18+
Рядовой Антон Кочкарев — один из тех, кто в ноябре 2024 года вместе с боевыми товарищами прорвался в Купянск, несмотря на неравные силы. Бой был ожесточенным, многие не вернулись. Антон выжил, но с ранениями попал в плен. Там время тянулось особенно долго — каждый день, словно испытание на прочность. 19 марта 2025 года он снова вдохнул воздух родной земли — вернулся домой после обмена. Сейчас молодой боец проходит лечение в московском госпитале, но даже после всего пережитого говорит: «Хочу служить». Монолог человека, для которого слово «Родина» — не просто звук, а судьба.
Душа не выдержала от сводок новостей — потому ушел на СВО
Сам я из Рязани, которую в народе называют столицей ВДВ. Но в армии, так сложились обстоятельства, я не служил. И даже подумать не мог, что когда-то придется брать оружие в руки. Но СВО все изменила. Я не мог стоять в сторонке, видя, как гибнут мирные жители и отдают свои жизни на алтарь победы другие наши ребята. Поэтому собрался с мыслями и решил пойти добровольцем на фронт. Контракт подписал 10 октября 2024 года. Вначале курс подготовки проходил на территории ЛНР. Сложновато было, но впечатления остались хорошие. Отношение со стороны командования отличное. В дальнейшем я был отправлен на боевые действия в Харьковскую область.
Как российские бойцы прорывались в Купянск
Это самый трудный бой. Мы вечером 13 ноября выдвинулись на штурм. Шла колонна бронетехники. Но одну группу уничтожили по пути (снарядами их разорвало на наших глазах), а вторая — на мине подорвалась. Кто-то выжил, но половина ребят погибла. Мы же (группа из шести человек) зашли в город. Вээсушники как трусы бежали, покинув свой главный опорный пункт. Так испугались, потому что все настолько неожиданно было для них! То есть сама операция спланирована хорошо. Мы выжидали несколько суток, прежде чем поступил приказ о штурме. Закрепились в Купянске по итогу. По нам ВСУ работали танками, минометами.
Дом, где мы засели, противник ударами из танка «разобрал». В тот момент я получил контузию и перелом левой кисти. В дальнейшем мы перебазировались в другое место, где закрепились и связались с командованием. Около полутора суток выполняли его приказы. А потом уже началось прямое столкновение с врагом. Первую группу, которая пришла, — мы всех ликвидировали. Но ВСУ подтянули резервы, и мы оказались в кольце. По нам постоянно и танки работали, и беспилотники. В ходе боев я также получил осколочное ранение правой руки. По итогу мы исчерпали все боевые способности. Даже руки не могли автомат держать. У наших бойцов были множественные ранения: в голову, в ногу. Враги взяли нас в плен, потому что не было ни сил, ни оружия. Пытались гранатами откидываться. Но численность ВСУ превосходила нашу в разы! Их было несколько десятков, а мы приняли бой вшестером. Одна группа — два человека и вторая — четыре. Я был в последней. Когда танк работает по тебе — сразу глохнешь. Но надо боевой дух иметь, не теряться! Считаю, наша группа сработала в целом на отлично.
«Молился, когда на нас обрушился шквал огня»
Я человек верующий. И когда на нас просто обрушился огонь со всех сторон — молился. Просил Бога помочь, спасти в такой сложнейшей ситуации. Видимо, он услышал, раз я сейчас живой. (Улыбается.) А двое наших ребят пропали без вести. Представьте картину: по тебе танки лупят, ничего не остается, кроме как молиться. В самом начале я малость потерялся, но потом быстро собрался духом. Были мысли сражаться до последнего патрона. ВСУ обосрались, конечно, когда мы зашли в Купянск. Было непонятно, где их хваленая оборона. Они хотели нас захватить, чтобы показать, какие молодцы. А на деле они трусы. В прямой бой боятся вступать. Постоянно пытаются за счет беспилотников, артиллерии брать противника. Дроны на СВО, конечно, играют важную роль. Массу неудобств доставляют. Это грозная сила теперь. Конечно, есть варианты их обмануть, сбить. Но очень тяжело физически уйти от них. Мы когда передвигались в Купянске — автоматами сбивали беспилотники. Но это просто повезло, если попал по ним.
Сдача в плен и пытки в подвалах в Харьковской области
Момент, когда попали в плен, — будто сейчас перед глазами стоит. Нас зажали в углу, закидывали гранатами. Мой напарник получил множество ранений (в том числе в голову), тяжело передвигался и при попытке поменять место дислокации оказался прямо перед военными украинскими. Их было много, но стрелять не стали. Сразу положили лицом вниз, избили и связали. У нас же не было даже патронов отстреливаться. Они подобрались к нам и направили автоматы. Потом связали всех. Условия в плену в дальнейшем были жуткие. И жгли меня, и били палкой, арматурой по голове. Держали пленных в подвале. Перевозили из одного в другой в Харьковской области. В один из дней раздели догола, ягодицы облили горючей жидкостью и подожгли. Не давали потушить. И так делали три раза! Потом мне нос сломали, когда били по лицу деревянной палкой. Они когда бьют — смеются. Видно, что им нравится это занятие.
Я встречал людей, которых заставляли на камеру говорить «слава Украине». Но меня эта участь миновала. Электричеством, слышал, некоторых пытали, но меня не коснулось и это.
Кормежка в плену была ужасной. В сутки давали всего по несколько глотков воды. А когда уже прибыл на пункт обмена, кормили тоже скудновато. Крупу давали — и все. Техническую воду жуткую, от которой постоянно боли в животе. Что касается подвала — численность пленных постоянно менялась. Примерно в одной комнате от 20 до 30 человек постоянно нас находилось. Спали сидя, облокачиваясь друг на друга.
Они пытались, когда жгли меня, достать адреса телефонов моих родных. Сказали: «Сейчас мы посмотрим, чем ты нам можешь быть полезен, и тогда оставим тебя в живых». Но я сказал, что номера не помню. А сам телефон я, конечно, уничтожил, когда понял, что могу попасть в плен. Не хотел, чтобы аппаратом воспользовались враги. Терпел из последних сил пытки. Неоднократно там терял сознание от боли. Похудел тоже серьезно. Те, кто меня давно не видели, смотрят и еле узнают. Говорят: «Какой ужас, что с тобой, Антон, стало».
Медицинскую помощь тоже поначалу никакую не получал. Уже потом в СИЗО сделали перевязку ожогов. Потому что все начало гнить от грязи вокруг, от ран. Жуткий запах стоял. Вроде все зажило.
Перед обменом пленными нам предлагали воевать за ВСУ. Все отказались
Нас 19 марта в автобусе привезли на границу с Белоруссией. Нам украинские командиры говорили, что мы все — «просто мясо» и что властям России на наши жизни наплевать, а нас обратно через две недели отправят на передок. Пропаганду, в общем, устраивали. Предлагали вступить в ряды РДК*, чтобы воевать на стороне Украины. Но никто из пленных не согласился. Потом нас вывели из автобуса и дали направление, куда идти. Мы шли колонной и повстречали украинских пленных. Бросилось в глаза, что у них была теплая одежда. Да и сами люди не выглядели такими истощенными, как мы. С ними, исходя из увиденного, считаю, лучше россияне обходились, чем с нами — украинцы.
На границе с Белоруссией нас встречала [уполномоченный по правам человека в РФ] Татьяна Москалькова. Погрузили всех в автобус, накормили горячей едой, выдали сухпайки, переодели в чистую новую одежду.
В ожидании операции
Сейчас я нахожусь в Москве в воинской части. Жду направления в госпиталь. После контузии у меня и психическое расстройство, и тремор рук. Меня постоянно трясет. Надо удалять осколки из руки. Боли в позвоночнике также чувствую. Все лечение проходить буду в Москве.
«На СВО не пустят, но служить хочу»
Сейчас рассматриваю вариант, чтобы продолжить службу в военной полиции. Шансы есть. Я везде указывал, что хочу служить. Слышал, есть приказ министра обороны, что после плена люди не должны быть направлены на передок. И в Женевской конвенции тоже это прописано. В гражданской мирной жизни я не особо думал, кем себя вижу. Хочется остаться в армии. Чувствую себя уверенно. Гордость за себя появилась. Я в разводе. Есть дочь Василиса, ей 11 лет. Она уже навестила меня в части. Привезла подарки, открытки нарисовала. Трогательно очень было! Знаете, когда я понял, что вернусь на родину после этого жуткого плена, когда дали на границе набрать отцу домой — просто до слез эмоции были! Реально, радости очень много!..
*«Русский добровольческий корпус» (РДК) — запрещенная в России террористическая организация
