18+
Советского дипломата Андрея Громыко его зарубежные визави за неуступчивость прозвали мистером «Нет». А группа «Громыка» действует по принципу «Да, да и еще раз да». Пионеры тяжелого психоделического твиста из Петрозаводска не выключают песенный станок: в 2016 году они выпустили два альбома («№1» и «Акробатенька»). Интересующиеся еще не успели их расслушать, а на подходе был уже третий лонгплей — «Нашатырь». Новый, 2018-й, год мужчины с кустистыми бровями приветствовали синглом «Пожалей мое желе». А к гендерным праздникам уже готов новый хит с подходящим названием «Тестостерон». В прошлую пятницу вышел стереоминьон с песней в нескольких видах и формах . 22 февраля группа выступит в московском клубе «Феррейн».
На первый взгляд «Громыка» похожа на обычную привычную полукомедийную ретро-поп-формацию. Ах, как смешно! Они похожи на членов политбюро и играют с оглядкой на советскую эстраду! Зовутся в честь геронтократа со Смоленской площади! — но по-дурацки! Ха-ха-ха!
Но не торопитесь судить по книге об обложке — «Громыка» — это вам не ржака. Они похожи одновременно на НОМ, «Авиа», «Центр» Василия Шумова, а иногда и вовсе на «Гражданскую оборону». Да еще и вживую невероятно мощны.
На «Шторме» — премьера нового клипа «Громыки» и анонс еще не вышедшего. Оба видео сделаны к новому «Тестостерону». Тот ролик, что вы увидите, смонтирован под ремикс группы «Барто» на новую громыкину песню. Видеоряд составлен из кадров культового «Жидкого неба» Славы Цукермана (1983). Второе видео было снято в сотрудничестве с Василием Васиным из «Кирпичей» — но оно еще не готово.
А мы поговорили с гостями из Петрозаводска, не надоела ли им шутка про политбюро спустя такое количество написанных и записанных песен, не жмет ли изнаночному сознанию советский имидж, не гнут ли брови к земле. Разговаривали со «Штормом» Никита Андреевич (гитара), Павел Сергеевич (стилофон) и Максим Валерьевич (вокал, ксилофон, металлофон).
Скажите, припев «Тестостерон — выйди вон» — это такое феминистское высказывание в знак борьбы за равноправие? Или это скорее пацифистский манифест такой?
Никита Андреевич: Напротив, в словах Максима Валерьевича можно уловить злейшую иронию. В этой песне мне слышится призыв реализовать свой мужской потенциал, дать волю рукам! «Выйди вон» отсылает к выбросу гормона мужества.
Максим Валерьевич: Никита Андреевич думает так, а мне, написавшему эту песню, кажется иначе. Об этом можно и нужно спорить — это полисемантическое высказывание, решающее множество функционально-смысловых задач. Зачем мы вам об этом сейчас будем рассказывать?
Павел Сергеевич: По словам автора песни — видного певца и поэта Кошелева М.В. — «Тестостерон» предельно полисемантичен и переливается всеми смыслами радуги. Для кого-то это антивоенное высказывание. Для кого-то — история о расшалившемся ученике, который довел учителя до заикания. Для кого-то — призыв к мягкости и трикотажу.
Никита Андреевич: Наша задача никогда не сводилась к тому, чтобы произносить манифесты и делать что-то понятное. Мы воспринимаем мир как набор абстракций, и наша музыка, по большому счету, абстрактна.
Да, я уже запутался, где ирония, а где вы искренни. Вот вы говорите часто, что не шутите вообще.
Максим Валерьевич: Так это же очень хорошо, что ирония и серьезность перемешиваются. Мы ведь не пародисты, а члены одного ансамбля, которые вместе играют музыку, а не пытаются кого-то рассмешить.
Павел Сергеевич: Публика ждет от нас нечто совсем другое. Мальчики видят в «Громыке» пример для подражания, они переодеваются в мужественные костюмы и красят брови. Девочки «Громыку» фотографируют и поджидают после концертов. И те и другие знают песни «Громыки» наизусть.
Franz Ferdinand тоже с собой носят задник с Гаврилой Принципом. Правда, музыка у них никак не связана ни с венскими балами, ни с войной. Скорее, с модернистским духом времен Интербеллума. Но зачем вам вообще эти ассоциации с временами высокого брежневизма?
Никита Андреевич: На самом деле, в нас довольно мало советского, и Леонида Ильича тоже. Внешний образ совсем не так крепко связан с музыкой, и тем более с текстами, как думают некоторые — особенно, если они видели только наши фотографии и не бывали на концертах.
Максим Валерьевич: У нас не было никогда желания сыграть на ностальгии. Или как-то спародировать те времена. Мы не препарируем ретро-музыку, а просто играем то, что должна играть группа «Громыка». Чтобы в головах предохранители лопались.
Согласны ли вы с тезисом, что музыка утратила статус главного искусства, который имела в ХХ веке? Может ли сейчас музыка существовать и быть популярной без дополнительного визуального ряда или подтекста?
Павел Сергеевич: Музыка утратила статус главного искусства еще в XIX веке. Главными искусствами века XX, как известно, стали кино и цирк, а музыка стала саундтреком. В XXI веке уже само искусство утратило статус искусства и стало частным случаем общего информационного шума, который, в свою очередь, и является главным искусством нашего времени.
То есть, как в конце 1970-х — начале 1980-х, когда одни пост-панк-группы назывались в честь фашистов — Joy Division, New Order, другие — в честь анархистов и коммунистов, как Durutti Column или A Gang of Four. При этом от политики они были далеки, и не столько эпатировали, сколько завораживали. А вам самим комфортно в таком имидже?
Павел Сергеевич: Эстетику времен Леонида Ильича мы используем в качестве карантина, стеклянного контейнера, куда ловим новых слушателей. Повоспринимав немного Максима Валерьевича в шапке-пирожке с бровями, они будут готовы к тому эффекту, ради которого все и затевалось.
А насколько эта эстетика исчерпаема? У стилофона не такие возможности, как у примоченной электрогитары или даже пианино. Шапка-пирожок тоже может истлеть — ну, можно ли предположить, что однажды вам надоест?
Максим Валерьевич: Ребрендинг, конечно, возможен, но только внешний. Кстати, насчет пирожка я не уверен. Надо иметь творческую смелость самому очерчивать границы возможного и в этих пределах заниматься тем, что приходит в голову.
Насколько исчерпаема ваша форма?
Павел Сергеевич: Если вы имеете в виду песню как форму вокальной музыки, объединяющую поэтический текст с мелодией, то у нее по-прежнему большой потенциал. А затруднений с материалом мы не испытываем.
Выход нового сингла вы приурочили к 23 Февраля и 8 Марта. Насколько, по-вашему, важны гендерные праздники для ваших поклонников?
Павел Сергеевич: Для россиян традиционно важны любые праздники, как гендерные, так и трансгендерные. Что касается 23-го и 8-го — советский человек был по определению существом бесполым (равенство полов равнозначно их отсутствию) и эти два праздника были единственной официальной уступкой биологии в советском календаре. Раз в год член коллектива — школьного, студенческого или производственного — официально обретал тот или иной пол и получал за это подарок от представителя противоположного пола.
В наше время, когда так называемый секс пустил мощные корни во всех сферах деятельности россиян, более или менее успешно разделившихся по половому признаку, необходимость в этих двух праздниках, казалось бы, отпала. Тем не менее, празднолюбивые россияне не спешат вносить поправки в календарь и тщательно отмечают все красные дни, выпадающие на их долю.
Я очень удивился, когда в блоге у Василия Васина увидел вашу совместную фотографию. Я так понимаю, это со съемок готовящегося клипа на совместную версию «Тестостерона». По-моему, из него вышел очень симпатичный генерал. Почему вы решили записать дуэт с Васиным? С ним ведь тоже тоже нельзя быть уверенным, шутит он или серьезно говорит.
Никита Андреевич: «Громыке» предлагали принять участие в одном проекте, и по условиям участия нам надо было выбрать партнера для творческой коллаборации. Единственными, кого мы знали в списке, были Вася Васин и группа «Кирпичи». Но тогда у нас коллаборация не срослась, поскольку Василий был на гастролях. А когда у нас готовился новый релиз, мы вспомнили про эту идею и написали Васе Васину...
Максим Валерьевич: Василию Владимировичу Васину.
Никита Андреевич: Да, мы предложили Василию Владимировичу записать рэпа на восемь тактов. Он не удержался и решил зачитать побольше.
Сколько у «Громыки» в загашнике песен? Вы выпускаете песни в каких-то промышленных масштабах. В интервью вы утверждали, что пишете их, чуть ли не напрямую вылавливая стихи из ноосферы — чуть ли не в троллейбусе.
Максим Валерьевич: Нет, не то чтобы мы в троллейбусе их писали — слова вырвали из контекста. Я хотел подчеркнуть, что и так бывает. Даже по пути на репетицию в общественном транспорте может прийти в голову словосочетание, на котором строится вся песня. Хотя в жаре и толчее особо ничего нет для вдохновения, и когда к тебе прижимаются потные тела, думать о текстах очень сложно.
Клип на песню группы «Громыка» «Доставить в Москву»
Никита Андреевич: Не могу сказать, что у нас есть какой-то загашник, мы песни не копим. Почти все, что у нас есть, мы издали, а то, что есть на пластинках, играем на концертах.
Павел Сергеевич: Я понимаю, что вы имеете в виду, но нет, хитов под прилавком не прячем. Был загашник — мы его издали в виде третьего альбома «Нашатырь». И продолжаем сочинять новые песни, которые, уверен, найдут себе поклонников.
Никита Андреевич: Хотя мы пока их не показываем. Мы готовимся к четвертому альбому: «Пожалей мое желе», «Тестостерон» и «Ну-ка, полетай» войдут в следующий, четвертый лонгплей.
Клип из кадров фильма «Жидкое небо» на песню группы «Громыка» «Тестостерон» в ремиксе группы «Барто»
А вы записываете вообще все свои песни?
Никита Андреевич: Первые два альбома можно считать одним двойным, несмотря на то что «Акробатенька» писался уже из свежего актуального материала с разработанными образами, а «№1» — еще до названия «Громыка». Потом мы выпустили «Нашатырь», где звучали песни, которые мы хотели играть на концертах. Чтобы подпевали.
А кто подпевает «Громыке»?
Максим Валерьевич: На концерты к нам ходит самая разнообразная публика, включая панков, беременных женщин, женщин с детьми и оперных певиц.
Что вы думаете о скандале вокруг запрета фильма «Смерть Сталина»?
Никита Андреевич: Не все члены группы в курсе этого скандала. Но нам ближе, как вы подчеркнули, брежневская эпоха. Окунать нашего слушателя в контейнер со Сталиным мы пока не готовы.
А вообще вы интересуетесь тем, что идет или не идет в кино?
Павел Сергеевич: Из последнего, что не шло в кино, нам понравился мультфильм «Доставить в Москву» Федора Лысого. Любопытно, что сначала «Громыкой» был написан саундтрек (песня «Доставить в Москву»), а впоследствии появился и сам мультфильм.
Как у вас получилось, что клип на «Тестостерон» в версии «Барто» смонтирован из кадров «Жидкого неба»? Вы поклонники этой картины?
Никита Андреевич: Нельзя сказать, что «Жидкое небо» — это наш любимейший фильм. Кто-то из участников группы посмотрел его еще в юности и тогда, в юности, был очень впечатлен, а кто-то не видел вообще. Но, видимо, пример Федора Лысого, снявшего «Громыке» клип без участия «Громыки», вдохновил наших поклонников.
Павел Сергеевич: Вскоре после выхода «Тестостерона» мы начали получать от анонимных художников видеозарисовки к разным трекам, вошедшим в этот релиз. Одна из них была действительно смонтирована из кадров фильма «Жидкое небо». И нам показалось, что этот видеоряд очень удачно лег на ремикс, сделанный группой «Барто».
В «Жидком небе» рассказывается о смертельной опасности для тех, кто испытывает удовольствие. Какое самое большое удовольствие «Громыки»?
Павел Сергеевич: Главное удовольствие «Громыки» — это все, что связано с «Громыкой».
