18+
Официально в России нет статистики по числу бездомных, заболевших коронавирусом. Отсюда почему-то принято считать, что бомжи и COVID — вещи несовместимые. Тем не менее ежедневно в России заболевают порядка 35 тысяч человек, за весь период от этой болезни погибли почти 260 тысяч. Для снижения скорости распространения коронавируса в стране прослеживается массовая тенденция вакцинироваться. Это если говорить о простых людях. А вот если бомж — без определенного места жительства, документов и должного внимания со стороны общества? Репортаж корреспондента Daily Storm Анастасии Кяримовой из Центра социальной адаптации имени Е.П. Глинки (ЦСА).
«Однажды случилось чудо. Я не верю в чудеса, но как это назвать иначе — я не знаю. Бездомный гулял по Арбату — там все танцуют, поют. И он встретил девушку, которая пригласила его потанцевать. Спустя шесть месяцев они стали встречаться, и он уехал к ней. Сейчас они живут вместе, любят друг друга. Казалось бы, вот такая мелочь, но все поменялось. Человек сейчас цветет, пахнет, и все у него хорошо. У человека все поменялось», — так начинает свой рассказ сотрудник Центра социальной адаптации имени Е.П. Глинки Михаил. В этом центре врачи, соцработники и волонтеры помогают московским бомжам вернуться к настоящей жизни.
Попадают сюда люди по-разным причинам: кто-то искренне просит помочь начать новую жизнь, других же подбирает на улицах социальный патруль. Дальше бомжи проходят своего рода «перезагрузку». К ним, конечно, не приходят новомодные стилисты и первоклассные пластические хирурги, зато их отмывают, одевают и кормят. Для тех, кто еще вчера не знал, где найти еду, — это подарок судьбы. Директор ЦСА Ольга Павличева говорит, что попадают к ним абсолютно разные люди: кого-то с недвижимостью обманули риелторы, кого-то кинули мошенники; есть и те, кого бомжами сделали их родственники. Соответственно, удивить кого-то здесь несвежим внешним видом практически невозможно.
В штате работает психолог. Тот самый Михаил, который вначале рассказал нам историю успеха одного из своих подопечных.
«Бездомные могут кричать, отказываться общаться, возмущаться. Контактировать нормально они сначала не могут», — рассказывает он.
Стать прежними бомжам, естественно, не удастся. Но проработать психологические травмы, которые так и тянут ко дну, — вполне возможно, поясняет специалист.
«Шрамы на душе каждого бомжа остаются. Но шрамы не делают человека нечеловеком. Согласитесь, у кого из нас нет психологических травм?» — размышляет Михаил.
Игорь, 56 лет, в центре живет 10 дней
Передо мной сидит суховатый скромный мужчина в медицинской маске. Он очень просто одет: темная спортивная кофта, однотонные черные штаны, — мимо такого человека пройдешь на улице и даже не обратишь внимания. Мое внимание привлекает лишь его яркий пронзительный взгляд, голубые глаза и теплые морщинки, когда тот улыбается.
«У меня трения были с родственниками. Получился обман с квартирой: я выписался, а меня никуда не прописали. Прожил на улице я где-то полгода. Сначала был у друзей: то у одного, то у другого. Но в итоге дорога меня привела сюда. Я уже немолодой человек — но и не совсем старый. Просто когда все нормально, не веришь в такие ситуации. Но когда попадаешь в такую ситуацию, понимаешь, что бояться не нужно, надо идти за помощью», — делится Игорь.
Мужчина признается, что из-за ковида трудно искать работу. Да что говорить — в его окружении многие уже переболели.
«Сам не болел, но сегодня вот поеду прививаться. Все об этом говорят, все СМИ пишут — почему тогда не привиться?! Все мы думаем: мол, ничего страшного, он [коронавирус] где-то там. Но это не так. Посоветуют врачи, чем прививаться, вот и привьюсь. Я же слышал, там по-разному каждого прививают в зависимости от состояния здоровья», — весьма здраво рассуждает он.
В Центре социальной адаптации мужчина живет уже 10 дней. Раньше работал парикмахером, потом в торговом представительстве, курьером побегал шесть лет в кожгалантерее по всей Москве. Последнее время грузчиком, но в 56 лет уже сложно.
«Знакомые могли бы помочь, но сейчас и родителей не стало, и знакомых нет… Сейчас вот центр Глинки мне и мама, и папа. В центре потихоньку общаемся. Спокойно мне тут стало. Я же человек неконфликтный. Здесь намного лучше, чем с родственниками. Да и к тому же сестра умерла, племянница куда-то уехала. Квартиру продали через знакомого, меня он обманул конкретно», — продолжает свою историю Игорь.
В планах у него работа грузчиком, правда, большие мешки тягать не сможет. Всему виной перенесенный инфаркт. Надеется найти жилье и начать жить заново.
Зинур, в центре живет 14 дней
Дальше нас встречает Зинур — высокий и немного смуглый мужчина. Проявляющаяся седина на подростковой прическе говорит о том, как он молод еще душой, несмотря на солидный возраст. Зинур ходит с костылем, немного хромает — после аварии ему трудно передвигаться. Темный взгляд он прячет за очками и внимательно смотрит на собеседника. Вспоминать о событиях прошлого ему сложно.
«Продали мое жилье, подделали подпись. Я долгое время жил на улице, три года там был. Работал, конечно. В прошлом году была холодная зима, я работал и снимал хостел. Помните, сколько людей с обрезанными ногами? Холода были», — сообщает он.
В прошлом году Зинур попал в аварию, работать не смог. Пришел к местному депутату из Государственной думы, попросил о помощи. Тот сказал: «Поезжай на Иловайскую [адрес центра], там помогут тебе». Я думал, что здесь как будет: «зашел-вышел». Но нет. Здесь помогают адаптироваться к современному образу жизни.
«Я был во многих странах, нет нигде центров таких, к сожалению. Во Франции — вы представьте — люди живут под мостом», — рассказывает он, добавляя, что сейчас его кормят хорошо — аж шесть раз в день. И тут же бомжей учат уважать и других, и в первую очередь себя.
«Сейчас жизнь тяжелая, ковид еще. Не знаю, что это за заболевание, но у товарища вот теща умерла, поехал хоронить ее в деревню. Сам я не болел, чувствую себя хорошо. Но я решил как-то сам привиться, перестраховаться, что ли… Он мутирует, все говорят, неизвестно, какие последствия будут», — заканчивает Зинур.
«Они могут приходить за вакциной с большой частотой»
Согласно статистике Департамента труда и социальной защиты населения, в ЦСА привиты 95% подопечных. Что происходит с людьми вне центра, сказать сложно. Чаще всего они оказываются непривитыми, потому что полагают, что ковид существует лишь в других странах, а погибающие люди — это и вовсе происки власти.
Убедить вакцинироваться людей на улицах гораздо сложнее. Ситуация осложняется еще и тем, что у большинства бомжей нет документов. Врач, президент организации «Справедливая помощь Доктора Лизы» Ольга Демичева отмечает, что люди с улиц часто ведут себя не совсем адекватно, когда речь заходит об их здоровье:
«Иногда поведение этих людей может быть неправильным, неадекватным. И они могут приходить за вакциной с большой частотой, чем нанесут себе вред. На этот случай нужно обеспечить документ, который сможет подтверждать их личность, — но нельзя же придумать сертификат бездомного».
При этом, считает она, отделять обычных людей от тех, кто живет на улице, нельзя:
«Болеют они теми же болезнями и с той же средней частотой, что и обычные люди. И некоторыми болезнями даже чаще: инфекционными заболеваниями, варикозными болезнями нижних конечностей, потому что спят они не лежа, а сидя. Новой коронавирусной инфекцией они тоже болеют. Здесь вопрос в постановке диагноза. Они не понимают, почему им плохо, почему их знобит, почему голова раскалывается, почему у них суставы болят. Никто же не стоит рядом с термометром, никто не вызывает им скорую помощь».
По словам Демичевой, бездомные часто отрицают существование ковида, потому что проще устраниться от такой проблемы. Но «болезни не интересуются нашей верой», добавляет врач.
Количество бездомных, заболевших COVID-19, подсчитать сложно, объясняет Ольга Демичева. Проблема эта стоит остро, потому что в России нет статистики по числу людей, живущих на улице. Заниматься этим вопросом должен не только Минздрав, но и различные социальные службы, благотворительные организации.
«Бездомные имеют целый ряд заболеваний, и никто эти болезни не лечит: ни артериальную гипертонию, ни ишемичесскую болезнь сердца, ни сахарный диабет, ни туберкулез, ни ВИЧ, — никто не занимается их здоровьем. И они сами, к сожалению, тоже. В случае заболевания коронавирусом их риски выше популяционных. Поэтому они часто просто погибают на улице», — констатирует Ольга Демичева.
Отсюда появляется страшная закономерность — чем больше непривитых людей на улице, тем ниже коллективный иммунитет. А бомжи постоянно контактируют друг с другом.
