18+
Во всем мире 16 ноября празднуют день борьбы с анорексией. Первая ассоциация с этим словом — болезненно худая девушка, которая наотрез отказывается от пищи. Однако в романтичном образе тощей красавицы мало правды. Анорексия тянет за собой ряд других психических расстройств: булимию, орторексию, переедание, депрессию. От расстройств пищевого поведения (РПП) страдала в том числе и корреспондент Daily Storm Анастасия Карякина. Мы публикуем истории трех девушек, которые оказались заложницами собственных идеалов. Одну из них нам рассказала мама, чья дочь умерла от последствий анорексии.
От автора
Меня зовут Настя, и мне 23 года. 11 из них я постоянно худею. Вот так можно было бы начать историю про мои расстройства пищевого поведения (РПП). За плечами годы диет, изнурительные тренировки, сотни пачек слабительного и 27 килограммов на весах. Я знаю калорийность практически каждого продукта наизусть. Анорексия, булимия, орторексия, компульсивные переедания — все это слова, которые давным-давно присутствуют в моей жизни.
Я такая не одна. Катя (имя изменено по просьбе героини) также страдала от этих проблем. Мы познакомились с ней в одной из групп, посвященных похудению. Я помню нашу с ней первую встречу в реальной жизни — у Кати был тихий голосок, иногда казалось, что она с трудом передвигается. Тогда она была моим идеалом — девушка весила 35 килограммов при росте 172 сантиметра.
Мы поговорили с Катей об РПП вновь. Она признается, что впервые задумалась над похудением еще в дошкольном возрасте. Остановиться смогла только к 20 годам — тогда у нее нашли рак третьей степени. Сейчас Кате 25 лет, и она учится жить вне рамок расстройств пищевого поведения.
«Мальчики избили меня в туалете ногами». История Кати
«Когда я была маленькой, я случайно подслушала мамин разговор с одним из ее знакомых. Ей пытались объяснить, что она слишком строго ведет себя со мной. В ответ на эти замечания мама ответила: «Она мне не нужна, я сдам ее в детский дом», — рассказывает Катя. Она считает, что именно эта фраза подтолкнула ее на путь к самоуничтожению.
В школе отношения с ребятами у нее тоже не сложились. Над девочкой постоянно издевались одноклассники, а дома Катя поддержки не получала.
«После того как мальчики избили меня в туалете ногами, я решила рассказать маме, что в классе меня постоянно обзывают и унижают. Я не могла поведать ей всю правду, она бы не поверила. Мама никак не отреагировала на происходящее в школе», — разъясняет девушка.
В начальной школе Катя профессионально занималась танцами. На спорт нужны были силы, о чем постоянно твердили дома бабушка и мама. У девушки появилась уверенность: есть много можно, но необходимо отрабатывать калории. Так у Кати появились первые признаки спортивной булимии.
«Однажды мой хореограф заявил, что не поставит меня в первый ряд на концерте. «Чтобы ты своим брюхом не сверкала», — сказал он. Хотя я была не самой крупной девочкой в коллективе! — возмущается Катя. — Мне было около 12 лет, когда я бросила танцы. Я стала меньше двигаться, а есть продолжала в тех же количествах, и от этого начала серьезно набирать вес. Бабушка твердила, что я не толстая, а просто упитанная. Я много ела фастфуд. Иногда мама даже упрекала меня, что «работает на мои макдоналдсы».
Когда Катя бросила спорт, в голову ей пришла идея: обжираться можно, но нужно очищаться. Девочка начала вызывать рвоту после приемов пищи, чтобы не толстеть.
Отношения с матерью по-прежнему были не очень хорошие: женщина постоянно контролировала свою дочь.
«У меня была установка — уничтожить себя, чтобы не жить с матерью, которая заставляла меня делать то, что хотела она. Она в принципе меня родила «для себя», — объясняет девушка.
К 16 годам булимия переросла в анорексию — девушка почти ничего не ела. У Кати появилась цель — похудеть до 35 килограммов. А после можно было и умереть.
«В 19 лет я достигла своего идеала — 35 килограммов при росте 172 сантиметра. В день я могла съесть одну шоколадку на завтрак. Но счастливее я от этого не стала, а мама не начала любить меня больше. Рядом не было никого: ни друзей, ни родных. Я захотела стать еще меньше», — рассказывает тихим голосом Катя.
У девушки начались сильные головные боли. Катя — художница и дизайнер, но в тот момент ей не удавалось заняться любимым делом, перед ее глазами все плыло. Боль она стала заливать алкоголем.
«Позже выяснилось, что боли были вызваны опухолью. В 2016 году врач мне сказала, что мне осталось полгода жизни. Операция в моем состоянии была невозможна. Мне стало страшно — я понимала, что действительно могу умереть. Осознавала, что не умру худой, потому что ко мне вернулась булимия. Было невыносимо находиться в состоянии, когда понимаешь, что и умереть как хотел не можешь, и жить в таком теле нельзя. Кроме того, я абсолютно не реализовала себя, не сделала того, чего могла бы. Нужно было что-то делать со своей головой», — говорит Катя.
Однако девушке удалось справиться с болезнью. Как говорит Катя, в этом ей помогла эзотерика. Она осознала, что слишком долго психологически уничтожала себя, что сказалось и на физическом здоровье.
Сейчас Кате 25 лет, она работает дизайнером, и РПП ее почти не беспокоит.
«Говорят, что РПП — это болезнь, которая не лечится. Но я считаю, что это зависимость, как те же наркотики или алкоголь. А бывших наркоманов не бывает. Никто не гарантирует, что в сложной жизненной ситуации ты не сорвешься снова. Здесь будет все зависеть от силы воли человека», — убеждена девушка.
Официальная статистика по РПП не ведется в России. Однако, согласно исследованиям американских ученых, около 9% людей в мире страдают от этих заболеваний. И каждый час в мире от последствий РПП умирает один человек.
«Шла в аптеку за слабительным и чувствовала себя преступницей». История 22-летней Насти
«Я пошла закрыть окно и потеряла сознание. Несколько часов лежала на полу, не чувствовала ни холода, ни еще чего-то. У меня не было сил даже моргать. Я всерьез ждала остановки сердца», — рассказывает вторая героиня, Настя.
Ее минимальный вес — 42 килограмма при росте 160 сантиметров. Сейчас девушке 22 года. Первые признаки РПП проявились у нее еще в шесть лет, когда родители развелись. Затем последовали долгие годы булимии. Девушка подсела на слабительное. Одна пачка самого дешевого, но эффективного средства стоила около 30 рублей.
«Как-то раз сестра пошутила, что выпьет слабительное, чтобы сразу скинуть пару кило. Мысль про это крепко засела в голове. Я постоянно срывалась с диет, вес уходил плохо по меркам анорексичных пабликов. В первый раз я шла в аптеку за слабительным и чувствовала себя преступницей. Обычно я принимала эти таблетки, когда чувствовала ненависть к себе. Например, после переедания или ссор с мамой. Это стало своего рода селфхармом (намеренным причинением себе физического вреда. — Примеч. Daily Storm)», — рассказывает девушка.
С обычной дозировки в две-три таблетки Настя быстро перешла на пачку раз в несколько дней. Остановиться девушка не могла, хотя почти каждый день обещала себе, что больше так делать не будет.
«Однажды я выпила две пачки сразу. Как сейчас помню, что дело было зимой. Я очистилась, но при этом мое состояние ухудшалось», — говорит Настя.
Именно тогда она потеряла сознание. Девушка лежала на полу и просто ждала смерти. Этот случай напугал Настю. В течение долгих месяцев она не желала даже видеть эти препараты.
«Меня иногда рвало уже даже от вида таблеток, поэтому я засыпала их в дешевый клубничный йогурт, пока меня не начало тошнить и от него. До сих пор не могу пить маленькие желтые таблетки и клубничные йогурты», — признается Настя.
Сейчас девушка пытается избавиться от последствий расстройств пищевого поведения. Она занимается спортом, учится заново есть необезжиренные продукты и пить напитки с сахаром.
«Друзьям я обычно обрисовываю в общих красках: вот я периодически блюю, а еще не надо добавлять мне в чай сахар. Я не говорю им про рецидивы. Мне кажется, многие из них считают это некоторой моей странностью, а не болезнью. Сложно объяснить человеку, который никогда с таким не сталкивался, почему ты не можешь «просто не вызывать рвоту» или «просто есть нормально». Я и себе-то это объяснить не могу», — объясняет Настя.
Самой худой девушкой в России в 2018 году называли Кристину Корягину — она весила 17 килограммов при росте 168 сантиметров. Сейчас, согласно сообщениям СМИ, девушка восстанавливается после болезни. Полноценное лечение от расстройств пищевого поведения в России стоит дорого. Например, в Центре изучения расстройств пищевого поведения (ЦИРПП) один день комплексного лечения в стационаре стоит около 15 тысяч рублей.
«Ну как мой ребенок может умереть, да еще и от расстройств пищевого поведения?» Историю Оли рассказывает ее мама
«Все Олины вещи лежат на месте. Все ее игрушки, вся ее одежда, книжки — все на своих местах. Я хожу по квартире, как по музею. Пережить смерть своего ребенка — это самое страшное, что может случиться в жизни. Я не смогла спасти ее», — рассказывает Светлана, мама Оли (имя изменено по просьбе матери).
Девочка ушла из жизни два года назад. На фоне постоянного недоедания у Оли начались проблемы с сердцем. Однажды оно просто остановилось. Под последним фото Оли в Instagram более 900 комментариев. Там же мама девушки, Светлана, ведет счет месяцам, прожитым без дочери.
«В детстве Оля была хорошим и счастливым ребёнком. Ее бабушка, моя мама, даже называла ее раздолбайкой», — вздыхая, вспоминает мама девочки. — Оля худенькой не была, но и толстой назвать ее я тоже не могу».
Перед тем как начать худеть, Оля весила 53 килограмма. Период расстройств пришелся как раз на момент полового созревания девочки.
«Развитие началось рано, начала расти грудь. Как и все подростки, она этого стеснялась», — объясняет Светлана.
По словам матери, сначала девочка увлеклась вегетарианством и год провела без мясной пищи. Мать обратила на это внимание, однако Оля на этом не остановилась.
«Она так резко похудела на 17 килограммов, — женщина чуть всхлипывает на этих словах. — Все это происходило буквально в течение двух месяцев!»
На похудение наложилась и психологическая травма: родители Оли развелись. Девочка достаточно тяжело пережила этот момент. Позже она поделилась с мамой, что ее похудение было вызвано в том числе и проблемами в отношениях с отцом.
«Мы с Олей были очень близки, — тихо рассказывает Светлана. — У нас отношения были как у подружек. Но в какой-то момент она стала очень замкнутой. Я думала, она рассказывала о всех своих проблемах мне. Но это оказалось не так».
Мама девочки перепробовала все, чтобы заставить дочь есть и обратиться к врачу. В ход шли уговоры, крики, споры, мольбы. Но договориться с дочерью у Светланы так и не получилось.
«Оля находила сотни причин, почему мы не пойдем к врачу. При этом она убеждала меня, что справится с болезнью. А я ей верила. Я хотела, чтобы она справилась», — с надрывом в голосе говорит мама девочки.
Оля не справилась с болезнью. Светлана обвиняет себя в том, что случилось с дочерью: «Нужно было настоять на своем! Я перепробовала все, что можно было. Но, видимо, этого оказалось недостаточно, раз мой ребенок умер. Я себе никогда не прощу, что потеряла дочь. Это полностью моя вина. Я всегда была уверена, что со мной такого не случится. Ну как мой ребенок может умереть, да еще и от расстройств пищевого поведения? Оказывается, может».
Послесловие
Я знаю, что чувствуют девочки, которые вновь и вновь уходят с головой в похудение. Чувство эйфории и легкости, когда ты не ешь, вряд ли с чем-то сравнится. Иногда мне тоже хочется снова вернутся в это состояние. Это действительно зависимость.
Но в эти моменты я напоминаю себе, как однажды не смогла встать с кровати. У меня не было сил, в глазах темнело, сердце бешено колотилось. Мне казалось, что я вот-вот умру. Тогда я впервые прервала голодовку. Я смогла выпить лишь обезжиренный кефир.
Я вспоминаю, как по вечерам плакала моя мама. И как папа стоял на коленях, умоляя съесть хотя бы кусочек сырника. Их ребенок, сжав зубы, упорно пытался уничтожить себя. А они ничего не могли с этим сделать, как бы ни старались.
Больше я так не смогу. Я хочу жить, а не выживать, ожидая остановки своего сердца.
