтобы пойти туда, где был отец. В Сирию не вышло попасть вместе с папой. Он ему сказал: «Сын, посиди дома. Войны и на твой век хватит». Как будто бы пророчил...
Теперь Витя считает, что должен продолжать дело отца. Я была уверена: муж любыми путями попадет на СВО. И не только потому, что патриот своей Родины, а потому, что никогда не допустит, чтобы война пришла в его дом. Туда, где родные и близкие. Он и по сей день говорит: «Я лучше буду там [на СВО], чем отсиживаться дома, когда придет сюда война». Я решение мужа сразу поддержала. Нет смысла перечить и говорить: «Нет, только через мой труп». Муж человек слова. Если он сказал — значит, сделал.
Мы когда маме его сообщили о решении Вити уйти на СВО, она чуть сознание не потеряла. Свекровь сказала: «Я всю жизнь мужа ждала с войны и дождалась в цинковом гробу. А теперь ты собрался...» Я ей ответила: «Витя воин. Сын своего отца. Он не будет просто сидеть сложа ручки и работать где-то здесь». С учетом его мозгов (насколько он грамотный в военной сфере) — думаю, там [на передовой] Витя очень нужный сотрудник.
Я всегда ему говорю, когда он на боевое задание выезжает: «Самое главное, береги себя». Это единственное, о чем супруга прошу. Прощание с ним проходит трудно. Конечно, это слезы. Понимаю, насколько для него этот момент сложный (когда отрываешься от дома), поэтому при нем стараюсь сдерживаться. Но как только муж отпустил мою руку и автобус увез его вдаль — я просто стояла и минут десять ревела. Каждый раз, когда уезжает — я плачу! Супруг, правда, об этом не знает (смеется).
Я не смотрю телевизор, потому что (как показывает опыт) там от правды, наверное, только 1%. Подписана на паблики, где территориально находится супруг, и информацию черпаю там. Естественно, все не напишут, но большая часть есть в Telegram.
Он два раза был дома после командировок. Но отпуска были продолжительные — два-три месяца. В ЧВК «Вагнер» было так: контракт закончился, ты приезжаешь домой и ждешь вызова. А потом подписываешь новый контракт и опять на войну...
У мужа много осколочных ранений. По телу осколки гуляют. Их искать — это как иголку в стогу сена. Страдают руки, крестцово-поясничный отдел и ноги. Бывает, осколки он просто сам выковыривает. После первой командировки у него был поврежден мениск. Но никуда не захотел пойти лечиться и вернулся на фронт. А после второй командировки ситуация стала хуже с ногой. Даже с ребенком не мог нормально поиграть. Поехали вскрывать колено и увидели, что мениск оторван, а связки, прилегающие к нему, намотаны на сустав. Я не знаю, как Витя просто ходил! Сделали ему операцию и потом выхаживала его. Ходить нельзя было толком. Муж перед операцией постоянно сидел на обезболивающих, из-за чего «посадил» себе желудок лекарствами.
Он не хотел к врачу, но я настояла. Нашла хорошего ортопеда-травматолога. Не могли нормально МРТ сделать, потому что по телу гуляют многочисленные осколки. Я поэтому мужа называю «железный человек». Но когда вскрыли колено — ортопед просто ахнул! Он не мог представить, как человек вообще ходил.
Полученные на СВО физические травмы не сравнимы с психологическими. Когда Витя приезжает домой и мы ложимся отдыхать (а сон у меня чуткий) — он может просто сквозь сон подорваться и начать (как в фильмах показывают) хватать меня и закрывать. У него в голове как будто военные действия. Это настолько жутко все выглядит! Спишь мирно, спокойно — и вдруг человек ни с того ни с сего подрывается, кладет тебя, грубо говоря, мордой в пол и держит невидимое оружие, обороняется. Ты пытаешься разбудить человека, а он даже не просыпается.
Парадоксально, ведь с другой стороны после СВО муж стал гораздо более спокойным! Он сам по себе очень эмоциональный. И раньше, мне казалось, мог быстро заводиться даже из-за каких-то косых взглядов. Но после первой командировки (когда он всего насмотрелся, поучаствовал в боях в Попасной) — супруг стал другим. В голове что-то поменялось. Может быть, страх, что если начнешь конфликтовать с человеком, то убьешь его ненароком...
Бухают все. Но у Вити проблем как таковых с алкоголем нет. В первые дни после командировок необходима разрядка. Встречаешься за столом с родными, и все люди, естественно, выпивают. Как это у русского народа бывает — можно бухнуть за здоровье, за то, что приехал домой живой. Мне кажется, супруг не заливается алкоголем по причине того, что более психологически устойчив, чем ребята, впервые попавшие на войну. Большинство из них даже не понимали, куда идут. Для них это первый опыт и огромный стресс. А Витя уже более подготовлен к нервным потрясениям.
Не знаю, бывает у вас или нет, когда на душе такое ощущение: что-то нехорошее должно произойти. Наблюдается тремор внутри, трясучка непонятная. Очень часто такое бывает. Может, это я сама себе придумала, но у меня есть какая-то ментальная связь со своим супругом. Я на расстоянии чувствую, что у него что-то происходит. Необязательно, что это суперплохое событие. Может быть, элементарно они выехали на боевое задание и FPV-дрон над ними летает. Эту опасность я как бы чувствую. Когда звонит муж по телефону, первая мысль: «Живой». Все что угодно, каждое ранение можно пережить, но только не смерть близкого тебе человека. Отвлекаться от переживаний за мужа мне помогает ребенок. Нашей дочке два года, и она очень сильно похожа на папу. Прежде всего характером твердолобым. Когда папа звонит по видеосвязи, дочь понимает это. И она прям кричит радостно, приветы машет, камеру нацеловывает и говорит: «Папа, люлю» (то есть люблю).
В первую очередь меня поддерживают родственники: мама и родители Вити. А вот с другими женами, чьи мужья участвуют в СВО, я контакты не поддерживаю. В специальных чатах не состою, хотя их много. Не хочу страдать этой ерундой. Мы, жены, все переживаем, ждем. Но есть такой контингент людей, которые переживают очень громко, эмоционально. И это напрягает. Но если кто-то ко мне обратится — всегда готова поддержать и помочь.
Расспрашиваю Витю о боевых буднях, когда он приезжает домой. Это очень страшно и интересно! Из самого жесткого он рассказывал про взятие Попасной. Вспоминаю его рассказ, как они штурмовали пятиэтажку и Вите прилетела граната от своего сослуживца. И дома было видно, как мужу плохо, когда поступали новости о погибших товарищах. Говорят, что мужчины не плачут. Но все это ерунда... У меня супруг с нормальной адекватной психикой — поэтому с ним можно и дома говорить за бокалом вина о войне. Правда, не про все расскажет. Есть и запретные темы. Однако я знаю, что муж скажет правду, а не приукрасит.
Я готова пойти за мужем хоть на край света, лишь бы быть рядышком. Но, конечно, он меня с собой на СВО не пустит. Были до рождения ребенка мысли пойти по контракту служить. Сейчас же я собираюсь устроиться в Росгвардию. Ребенок уже в сад ходит, поэтому не вижу препятствий. Муж мне насчет Росгвардии и предложил вариант. Сейчас я учусь на юриста на заочном отделении.
В первую очередь советую держать себя в руках. Потому что очень много женщин, которые эмоционально с этим не справляются. А еще надо верить в то, что все будет нормально и твой близкий человек вернется домой. Следует надеяться на самое лучшее, отгоняя от себя негатив. Потому что мысли материальны. Как ты думаешь — так оно и происходит. В общем, надо заряжать себя на позитив даже в столь непростое время. Мы, женщины, должны быть надежным тылом для своих защитников...
