18+
Актер МХАТ имени М. Горького Дмитрий Корепин заявил в прокуратуру о незаконном увольнении, которое произошло вопреки заявлению Владимира Путина о том, что во время пандемии никто не должен остаться без работы. Как считает артист, его сокращение связано с тем, что он не поддержал отставку Татьяны Дорониной и выступил с резкой критикой в адрес нынешнего руководителя Эдуарда Боякова, вынуждавшего людей переходить на срочные договора. «Премьеры проваливаются, заслуженных артистов сгоняют в массовку, — рассказывает он. — Доходит до того, что в театре начали устраивать подозрительные телесные тренинги. При Татьяне Васильевне такое было бы страшно представить!»
— Дмитрий, расскажите, как вы узнали о своем сокращении.
— Эта ситуация начала развиваться сразу после того, как в издании Daily Storm опубликовали мой комментарий по поводу незаконного увольнения Татьяны Дорониной. Сначала мне влепили замечание, заявив, что у меня не было на это права (хотя никаких этических кодексов я не подписывал), а потом сообщили, что я больше не смогу приходить в театр; меня туда просто не пустят.
Чтобы разобраться, что происходит, я пошел в дирекцию. Боякова не было. На месте находилась лишь исполнительный директор Татьяна Ярошевская, которая тут же потребовала покинуть помещение. Я пошел обратно — а меня не выпускают! Дверь заблокирована, мальчик-секретарь просит посидеть, все цинично наблюдают за тем, что я буду делать. Видимо, надеялись, что я начну ее выбивать, и хотели снять это на камеру.
— А вы?
— Ну я сразу понял, что это провокация, поэтому вел себя абсолютно спокойно. А на следующий день мне позвонил участковый и сказал, что на меня завели дело: якобы я угрожал Боякову и его секретарю физической расправой. Я, конечно, обалдел, но у меня было доказательство своей невиновности. Собственная запись.
Что происходит дальше? Меня вызывают в театр и предупреждают о сокращении. Правда, оговариваются, что все еще можно отменить. Если я переведусь на срочный договор, у меня будут и роли, и зарплата. Мол, думай до середины марта. Чуть позже я встречаю в лифте завлита театра, писателя Захара Прилепина, и решаюсь с ним побеседовать. «Захар! — говорю ему я. — Ты знаешь, что я за себя никогда не просил, но ситуация патовая. В Москве карантин, я никуда не устроюсь. Вы можете меня просто оставить в покое?»
— И что он ответил?
— То же самое. Что спасти меня может только переход на срочный договор. И вот тогда я понял, что все бесполезно: либо ты прогибаешься, либо теряешь работу. Но это еще ладно. До этого мне вообще предлагали прийти к Боякову, чтобы... покаяться! Вот прямо так: спастись «через покаяние» и признать, что я неправ. Только в чем я должен каяться? На каком основании я должен отрекаться от слов, насколько несправедливо поступили с народной артисткой СССР? Он (Бояков) что, возомнил себя Господом Богом? Мессией? Кто он, чтобы говорить мне: «Вы не туда идете, вы заблудились!» Я — заблудшая овца?
— И в итоге вы, конечно же, решили, что нет. Честь дороже.
— Именно. Лично для меня Бояков — это настоящее олицетворение зла. Человек, который размышляет о православии, но при этом не знает, что такое милосердие. Который делает все, чтобы в театре Дорониной не звучало даже ее имя, и выживает ее актеров. Как будто Татьяны Васильевны и не было! При этом новый худрук продолжает утверждать, что все хорошо, никакого конфликта нет, он продолжает с ней общаться. Так вот я хочу заявить: это неправда! Так как в театре я теперь больше не работаю, то могу говорить все. Татьяна Доронина по-прежнему ждет, когда же про нее вспомнят!
— А как так получилось, что во МХАТе обошли рекомендацию Путина не увольнять людей в такое тяжелое время?
— С этим вопросом, наверное, стоит обратиться к его нынешнему руководству. Но ни Бояков, ни Прилепин меня не услышали. Что самое интересное, прилепинское движение «За правду» вдруг открывает горячую линию по защите прав трудящихся в связи с введением дополнительных выходных! А меня выкидывают — как так? Когда я написал об этом на странице проекта, мой комментарий тут же удалили.
— Дмитрий, вы уже думали, как будете жить дальше? Наверное, у вас семья, дети...
— Семьи нет — только два кота, поэтому пока я отвечаю лишь за самого себя. Живу в театральном общежитии, но если суд, в который я обратился за правдой, встанет на сторону нынешнего руководства, оттуда придется уезжать. Деньги еще есть, мне дали небольшую компенсацию, но надолго ли их хватит — это уже вопрос. Вот так сейчас поступают с людьми! Ах, ты не молчишь, ах, ты не ломаешься? Ну тогда получи! Поживи, помучайся! Такое ощущение, что, сыграв Ивана Бездомного в «Мастере и Маргарите», я как бы спроецировал все это на свою жизнь и бросил вызов самому Воланду. Но я-то выживу, а вот как будут выглядеть они?
— Скажите, а как реагируют остальные участники коллектива?
— Конечно, они возмущены. Заслуженных артистов отправляют в массовку — попеть чисто для вида. Премьеры спектаклей проваливаются. В театре появляются какие-то странные секты: те, кто работает на договорах, вынуждены ходить на йогу, при этом им на время курса рекомендуется избегать сексуальных контактов с любимыми людьми. Не знаю, что именно там происходит, но мальчикам и девочкам разных возрастов предлагают закрыть глаза и танцевать, как бы совокупляясь. А вообще, почитайте памятку, я пришлю, в ней много чего интересного! («Тренинг не предполагает никаких особенных интимных упражнений и сцен. Тем не менее будет работа в парах и, следовательно, контакты с людьми. Представьте, что вы на занятиях импровизацией или на уроке современного танца. Не больше. Но и не меньше», — загадочно сообщается в аннотации).
Конечно, все понимают, что это ненормально — под надзором худрука совершать какие-то странные действия. Но он говорит, что это просто репетиция спектакля. Причем такой тренинг длится порой до 12 часов в день. Видано ли это в театре? Читал, что нечто подобное уже где-то проводилось, при этом участники были полностью раздеты. Но это уже слухи.
— Кстати, а вы не в курсе, почему из МХАТа ушел Александр Домогаров?
— Насколько я знаю, ему тоже не нравилось, что там происходит. Стоя в курилке, он выражал свое мнение словом «пипец», только пожестче. Естественно, когда ему не заплатили гонорар за спектакли, наверное, тысяч 200, Домогаров сказал, что сюда больше ни ногой. Журналисты спрашивают у Боякова, в чем дело, а он: «Я не в курсе». Ну да, конечно: это художественный-то руководитель не в курсе того, почему артисту такого уровня не платят! Это был единственный актер, который приносил им доход и делал кассу. Плюнули человеку в лицо, а теперь говорят, что ждут обратно! В общем, то военные действия, то драки (был случай, когда Бояков набросился на одного актера), то скандалы... Наверное, ни у кого такого нет, а у нас есть!
— А Татьяна Васильевна уже знает, что произошло? Это не о театре в целом, а конкретно о вас?
— Конечно. И она в ужасе. Но что она может сделать? Только надеяться на то, что Владимир Путин, к которому ей удалось обратиться лично, наконец разберется во всей этой ситуации и правда восторжествует. А я тоже не буду опускать рук и продолжу писать во все инстанции. В первую очередь хотелось бы пообщаться с нашим новым министром культуры Ольгой Любимовой: может, отреагирует? А пока какая-то безысходность. Мы кричим: «Помогите! МХАТ убивают! Нас осталось только поставить к стенке и расстрелять», а в ответ — тишина.
Повторюсь, что цель нашей борьбы — противостояние злу. Чтобы команду Боякова убрали, а в театре появился хороший адекватный руководитель, которого в идеале назначила бы сама великая Татьяна Доронина. Это будет порядочно по отношению и к ней, и к артистам, и стало бы лучшим исходом сегодняшних событий. Надеемся, что выстоим!
