18+
Схиигумен Сергий и родители скончавшейся в Среднеуральском женском монастыре девочки возмущены планами вскрыть тело ребенка, чтобы провести медицинскую экспертизу. По словам обеих сторон, исход был предсказуем: 15-летняя Марина страдала от тяжелого онкологического заболевания, и спасти ее было невозможно. Однако вместо двух месяцев жизни, которые ей прочили врачи, она прожила семь. А самое главное — ушла в любви и благости. «Я понимаю, для чего это делается: чтобы найти у нее еще какое-нибудь заболевание и наслать на обитель очередную проверку, — говорит помощник батюшки Всеволод Могучев. — Но когда объектом игр становятся останки, это уже слишком».
— Всеволод, я правильно понимаю, что и отец Сергий, и родители девочки считают, что на ней сейчас попросту спекулируют?
— Видите, какая история. После того как она почила, к нам сразу приехали все службы — ну вы знаете, кто прибывает, когда умирает человек. Заговорили об экспертизе. Однако врачи заранее предупреждали, что девочке осталось немного. Кроме того, с ней постоянно находились ее родители, поэтому какие тут могут подозрения?
Тем не менее в СМИ вдруг появляется информация, что Бастрыкин требует проверить информацию о гибели ребенка и доложить о результатах. Органы внутренних дел забирают тело и объявляют о необходимости вскрытия. Родители ревут: зачем?
— Они против?
— Ну конечно! Насколько я знаю, они даже будут писать заявление о том, что не считают это нужным. Это же подтверждает врач-онколог и хирург Виктор Щипицын: законных оснований настаивать на экспертизе нет.
Но я понимаю, для чего все это: чтобы составить липовый отчет, что ребенок был болен каким-нибудь коронавирусом, приехать к нам с очередной проверкой и закрыть. Хотя все тесты Марины показывали отрицательный результат.
— А расскажите о хосписе… Он находится прямо на территории монастыря?
— Да. Прямо при монастыре. По сути, там как в больнице. Штат большой: в нем работают и те, кто постоянно находится на территории обители (как правило, это монахини с медицинским образованием и опытом врачебной практики), и приезжие специалисты, которые появляются там время от времени, чтобы мониторить состояние больных. Все в рамках законодательства.
— То есть он исключительно обительский и вряд ли курируется Департаментом здравоохранения?
— Да, это не какая-то официальная больница. Лицензии медицинского учреждения у него нет. По сути, это... как бы вам сказать... дом дохаживания либо дом пребывания. Именно туда приезжают больные, от которых отказались врачи, или пожилые люди, понимающие, что их жизнь на исходе. Условия — идеальные. Проживание, уход, мониторинг здоровья, питание — все это абсолютно бесплатно, а благодетели не жалеют никаких средств, чтобы покупать дорогостоящие лекарства, которые пациентам вряд ли предоставили бы в других местах.
— А сколько среди них детей?
— В основном это пожилые люди. То, что там находилась девочка, скорее исключение. Марина из Кемеровской области. Когда у нее стало развиваться онкологическое заболевание, родители сначала повезли ребенка в Москву, а услышав, что врачи бессильны, приехали в монастырь, и батюшка их принял. Кстати, в какой-то момент она пошла на поправку. Если в самом начале Марина даже не могла встать с коляски, то потом даже поднималась по лесенке. При помощи мамы с папой, конечно, но все же… И прожила — не полтора месяца, а семь. Ее последними словами было: «Ангел пришел!»
— Как вы думаете, она любила отца Сергия?
— Очень. У меня даже где-то есть видео, на котором я ее спрашиваю: «Любишь ли ты батюшку?» Она отвечает: «Да». Я вам пришлю, надо только найти. Более того, она ходила к нему на каждую службу, исповедовалась и причащалась. Родители говорили, что ей заметно лучше.
— Они не говорили, что будут делать дальше: останутся в монастыре или уедут домой?
— Пока нет, они в шоке — я видел их этой ночью. Им главное — забрать своего ребенка, чтобы его не вскрывали и не использовали в политических целях!
— А до Марины здесь кто-нибудь умирал? И были ли похожие истории?
— Умирали. Например, я знаю историю девочки, которая приехала в монастырь вместе со своей мамой. У мамы была онкология. Через некоторое время она скончалась, а ребенок остался в обители. Причем сам принял такое решение, несмотря на наличие других родственников. Сейчас этой девочке 16 лет. Она круглая отличница и поступает в два института одновременно. На исторический и на «право».
— То есть отношение к детям тут самое серьезное. Странно, что при таком раскладе вам не хотят помогать.
— Наоборот, только мешают. Вы ведь слышали, что Екатеринбургская епархия запретила детям, находящимся на семейной форме обучении, сдавать ЕГЭ на базе Свято-Симеоновской гимназии? Батюшка был готов принять на обучение около 200 человек; все эти дети в основном из малообеспеченных семей. Их кормят, им дают образование. Условия такие, что вся Москва позавидует! Но нет. Да даже вот эти вчерашние публикации по поводу смерти ребенка — я же знаю, откуда все это!
— Оттуда же?
— Конечно. Кто-то сообщил об этом в епархию, а они тут же слили в СМИ, хотя прекрасно знали, что девочка была тяжело больна и ничьей вины в этом нет. Их цель — опорочить монастырь любым путем. Смотрите, там дети умирают!
— А как отреагировал на смерть Марины сам отец Сергий? Он переживает?
— Понимаете, для православных смерть — это немножко иное, чем для людей светских. Батюшка сказал, что девочка сейчас на небесах и теперь будет с Богом. Главное — что перед смертью она успела пособороваться и причаститься. И хоть скорбь от трагедии велика, с духовной точки зрения за нее можно только радоваться. При этом сами родители Марины говорят, что им тяжело, но они испытывают к обители только благодарность и любовь. Их приняли, приютили. Они оказались в семье!
P.S.
Сегодня (7 августа) днем на сайте Следственного комитета Свердловской области появилось официальное заявление по поводу смерти воспитанницы Среднеуральского женского монастыря. «В ходе проверки предварительно установлено, что смерть ребенка наступила из-за тяжелого заболевания, телесных повреждений, которые говорили бы о криминальном характере наступления смерти, не имеется», — говорится в сообщении. А после уточняется: «Проведение судебно-медицинского исследования тела умершей девочки, исходя из конкретных обстоятельств проверки, является необходимым».
Является? То есть вскрытия еще не было? Или было, но об этом пока не хотят говорить?! «Данная информация — предварительная, — объясняет Daily Storm старший помощник руководителя управления, подполковник юстиции Александр Шульга. — И это пока — все, что есть...»
