18+
«Когда я очнулась, кроме желания жить, ничего не было».
Ночью 16 февраля 2016 года в жилой пятиэтажке на окраине Ярославля прогремел взрыв. Он унес жизни семи человек. За секунды целый подъезд сложился, как карточный домик. Ольга Сенцова провела под завалами родного дома несколько часов. Ей повезло. Бетонная плита перекрытия частично легла на обломки четвертого этажа и не смогла раздавить женщину.
В доме 11 на 6-й Железнодорожной Ольга провела всю сознательную жизнь. Когда ей было 11 лет, отец от судостроительного завода получил тут двухкомнатную квартиру на четвертом этаже. Крайний подъезд, окна на улицу. На панорамах Google он до сих пор цел. Тихая зеленая улица из прошлого. Припаркованные машины. Люди спешат по делам.
В советское время тут выдавали квартиры заводчанам. До сих пор в народе эти кварталы называют Судостроительным районом. До проходной от дома можно добраться минут за пять. Все в округе друг друга знают. Живут не богато. Все на виду. Все как обычно. Типичный «спальник». Здесь Ольга Владимировна завела семью. Дочка и сын так же, как мама, провели здесь детство. По дому никогда никаких нареканий у жильцов не было. Крепкий, добротный. Даром что панельный. Не трещал, не сыпался, газом не пахло. Беды ничего не предвещало. Никаких «ощущений» и «посасываний под ложечкой» до трагедии не было. Обычные будни.
«Я просто открыла глаза. Показалось, что меня сразу оглушило. Стена на глазах покрывается трещинами и все валится вниз. В голове сразу появилась мысль, что это не конец. Не может быть так. Еще не понимала, что происходит, но почувствовала, как лечу с обломками и увидела темное небо», — вспоминает Ольга Владимировна.
Сообщение о взрыве в жилом доме поступило на пульт МЧС в 04:20 утра. 04:20 — это время в 2016 году еще не раз вспомнят. Но уже по другому поводу. В мае разразится скандал с так называемыми группами смерти в социальных сетях. Одна из них носила название «Разбуди меня в 04:20». В ней подростков якобы склоняли к суициду, а общение с администраторами, которые подталкивали детей к этому, происходило в 04:20. Случайная параллель с названием этой группы потом найдет подтверждение в выводах следственных органов.
На место были стянуты все возможные экстренные службы. Предварительная версия — взрыв бытового газа из-за утечки или неисправности газового оборудования. 530 спасателей и 135 единиц техники приступили к эвакуации жильцов из уцелевших подъездов. Завалы разбирали очень аккуратно, надеясь, что под обломками еще могут оставаться люди.
«Страха не было. Почему-то страха не было. В голове проворачивалось мысль, что это не конец, что я хочу жить. Что не должно так все уйти. Начала думать, сколько я здесь нахожусь уже. Мне показалось, пролежала около двух часов. Как мне позже сказали, так оно и было. Потом какие-то звуки услышала. Стала кричать. Первые слова: «Помогите!» Потом услышала шаги и голос, спрашивает, кто здесь, ну я назвала себя», — рассказывает Ольга Сенцова.
«Родилась в рубашке», говорят о таких людях. Во время падения Ольга Сенцова приземлилась на живот. Руки-ноги шевелятся. Но встать не получилось. Сверху что-то давило. От шока женщина не могла понять, что тяжело дышать было не только оттого что ее придавило обломками, но и потому что сломано большинство ребер. Раздробленную руку в больнице пришлось собирать по частям, она до сих пор не всегда слушается, поврежденная нога тоже еще не восстановилась.
Нашел ее Денис. Обычный ярославский пожарный. Нашел — и до момента спасения из бетонного мешка не оставлял. Они постоянно разговаривали. Сколько прошло времени за этими беседами, Ольга уже не помнит. Денис отошел от нее только один раз, нужно было распилить и поднять бетонную плиту, которая ее прижимала.
«Мы все время разговаривали, потом он говорит: «Оль, я отойду, но я здесь — все в порядке». Когда эту плиту подняли, стало легче дышать. Потом уже на носилки. И я сама пыталась ползти. Выползать. Самое интересное, что, видимо, над головой дыра была. Поэтому я могла нормально дышать, и в нее Денис ногу даже опускал ко мне. Я ее обнимала», — делится воспоминаниями Ольга Владимировна.
Подняли из-под завала. Сделали противошоковый укол и понесли к машине скорой помощи. По пути медиков догнал Денис и всунул Ольге в руку иконку, которую подобрал рядом с ней в обломках. С этой иконкой она и поступила в больницу. Ольга уверена, что спаслась не просто так. Может быть, и вера в это спасение тоже сыграла свою роль. Но в тот момент в голове была только одна мысль: я буду жить! — за нее и держалась.
В больнице Ольгу Сенцову на две недели погрузили в медикаментозную кому. Так делают для того, чтобы организм легче и быстрее восстанавливался. Она спала и не знала о погибших. На пятом этаже взрыв оборвал жизнь 23-летней девушки. На третьем — унес целую семью: 35-летняя женщина, ее 57-летняя мама и двое детей 12 и четырех лет. На первом погибла 63-летняя женщина. И в квартире, где произошел взрыв, погиб ее хозяин — 50-летний Сергей Субботин.
Следователи Следственного комитета изначально отрабатывали версию о неисправности газового оборудования. Было возбуждено уголовное дело в отношении генерального директора ОАО «Яргазсервис» Сергея Скорнякова. Его, как главу организации, занимающейся обслуживанием газового оборудования, обвиняли в том, что квартиру давно не проверяли на наличие неисправностей. Пока длилось следствие, директор находился под подпиской о невыезде. Но обвинение в итоге было снято. Следователи установили, что виновником трагедии стал Сергей Субботин. Он поссорился с женой, выпил, разослал прощальные СМС близким, перерезал газовый шланг и взорвал себя... в 04:20.
После взрыва дом признан непригодным для жизни. Его расселили и снесли.
Погиб 16 февраля и домашний питомец. Пес Флюк — «счастливая случайность», если перевести на русский. Он жил у семьи Сенцовых 13 лет. Настоящий хозяин дома. Спал где хотел. На всех диванах. Ольга Владимировна нашла его в своем подъезде, маленький щенок был испуган и весь дрожал. Любовь и забота превратили его в умнейшую собаку. Его нашли спасатели под завалами, без видимых повреждений, как будто спящего.
Все эти новости свалились на Ольгу Сенцову после реанимации. Тогда она впервые и единственный раз позволила себе заплакать.
«Меня перевели в палату, ко мне пришли родственники и дети. Тогда я все и узнала. Врачи ничего не рассказывали. Я заплакала. Никогда не думала, что такое может произойти. Но это каждый человек так думает, что с нами это не произойдет. Но так случилось. С соседями с третьего этажа, где вся семья погибла, мы дружили давно. Они похоронены недалеко от могилы моего отца. Мы их навещаем теперь тоже», — вспоминает Ольга Владимировна.
Случившееся — настоящий кошмар. Свой дом мы воспринимаем, как что-то безопасное и надежное. Недаром существует английская поговорка «Мой дом — моя крепость». Когда эта крепость рушится в мгновение ока, разум отказывается в это верить. Поэтому каждая новость о взрыве бытового газа так отзывается в сердцах людей. Ведь в большинстве домов России стоят газовые плиты.
Самое главное облегчение для Ольги Сенцовой, что в квартире никого больше не было. Дочка с тремя детьми давно живет на съемной квартире с мужем. А сын с женой и двумя детьми за три месяца до трагедии купили квартиру и тоже переехали. Навещали бабушку только по выходным. Взрыв прогремел во вторник.
От квартиры Ольги Владимировны осталась только ванная и несколько пакетов с вещами, которые передали следователи. Мы смотрим их вместе. Впервые. Только наше присутствие придало духу разобрать то, что осталось. До этого больше года сумки стояли нетронутыми у кровати. Тут в основном фотоальбомы и письма, все присыпано бетонной крошкой. Ольга Владимировна достает альбомы по одному, и мы вместе рассматриваем фотографии из прошлой квартиры и прошлой жизни. Неожиданно на дне пакета находим фотоаппарат «Смена Рапид» — простой советский пленочный.
«Вот это да! Ребят, я даже не знала. Это мой фотоаппарат с детства. Ему столько лет, сколько и мне уже. Я помню, как мы с братом фотографией занимались. Кстати, этот фотоаппарат там висел просто на дверях. Ну висит и висит, сколько он там лет висит. Надо же. Достали. Это уже раритет. Даже не знала, что он там. Это дочь. Ух ты, а я думала, все пропало», — радуется Ольга Владимировна.
После реанимации жизнь изменилась. Обычные бытовые мелочи стали малозначимыми. Потеря вещей или денег больше не кажется чем-то существенным. Самое главное — все живы, здоровы и более-менее счастливы. Остальное можно пережить. Тем более, что сразу была оказана огромная моральная поддержка. Со всех сторон чувствовалась забота и от простых людей, и даже от чиновников. В больнице ее часто навещали. Кроме друзей и родственников, приезжали из фондов, организаций, с работы, из администрации города. Моральная поддержка была колоссальной, и это очень помогало справиться с трудностями.
Вера в Бога тоже окрепла. Если он не дал погибнуть. Если спас. Значит, что-то еще нужно сделать на земле. Значит, все не просто так. Внутри стало больше убежденности в том, что нужно больше любить людей и более снисходительно к ним относиться, стараться не обижаться ни на кого и не таить зла. После медицинской реабилитации Ольга Владимировна впервые исповедовалась.
«Утром я встаю, благодарю Бога за то, что жива-здорова. Прошу прощения за грехи и начинаю свой день. Но так, чтобы молиться или что-то такое — ну как-то не могу, вот знаете. Вот не могу. Не дозрела еще», — делится историей Ольга Сенцова.
Через полгода Ольга Владимировна вернулась на работу. Она — врач в клинической лаборатории. Коллеги встречали аплодисментами. Место держали. Верили, что вернется. Квартира, которую предложили взамен уничтоженной взрывом, удобней старой, хоть и в отдаленном районе. Новостройка, высокие потолки, большая кухня, где может собраться вся семья. Но до конца почувствовать, что это родной очаг, не всегда получается. Старая квартира устраивала полностью. Вся жизнь осталась там. В новой немного пусто. Может быть поэтому Ольга Владимировна так радуется гостям. Соседи с 6-й Железнодорожной, наверное, все уже тут побывали.
Жизнь после потерь входит в привычное русло. Соседи по новому подъезду видят ее редко. Кто она и что пережила, толком не знают. Ушла утром, вернулась вечером. Здравствуйте — до свидания. Дом — работа, работа — дом. Обычный жилой многоэтажный дом с газовой плитой в каждой квартире.
— Может, и правда, выплакаться, ни разу ведь...
— А может, Вам это и не нужно?
— Не знаю. Все, когда в больницу приходили, говорили «ты сильная, ты сильная», а я думаю — такая же, как все. Каждый бы, наверное, был сильным. Делать-то что-то надо, правильно? Жалко себя, но что же теперь? Ну случилось, что же теперь? В общем-то, никто никому ничем не обязан, если разобраться.
— Это как посмотреть.
— Ну, я не требую особого внимания, все, кто посчитал нужным, они помогли. Я им за это, конечно, благодарна. А так — если продолжать про это думать, нет... не хочу.
