18+
Друзья и партийные товарищи Эдуарда Лимонова выполнили его последнюю волю: возле могилы писателя на Троекуровском кладбище теперь шумит молодой дуб. И пусть он пока не такой уж высокий — всего 3,5 метра, — пройдет время, и этот саженец превратится в большое красивое дерево, которое будет засыпать последнее пристанище публициста спелыми желудями. «Именно об этом было сказано в завещании, — говорят его соратники. — И мы не могли его проигнорировать».
Когда во всех сводках новостей написали, что Лимонова больше нет, никто не поверил. Все думали, что этот мало кому удобный и противоречивый человек будет жить вечно. Но оказалось, что ничто земное ему не чуждо: смелые тоже лежат в больницах. Правда, свой недуг он старался не афишировать: боялся, что его будут жалеть, и очень стеснялся, что оказался в таком положении.
Вообще, о том, каким будет финал его жизни, Лимонов, скорее всего, задумывался уже давно. Например, в книге «Анатомия героя» можно найти довольно четкое указание, как распорядиться его телом: «Я ненавижу могилу, эту мерзкую яму и сырость, и не хочу, чтобы останки мои превратились в слякотную жижу, пищу червей. Солнечный человек, я требую от моих последователей, наследников и товарищей по партии ни в коем случае не предавать мое тело земле», — сообщал он в своих дневниковых записях.
Намного предпочтительнее, уточнял автор, было бы совершить следующее: приехать на возвышенный берег какой-нибудь русской реки (лучше Волги), развести погребальный костер, а оставшийся от него пепел сложить на плот, чтобы отправить по течению. «После того как плот сооружен, и пепел, и зола, и останки вместе с горящими головнями будут погружены на него, просьба произвести надо мной выстрелы прощального салюта», — просил литератор.
Как выяснилось позже, — то «завещание» было скорее мифическим. Существовало другое, намного более реальное в своем воплощении.
«Эдуард просил, чтобы на его могиле росло большое дерево, — рассказывает Daily Storm его помощник Дмитрий, — и чтобы туда всегда приходили люди. Оказалось, что в этом нет ничего невозможного. Согласовав место, мы поехали в питомник и привезли оттуда вот такой саженец красного дуба, который сами и посадили».
«Почему красного? — переспрашивает он. — Никаких намеков. Просто так совпало!»
Интересная деталь: составляя завещание, Лимонов подробно расписал, как именно это дерево должно располагаться относительно его могилы. «Прошу посадить саженец таким образом, чтобы тень его, когда вырастет, падала бы на мою плиту, которую вы положите, возвысив ее изголовье, и чтобы ближе к ногам она спускалась к уровню поверхности кладбища», — уточнил он.
Объяснялось и то, почему дуб. В возрасте одиннадцати лет Эдуард вместе со своим классом оказался в роскошной роще где-то на Украине и повстречал там настоящий цыганский табор. При этом цыгане были красивые до невозможности: в рубахах из тяжелого шелка невиданных густых цветов — от лилового до красного и горчичного. А на земле лежали дубовые плоды — настолько шикарные и колоритные, что эта картинка навсегда врезалась в его память.
«Предписываю вам, таким образом, чтобы высадили дуб, и я буду там тлеть в земле, и будут сыпаться на мою могилу желуди, — завещал писатель. — А вы будете приходить с вопросами».
Эдуарда Лимонова называют блестящим полемистом и автором поистине невероятной прозы, а название одного из его романов — «Это я — Эдичка!» — давно считается нарицательным. Писателя не стало в марте этого года. Скорая госпитализировала его прямо из дома, но старания медиков не помогли: после двух операций у публициста остановилось сердце. На его похороны пришли около трехсот человек — близкие друзья, коллеги, журналисты, те, с кем он дружил и общался в разные годы своей жизни. В числе присутствующих можно было увидеть и писателя Сергея Шаргунова, и рэпера Хаски.
Интересно, что поэт словно предчувствовал, что уйдет, не дотянув до лета. «Хоронили сочинителя / Хороша была весна / Пришла девочка в калошках / Очень плакала она», — напишет он еще в 70-х. А позднее признается, что конечной целью всех его исканий была простая человеческая взаимность.
«Я никогда не жил нормальной жизнью. Я всегда не имел пристанища, кочевал из квартиры в квартиру. Жизнь сама по себе — бессмысленный процесс. Поэтому я всегда искал высокое занятие себе в жизни. Я хотел самоотверженно любить, с собой мне всегда было скучно. Я любил, как вижу сейчас, — необычно сильно и страшно, но оказалось, что я хотел ответной любви», — признавался он.
И этот дуб, наверное, такая же попытка иметь ее даже после смерти. Вдруг кто-нибудь из живых найдет отдохновение под его широкими раскидистыми ветвями?!
