18+
В России сложился правовой казус. Более 80% всех кладбищ в стране могут хоть завтра сровнять с землей, и это будет вполне законно. Все дело в новом времени и новых правилах оформления земли, под которые старые кладбища никак не могут подстроиться. Чтобы обезопасить могилы предков, нужны миллиарды, которые государство выделять из бюджета не планирует.
С 1991 года, когда опьяненные демократическим ветром люди ринулись из воображаемой клетки СССР на свободу, о многих вещах просто забыли. О кладбищах в том числе. С 91-го никто даже не брался подсчитать, сколько их у нас в принципе существует. Хотя в СССР, нужно признать, этот вопрос тоже не многих заботил. Статистику захоронений вели неаккуратно.
Исследователи этой области сходятся только в одном — «никто не знает точно, сколько реально кладбищ в России». Цифры, всплывающие в отчетах и изысканиях, порой выглядят взятыми с потолка. Методик, по которым делались те или иные выводы, в открытом доступе тоже нет.
Союз похоронных организаций и крематориев России в 2015 году озвучил свои данные по количеству кладбищ. 600 тысяч. Эта цифра кажется огромной, но сбрасывать ее со счетов тоже нельзя. Ведь только в 2014 году президент поручил навести порядок в ритуальных делах Министерству строительства. За всю историю современной России — это первая попытка как-то все урегулировать.
Ведомство впервые начало формировать официальную ритуальную статистику. На 2017 год, по их данным, в РФ числится 82 тысячи территорий для захоронений. И это мало.
По мнению экспертов, министерская цифра занижена, в нее попали только те кладбища, которые имеют все сопроводительные документы или недавно построены. Как на счет тех, что существуют давно?
Общее количество всех кладбищ, по мнению экспертов, если забыть о 600 тысячах, озвученных Союзом похоронных организаций, составляет около 180 тысяч. Это места захоронений, на которых есть хотя бы одна могила с живым родственником.
Если вычесть те, которые успело сосчитать министерство, останется почти 100 тысяч кладбищ, отсутствующих на карте. Средний размер погоста редко превышает два гектара, получается, что не учтено около 200 тысяч гектаров земли. В пересчете выходит 2000 квадратных километров. Чтобы легче было представить себе размеры: площадь Москвы — 2551 квадратный километр, а Санкт-Петербурга — 1439 квадратных километров.
Все эти тысячи кладбищ законом никак не защищены от возможной застройки или использования под посевы.
Условно все кладбища в России можно разделить на две категории: оформленные и не оформленные. И на два состояния: ухоженные и заброшенные. Эти категории и состояния никак друг с другом не связаны. Кладбище может быть не отмечено на кадастровой карте, не иметь никаких документов, но силами муниципалитета или жителей находиться в идеальном состоянии. А оформленное по всем нормам кладбище может быть заброшено или захламлено.
Подавляющее число кладбищ в РФ основаны в советское время или даже раньше. Тогда их организовывали по решению местных властей. В сельской местности, например, под погост просто отводили участок земли вдали от основных посевов, где-нибудь на окраине леса. В советское время лес был разным: помимо классического леса в ведении Гослесфонда существовали еще так называемые сельские леса. Совхозы и колхозы располагали территории для захоронений на краю таких лесов. Но никаких документов на них не было. Считалось, что кладбище защищено своим статусом, и никто туда в здравом уме не полезет.
«В 90-е предполагалось, что государство самостоятельно и отмежует, и оформит все земли, чтобы потом налогоплательщики платили налоги, и все это функционировало. А потом государство поняло, насколько это трудозатратно. Появилось оформление по заявительному принципу», — рассказывает Ольга Моляренко, доцент кафедры Местного самоуправления НИУ ВШЭ.
Сегодняшние правила регистрации намного сложнее и имеют куда большее количество стадий оформления. Появилась необходимость технических планов, кадастровых документов. Кадастры при этом разные. Есть лесной кадастр, и он не пересекается с единым кадастром недвижимости. Любая бумажка стоит денег. Любое переоформление тоже.
Суть в чем. Те кладбища, которые были расположены в сельской местности на землях сельского хозяйства, в процессе всех реорганизаций, которые проходили в 90-е, фактически и остались на земле сельхозназначения. Те, которые были расположены близко к лесам и со временем заросли деревьями, физически отошли к Гослесфонду. Для того чтобы сейчас оформить документ на старое кладбище, нужно как минимум перевести землю, на котором оно находится, в промышленную категорию специального назначения, а на это ни у кого нет ни денег, ни возможностей.
«Большое количество проблем с землей, которой заведуют лесхозы. Они часто игнорируют обращения муниципальных властей с просьбами о переводе земель в другую категорию. Потому что для такого действия лесхозу самому нужно потратиться на межевание участка, потом поставить его на кадастровый учет и только потом передать. Потратиться для того, чтобы отдать. Естественно, они этого делать не хотят», — утверждает Ольга Моляренко.
Муниципалитеты готовы были бы заняться этим оформлением самостоятельно, но не могут с юридической точки зрения. Бюджетное законодательство запрещает подобные траты. Можно тратить «кровные» деньги только на те объекты, которые уже принадлежат муниципальной власти.
«Если в реестре муниципальной собственности у вас есть кладбище, то вы на него деньги можете выделять. Тратить деньги на то, чтобы размежевать лесной фонд и оформить все по закону вы не можете, потому что это нецелевое использование бюджетных средств, которое приравнивается к коррупции», — говорит доцент.
С землями сельхозназначения чуть легче, но тоже не все просто, правда, уже из-за региональной специфики. В некоторых регионах, к примеру, слишком большой минимальный размер земельного участка, который можно переводить из одной категории в другую. Например, чтобы изменить землю Тюмени из сельскохозяйственной в промышленную, нужно минимум 60 гектаров оформлять, а для сельского кладбища это слишком много. Когда принимали эти нормы, о кладбищах никто не думал. Просто хотели, чтобы земля сельхозназначения не дробилась на кучу мелких участков. Чтобы крупные предприятия могли развиваться, и чтобы фермерам хватало.
Опять же, соседствующие с погостом участки могут иметь собственников, и для оформления нужно будет выкупать их земли. Никто не хочет этого делать.
Во всесоюзных житницах, тех регионах, где сельское хозяйство исторически на подъеме, местные власти крайне неохотно идут на перевод сельскохозяйственной земли в промышленную. Земля очень дорогая, а появись по соседству официальное кладбище — и тут же подешевеет.
«Во многих регионах во время оформления могут просто не вчитываться в детали заявки. Видят просто просьбу разрешить из сельхозназначения земли сделать промышленную и не вникают — под кладбище или что-то еще. Смотрят на месторасположение и ценность земли», — говорит эксперт.
Отчасти проблема касается и кладбищ, расположенных в черте населенных пунктов.
Там как правило земля общего пользования принадлежит самому муниципалитету, и ему легче перевести ее в любую категорию. Но. Проблема стоимости процедуры оформления и межевания никуда не исчезает. На это нужно значительно потратиться. А денег взять неоткуда.
Кроме того, для того чтобы перевести землю из категории в категорию, она должна быть пустой, без построек, к которым приравниваются надгробия. Это если строго подходить. По букве закона. То есть нужно выкопать все могилы, куда-то их увезти, все оформить и потом похоронить по новой. Кто будет этим заниматься?
Тем более, что бюджеты утверждают муниципальные депутаты, а им лучше выделить землю для детского садика, или школы, или любого другого инфраструктурного объекта, чем под кладбище. Для политической карьеры садик предпочтительней могил. Потому вся эта деятельность финансируется по остаточному принципу.
«Из-за трудностей в оформлении складывается такая ситуация, при которой старые кладбища просто нет экономического смысла регистрировать. Это позиция здравого смысла. Даже, например, если у деревни есть действующее кладбище. В самой деревне живут две престарелые бабушки. Ходят на могилы, ухаживают. Когда они умрут, их похоронят на этом кладбище и больше никого и никогда там хоронить не будут. Зачем его оформлять? Оно никому не нужно. Деньги на это выделять не будут», — рассуждает Ольга Моляренко.
Если говорить о состоянии кладбища, то наличие документов на него никак не влияет на состояние. Все зависит от желания местных властей и денег в казне. За примером далеко от Москвы ехать не пришлось. Подходящее кладбище нашлось в Балашихе.
Леоновское кладбище было старинным сельским некрополем долгие годы и только в 1939 году вместе с селом вошло в состав города Балашиха. Во время Великой Отечественной войны тут хоронили павших воинов Красной армии и защитников Москвы. Даже сейчас можно найти много могил с характерными звездами на верхушке монументов.
В начале 60-х кладбище закрыли для новых погребений, и оно начало зарастать бурьяном. За большинством захоронений никто не ухаживает. Часть из них провалилась. Кресты и памятники осыпались, ограды во многих местах спилены и, видимо, отправлены на металлолом. Территория вдали от центральной аллеи заброшена. На могилах много пустой тары от горячительных напитков.
В 2000-х кладбище хотели снести и отдать землю под коммерческую застройку. Сейчас слева от огороженной территории — рынок, который, судя по запаху, сваливает отходы своей деятельности аккурат под стену кладбища. Справа многоэтажный жилой комплекс. Судя по кадастровой карте, часть могил находится на земле, на которой с юридической точки зрения можно строить коммерческую недвижимость хоть завтра. Когда это произойдет, вопрос лишь времени.
Часто денег не хватает даже на содержание документально оформленных кладбищ, и рассчитывать местные власти могут только на хитрость или на помощь сознательных граждан.
Есть три распространенных способа поддерживать надлежащий вид даже не оформленного кладбища.
✔ Первый. Муниципалитет проводит деньги на содержание кладбищ как часть трат по статье «благоустройство». Хоть во время скрупулезной проверки эти, по сути не целевые, расходы могут найти, но дело до этого обычно не доходят. Благоустроили и благоустроили.
✔ Второй. Знакомое с детства «шефство». На западе это называют «социальной ответственностью бизнеса». Тот случай, когда успешная локальная компания берет на себя расходы на содержание кладбища, просто потому что может себе это позволить и хочет позаботиться о месте, в котором зарабатывает.
✔ Третий. Общественные начала. Субботники и прочие мероприятия.
Все. Больше ресурсов взять неоткуда. Бюджеты уходят на живых, а не на мертвых.
Все проблемы, которые есть, — это проблемы старой инфраструктуры. Уже работающей на момент разработки новых законов. Их практически нереально легализовать. С открытием новых кладбищ полегче.
Новые объекты сразу вводятся с подготовленной технической документацией, планом захоронений и прочим. Все инстанции видят голый участок, техдокументацию, и одобряется и подписывается все легче. Плюс вы выбрали участок, который уже в муниципальной собственности, соответствует всем нормам и правилам для того, чтобы организовать там кладбище.
«Президент приказал навести порядок в ритуальной сфере. Но это не так просто. Разрабатывается законопроект о ритуальной деятельности, разрабатываются регламенты и процедуры. Но пока это нормотворческая деятельность. Надеяться на то, что ситуация исправится, не стоит. Невостребованная структура исчезнет естественным путем», — считает Ольга Моляренко.
В советское время кладбища тоже застраивались. Вполне официально. Когда проходило 20 лет без погребений, территорию закрывали. Со временем на этом месте мог появиться парк, ну или жилой квартал, если речь о городе.
С точки зрения церкви тут, кстати, все без особых вопросов. Сказывается исторический прецедент. С одной стороны, конечно, кладбище уничтожать варварски — нельзя, с другой, — ничего в этом страшного нет.
«Бывают случаи перезахоронения, бывают случаи переноса могил. Тут чего-то абсолютно недопустимого нет. Но это, конечно, крайне нежелательно делать. К почившим мы относимся с почтением. Не только душа, но и тело человека создано по замыслу Божию. Так что перезахоронение, особенно обусловленное коммерческим интересом, всегда воспринималось негативно», — говорит Всеволод Чаплин, протоиерей Русской православной церкви.
По его ощущению, закон о регуляции ритуальной деятельности, который разрабатывается Министерством строительства, в последнее время «подзавис». А ведь именно этот законопроект должен учесть все нюансы похоронного дела. В том числе и предоставить местным властям больше полномочий для оформления кладбищ.
«Думаю, что любое кладбище должно поддерживаться. Даже если оно безымянное, даже если пропали родственники. Нужно положить конец варварству 20-х — 30-х годов, когда закрывались монастыри, и захоронения на их месте сравнивались с землей. Не нужно повторять этот опыт. Тем более что если раньше варварство совершалось ради какой-то большой идеи, то сейчас мотивы исключительно коммерческие», — считает Всеволод Чаплин.
Церковь настаивает на том, что если у могилы сохранилось хоть что-то: кусок надгробия, крест, ограда, то такое захоронение должно быть ухоженным. Без разницы, остались ли родственники и можно ли их вообще определить. В исключительных случаях церковь допускает возможность перезахоронения на других кладбищах и осуждает вариант, при котором могилы просто сравнивают с землей для постройки недвижимости.
«Застройка же прямо на кладбище без перезахоронения — это, конечно, плохо. Хотя вот, пожалуйста, я служу в месте, где когда-то был древний монастырь, его упразднили еще в XVIII веке. На месте древних могил, которые были на его территории, были выстроены новые здания. Так что такое бывало. Конечно, это плохо, но такие случаи в истории бывали не раз», — делится мнением протоирей.
С могилами, которые расположены на территории храмовых комплексов, кстати, не все так однозначно. По российскому законодательству, кладбище не может принадлежать религиозной организации. То есть земля под храмом должна быть оформлена на РПЦ, а погост на территории — в муниципальную или федеральную собственность. Фактически же погосты при храмах стоят на участке РПЦ, и этот вопрос вообще не принято обсуждать.
Неоформленной инфраструктуры, которой на бумаге не существует, — много. После развала СССР не только кладбища остались бесхозными. Дороги, земельные участки, трубопроводы, электросети, здания, газопроводы.
Есть неоформленные школы и детские сады, которые ежегодно сталкиваются с вопросом «что делать?». Контролирующие органы не хотят открывать их в новом учебном году, потому что потихоньку в обиход входит правило, по которому у учреждения должна быть вся документация на здание на руках. В первую очередь это бьет по малым населенным пунктам, где нет денег на их оформление.
В совхозах и колхозах СССР была распространена такая практика, по которой жилье строилось без оформления, просто по факту, как общежитие. Люди остались в таких домах после развала Союза и сейчас оказались под угрозой выселения. Постройка никак не оформлена, документов на квартиру нет. Дом получается — ничей.
И вроде бы есть решение, муниципалитет может оформить жилище на себя и выдать людям. Но есть и заковырка.
«Как только муниципалитет оформляет это здание на себя, у него появляется муниципальное жилье, которое он обязан выделить тем, кто стоит в очереди на жилье. То есть выгнать тех, кто там сейчас проживает, и отдать их квартиры другим людям. Жильцы этих квартир зачастую в очереди не стоят, потому что у них как бы жилье есть», — рассказывает Ольга Моляренко.
Местные власти просто не хотят с этим связываться. Потому что приедут все. От региональных чиновников до федеральных телеканалов. Кричать о том, что людей выкинули из домов. Ситуация патовая — в ней проще вообще ничего не делать.
«Каждый раз, когда эти факты всплывают на государственном уровне, федеральные чиновники делают вид, что это локальное явление, что это локальная проблема конкретной местной власти. Но это повсеместно. Я думаю, что они так поступают, потому что как только вы признаете масштабы проблемы, вы должны что-то делать с этим. А ресурсов на это «делать» нет. Легче представить, что проблема не существует, чем решать ее», — уверена Ольга Моляренко.
Причину, почему такая ситуация в принципе стала возможной, эксперты видят в чрезмерном усложнении процедур оформления тех или иных территорий. Да и вообще не вполне понятно, почему общественная власть в лице муниципалитетов должна заниматься оформлением кладбищ и других «забытых» объектов на коммерческой основе. Фактически перекладывая деньги из одного государственного кармана в другой государственный карман. Ведь это все в интересах не частного потребителя, а общества в целом.
А еще время. Минимально, в идеальных условиях, когда есть и деньги, и желание у всех участников переоформления, эта процедура займет полтора года.
Самая большая проблема для людей в том, что никто не гарантирует сохранность таких бесхозных объектов. Если его юридически не существует, то этот участок земли может быть продан под что угодно. Приедут бульдозеры и все снесут.
Много случаев в России, когда заброшенные кладбища просто ровняют с землей ради постройки жилых комплексов или дач. Уничтожая при этом саму память о людях. Особенно богата на такие истории Московская и Ленинградская области, где дорогая земля и высокий спрос. Там массово выкупались земли под застройку. Когда приезжал бульдозер выравнивать строительную площадку, оказывалось, что там кладбище. Естественно, никто стройку не останавливал несмотря на протесты граждан.
В 2015 году в подмосковном Павловском Посаде так, по мнению местных краеведов, снесли кладбище героев войны 1812 года. Не смутили застройщика ни исторические надгробия, ни человеческие останки. Площадку выровняли под будущий дом. Представители администрации в интервью журналистам тогда заявляли, что никаких захоронений там не было. Действительно, на кадастровой карте этот участок имеет статус «для индивидуального жилого строительства». Кладбище не было оформлено и в итоге было уничтожено.
«Таких случаев очень много на территориях, где есть спрос на землю. Говорят, что виноваты чиновники. Но учитывая то, что у нас сейчас идут постоянные оптимизации и слияния муниципальных образований, чиновники могут и не знать о том, что физически на земле есть кладбище, если на бумаге его нет. Получается, формально они не нарушают закон», — считает Ольга Моляренко.
Узнать, оформлено или нет кладбище, на котором есть могилы вашей семьи, можно в органах местной власти. Или же воспользоваться публичной картой Росреестра. Там все участки видны. Если в описании к нему указано, что это муниципальная земля и земля спецназначения, значит, скорее всего, все в порядке. Если статус земли другой, значит, могилы в опасности.
Если кладбище уже снесено и на его месте построен коттеджный поселок, то с этим уже ничего не поделать. Судиться бессмысленно. Обычно у застройщика все разрешительные документы на руках. Юридически если кладбища нет — значит правоохранительные органы не вмешиваются. Нет оснований.
Поэтому можно однажды приехать на могилу к прабабушке и увидеть на ее месте чью-то дачу. Искать родственников усопших, для того чтобы они смогли бы организовать перезахоронение, никто не будет, и вы никогда не узнаете, что останки вашего предка собираются вывезти в качестве мусора на ближайшую свалку.
