18+
Крохотная обшарпанная хрущевка на окраине Екатеринбурга. Обои висят со стен клочками, линолеум отходит, под ним бетон и грязь. В оконных рамах не хватает стекол. Бледная худенькая девочка сидит в одиночестве в темноте, вытирает слезы с больших серых глаз и может думать лишь об одном: что теперь будет…
В 15 лет Диане пришлось резко повзрослеть — она только что похоронила маму. Девочка не знает отца, он даже не оставил ей имени в свидетельстве о рождении.
В ее голове проносятся воспоминания, когда она в последний раз видела маму живой, три дня назад… Там, в желтой больничной палате, бледную, но полную надежд. А потом все как в тумане: кома, остановка сердца, смерть…
Девочка не понимает, где она будет жить, а главное — как. Кто позаботится о ней?
От мыслей отвлек шум из коридора. Сначала донеслось лязганье ключа в замке, затем скрип открываемой двери. В комнату, не снимая ботинок, вошел дядя Дианы, Рустам... Он посмотрел на племянницу злым пронзительным взглядом: «Собирай вещи, квартиру продаем. Здесь больше ты жить не будешь».
Она подняла на Рустама глаза, с трудом понимая, что он говорит.
— А где я буду жить, у тебя?
— Нет, в детдоме.
***
Смерть мамы Дианы, Елены Аксеновой, была внезапной. Женщина не страдала хроническими заболеваниями, не состояла на учете у врачей. Правда, неоднократно жаловалась на сердце и желудок.
Несмотря на то что у девушки были дед, бабушка и родной дядя, взять ее под опеку было некому. Фактически она осталась один на один со всеми своими проблемами. Дедушка пил беспробудно, прерываясь только на дебоши и драки. Он уже не раз сидел за решеткой. Даже если бы он очень хотел заботиться о внучке, он совсем не подходил на роль опекуна.
Бабушка из-за своей слепоты была признана судом недееспособной, ей самой требовался уход.
Оставался последний родной человек — дядя. Но он от «социальной нагрузки» быстро отказался. Диана и сама бы не согласилась на такого законного представителя. Однажды Рустам ударил ее мать. Девочка уже тогда вычеркнула его из числа своих родных: «Не дядя ты мне больше, уходи».
Заботу о Диане взяла на себя совершенно чужая женщина. Тетя Катя, или Екатерина Вячеславовна, сотрудник отдела опеки районного управления соцполитики. Женщина всю жизнь имела дело с сиротами и приемными детьми, но брать детей под собственную опеку не решалась. До июня 2012-го.
Дочка Екатерины, одноклассница Дианы, привела подругу домой после уроков. Посмотрев в искренние заплаканные глаза девочки, женщина не смогла остаться равнодушной. Пожалела сироту, поняв, что только она может спасти ее от детдома.
Екатерина быстро собрала все необходимые документы, получила письменный отказ от опеки со стороны дяди Рустама — единственного дееспособного родственника.
Тогда-то Рустам и переключил все свое внимание на Екатерину. Мужчина разработал план: с согласия официального опекуна приватизировать квартиру, продать и пожить пару лет безбедно.
Но Екатерина и Диана были против такой схемы. Рустам не сдавался и настаивал на продаже имущества. Потом даже расщедрился и предложил долю в сделке. Мол, не обижу, поделюсь. Он искренне не понимал, почему получил категорический отказ, идея-то гениальная: «Девочка — сирота, ей через несколько лет квартиру государство даст, эту продадим, а деньги поделим!»
Для этого Диану надо выписать из квартиры, отправить в детский дом, и только потом эти метры приватизировать. Екатерина в смысл схемы вникла и… выгнала Рустама вон. Казалось бы, вопрос закрыт, но вскоре пришлось вернуться к нему снова.
Рустам начал шантажировать Екатерину. Угрожал «накатать телегу» в Минсоцполитики и потребовать лишить ее опеки над девочкой. Вскоре от слов он перешел к делу — подговорил деда Дианы написать жалобу, мол, опекун плохо воспитывает девочку, не следит за ее успеваемостью, и, главное, действует в противовес имущественным интересам ребенка.
«Я им сказала, если не справляюсь с воспитанием ребенка, собирайте конфликтную комиссию, будем решать», — вспоминает Екатерина Вячеславовна.
Собрали. Состав был внушительным: начальник Управления социальной политики по Чкаловскому району Екатеринбурга Елена Альшиц, начальник отдела опеки Алексей Климантов, сам заявитель — дедушка и дядя Дианы.
От имени отца говорил Рустам, хотя к жалобе никакого юридического отношения не имел. А вот 15-летнюю Диану на заседание приглашать не стали. И понятно почему. В повестке не было даже вопроса воспитания девочки-сироты. Высокопоставленные и не очень чиновники собрались, чтобы решить судьбу старенькой двушки. А не подростка.
На заседании Екатерина привела весомые аргументы в пользу своей правоты: приватизация требуется для продажи или мены, а в планах собственников подобных операций нет; муниципальное жилье, обремененное пропиской несовершеннолетнего, является неприкасаемым имуществом для мошенников. Тем более что мама Дианы еще при жизни девочки от приватизации отказалась именно из-за угроз брата-Иуды. Если биологическая мать приватизировать квартиру не хотела, по какому моральному праву это должен делать опекун? Однако для представителей власти ее слова оказались неубедительными.
Начальник районного управления соцполитики Елена Альшиц приняла сторону Рустама. Чиновница пригрозила привлечь Екатерину Вячеславовну по статье и лишить ее статуса опекуна, если та не даст согласие на приватизацию.
«Я знала, что Альшиц может такую пакость сделать», — рассказала женщина. Екатерине пришлось согласиться на приватизацию квартиры, чтобы сохранить за собой статус опекуна и не дать управлению соцполитики отправить Диану в детский дом.
Доверенность для оформления бумаг женщина Рустаму не дала. Самостоятельно собирала и подавала документы на приватизацию.
Заодно Екатерина обратила внимание начальства на проблему бабушки Дианы. На тот момент она уже год как была признана судом недееспособной и все это время жила без законного представителя. Благодаря Екатерине она тоже обрела опекуна. В лице Рустама. Он согласился получить юридический статус, но заботиться о слепой матери не спешил.
После заседания конфликтной комиссии Екатерина долго и безрезультатно искала поддержки в различных ведомствах: отделе опеки, Министерстве социальной политики и прокуратуре. Отовсюду Екатерина получала отписки с одними и теми же словами «все законно». Доводы об оказанном на нее давлении в вопросе приватизации оказались не услышанными.
Приватизации «добрый» дядюшка добился, теперь осталось лишь стать собственником жилья. Запойного отца Рустам легко смог обмануть: отвез в регпалату и под предлогом подписания дополнительных бумаг по приватизации подложил бланк дарственной. Так Рустам стал владельцем половины двушки, в которой проживала несовершеннолетняя Диана…
***
Холодный осенний вечер. Мерзкий звонок в дверь объявляет о прибытии нежданных гостей. Диана босыми ногами по неровному линолеуму идет открывать. «Странно, — думает девочка, — тетя Катя приходить вроде не собиралась». На пороге появляется старенький диван и недовольный, как всегда, дядя. «На этом диване будет спать мой друг, раз половина квартиры принадлежит теперь мне», — слышит без «здрасьте» племянница.
Документы о праве собственности он не показывает, приходится верить ему на слово. Чья половина, ее или деда, теперь принадлежит дяде — загадка. Спросить девочка не успевает, да и боится. В дом заходят мужчины, заносят не первой свежести мягкую мебель.
Диана в оцепенении. Что это значит? Что будет дальше? Больше ни о чем она и думать не может. Тем более противостоять дяде. Все ее маленькое существо охватывает страх и ужас.
Наконец, набравшись смелости, щуплый подросток робко обращается к Рустаму: «Как же я буду жить в одной квартире с незнакомцем?»
В ответ — молчание. Сейчас надо постоять за себя, иначе придется спать в соседней смежной комнате без дверей и замков, буквально в нескольких метрах от взрослого постороннего мужчины. Диана приходит в себя и требует от дяди объяснений. Но он, кажется, даже не слушает.
В комнату с деревянным обшарпанным полом, без ковра и штор, уже заносят диван. Он с грохотом падает. Мужчины садятся на этот самый диван и начинают активно обсуждать их дальнейшие действия. Заливисто смеются, нахваливая простоту и, казалось бы, эффективность своего плана по выселению ненужной девчонки.
Новый хозяин рассказывает новому квартиранту особенности быта: мол, кран не течет, посуда там, полотенца в шкафу.
«Рядом остановка и универсам», — рекламирует Рустам сдаваемую жилплощадь. «По оплате сочтемся», — хлопая по плечу друга, добавляет он.
Диана не в силах больше слушать это, встает и запирается на кухне. Со старенького копеечного телефона тщетно пытается дозвониться тете Кате. Никто не берет трубку. Больше некому позвонить.
Она остается один на один с «добрым» дядюшкой, взрослым незнакомым мужчиной, который теперь будет жить здесь, и невыплаканным комком в горле. Маленькая и беззащитная. Всеми забытая. С совершенно непривлекательными перспективами на ближайшие дни и — особенно — ночи.
***
Через суд Екатерина Вячеславовна добилась признания договора дарения недействительным. На заседаении дедушка заявил: в регпалате подписывал документы по приватизации и дарить сыну имущество не собирался. Кроме того, суд учел, что мужчина подарил жилье, нажитое в браке, не спросив согласия супруги.
В суде дедушка появился посредством видеосвязи, он в это время был в СИЗО и ждал там суда. За убийство. Но выдержать жесткие условия изолятора не смог, сошел с ума. Так вместо тюрьмы дед отправился на принудительное лечение в психушку.
Тем временем Диана стала совершеннолетней и первым делом написала заявление в полицию с просьбой проверить действия дяди на предмет мошенничества. Заявление приняли, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Все документы бесследно пропали. Их не смогли найти даже по требованию суда…
Поняв, что Рустам может провернуть свою схема вновь, Екатерина решила попробовать добиться отмены приватизации через суд. Основание — нарушение принципа добровольности. Диана и Екатерина боятся, что со дня на день дедушка выйдет из психбольницы и вновь будет обманут сыном с целью продажи единственного жилья девочки.
Но доказать то, что процесс приватизации был совершен под давлением и без желания владельцев, будет крайне сложно: никто из них не был ограничен в дееспособности. Собственники и опекун отдавали отчет в своих действиях и документы подписали сами.
Можно было бы опротестовать приватизацию, только если бы был документ, подтверждающий, что на Екатерину давила ее начальница Елена Альшиц.
Однако новый глава Управления соцполитики Валерий Заводов даже и знать не хочет, что происходило в ведомстве до него. От правительства региона последовала такая же реакция на ситуацию, хоть и более деликатная, мол, действия опеки были обоснованными, так как были направлены на защиту имущественных интересов ребенка.
Екатерина оказалась слишком правильной, и за свой энтузиазм не один раз получила «по шапке» после той конфликтной комиссии. Ее лишили повышения, которое она должна была получить по результатам конкурса на замещение должности гражданского госслужащего.
Сотруднице опеки объявили: вы лучшая, вас зачислили в резерв, однако приказ она на руки так и не получила. Через несколько месяцев вакантное место освободилось, но Екатерину на новую должность так и не пригласили. Нашли кого-то другого.
Недавно Екатерину, мать двоих собственных детей и двух приемных, лишили пособия по уходу за усыновленными малышами. Грудных мальчика и девочку она взяла спустя год после совершеннолетия Дианы. Своих женщина уже поставила на ноги и теперь решила спасти еще двух ребятишек от детского дома и жизни без матери.
«Пособие не выплачивается с 1 октября прошлого года по приказу ФСС», — сказала Екатерина.
Бумагу о прекращении выплат она получила только в январе, когда с должности главы районного Управления соцполитики на должность руководителя Фонда социального страхования РФ перешла Елена Альшиц. Именно она ранее пригрозила Екатерине лишением статуса опекуна, если та не подпишет документы на приватизацию квартиры Дианы. Видимо, конфликт исчерпан, но осадочек остался.
Официальная причина прекращения выплат — переплата из-за ошибки в подсчетах причитающихся Екатерине средств. Справедливость женщина искала во всех ведомствах, дошла до Генпрокуратуры. Надзорный орган встал на защиту Екатерины, согласно его заключению, уже выплаченные деньги Екатерина возвращать не обязана, даже при условии переплаты. Но новых выплат ей не видать.
Сейчас Диане 20. Она знает, чего хочет, обучаясь в техникуме, получает среднее образование по специальности парикмахер. Учебное заведение выбирала сама, а не по принципу «куда возьмут». Жизнь начинает обретать смысл: рядом с ней молодой человек. Он работает, заботится о Диане. В обиду не даст. Но даже он будет не в силах защитить ее, если «добрый» дядя придумает новую схему продажи жилья.
