18+
Датская группа Brothers Moving — это три брата Кноблаух: Симон (кахон), Аске (гитара) и Эсбен (гитара) — плюс басист Нильс Серенсен, названый брат. Их слава ковалась на улицах Нью-Йорка и в Калифорнийской долине, где размещены сервера YouTube: именно благодаря видеосервису они стали известны по всему миру, прежде всего за счет исполнения стандарта Minnie The Moocher бессмертного Кэба Кэллоуэя. В 2016-м они впервые добрались и до России, притом им так понравилось, что они исколесили ее европейскую часть вдоль и поперек, побывав в том числе в Екатеринбурге, Уфе и Ростове-папе. Они по-прежнему выступают на улицах, но в турне тяготеют все же к закрытым площадкам, особенно зимой. В Москве они отыграют 11 августа на «Сцене на воде» ВДНХ.
Аске и Нильс рассказали нам о конфликте с вахтовиками, водке, сугробах и здоровом образе жизни.
— Вы, наверное, знаете Россию лучше любого другого датчанина после Витуса Беринга. Какая самая дикая и самая милая история из тех, что произошли с вами в России? В этом году «Россия глазами иностранцев» — главное чтиво.
Аске: Однажды на поезде в Казань наши соседи по вагону (потом нам сказали, что это были wachtowiki) сказали, что, если мы им не сыграем, они нас убьют. Мы вынуждены были запереть дверь, а они ломились к нам в купе. Потом ушли к себе и заснули. В ту же поездку один из нас открыл окно посреди ночи, и я проснулся с сугробом на ногах.
В другой раз, после шоу в Санкт-Петербурге, нам нужно было бежать, потому что кучка фанатов штурмовала гримерку, не хотела отпускать нас. У нас был самолет — через пару часов нам просто пришлось сбежать. Хотя слушатели были в тот вечер великолепные.
— Что могут сделать уличные музыканты, чтобы разрушить стереотип — пьянь, побирушка, говнарь — и доказать, что они не второго сорта?
Аске: Я думаю, нужно забить болт на это. Серьезно, некоторые так оценивают людей, потому что не могут иначе. Играть на улице непросто, и большинство наших коллег должны постоянно развиваться, выстраивать свой стиль в течение нескольких лет, чтобы найти свой путь. Когда вы играете на более крупных сценах, необязательно быть особенно хорошим исполнителем, есть где спрятать «прососы» в исполнительском навыке. Напротив, когда вы играете на улицах, вы должны привлекать внимание каждый день, и каждая ошибка как на ладони. Вот и считайте, у кого ответственность выше и кто тут говнарь.
К сожалению, людям свойственно думать стереотипами, а также говорить о различиях, вместо того чтобы сосредоточиться на том, что связывает нас всех вместе. Разделение на «они» и «мы» создает глубокий разрыв между людьми вообще. Атомизация — одна из самых больших проблем. Вместо того чтобы закрывать границы и прятаться за стенами домов, мы должны делать наоборот. Наш самый сильный инструмент — это любовь и труд понимания.
— Как вы думаете, какова идеальная схема отношений между музыкантами, властью и обществом? Налоги, профсоюзы, лицензирование, взаимные обязательства — или полная вольница?
Аске: Точно не лицензии! Это глупый кусок бюрократической бумаги, лишенный смысла.
Нильс: Я, наверное, анархист по своей природе. Хотелось бы, чтобы мы все были равны, а деньги, границы и чиновники не имели бы такой силы над нашей жизнью. Если задуматься — все, о чем вы говорите, было придумано другими людьми и принято нами как объективная данность, каковой она, конечно, не является. Без государственного регулирования наша жизнь была бы лучше. Я понимаю, что это утопические идеи и наше современное общество зависит от государства. И вы можете назвать меня мечтателем, но я не один такой... Так, о чем я? Если бы каждый относился к другим с той же любовью и тем же уважением, что и к себе, мы бы жили в другом месте. Правда, даже у хиппи не получилось, они все профукали.
— Вы любите песню из советских «Бременских музыкантов» — «Ничего на свете лучше нету» — и даже поете ее. А что самое приятное в вашем образе жизни?
Нильс: Свобода быть самому себе боссом. Зарабатывать на жизнь своим «хобби» — удивительная привилегия, которую нельзя воспринимать как должное. Так вышло, что люди хотят послушать нашу музыку, к этому нужно относиться с благодарностью. Конечно, в какой-то момент и такое становится «работой», где есть хорошие и плохие дни. Но двум хозяевам трудно служить одновременно. Если вы хотите продолжать развиваться музыкально, в конечном итоге вы должны выбрать музыку.
— Что в сет-листе на этот раз? Вы же в курсе, что вам предстоит играть посреди пруда?
Аске: Мы заранее не готовим сет-лист, так что это всегда интрига. У нас есть кое-какие новые идеи. Возможно, на этот раз мы сможем включить новые инструменты, если нам удастся их своевременно раздобыть.
Где мы только не играли. На лодках, небоскребах, в поездах, автобусах и автомобилях, горах, реках, в воздухе и под землей. Хм, что дальше... Может быть, во время прыжка с парашютом?
— Вы не думали дать мастер-класс для русских уличных музыкантов?
Аске: Короткий ответ — нет. Мы не эксперты в раскрытии потенциала других артистов. Надо просто играть не по лжи и делать то, что тебе самому по нутру.
— В котором часу вы обычно выходите на улицу играть?
Аске: Когда больше всего людей, лучше всего в выходные и праздничные дни. Когда люди идут на работу и возвращаются домой.
Нильс: Наш обычный рабочий день начинается во второй половине дня, когда работники разъезжаются по домам. Обычно мы играем два сета: первый — чтобы оплатить обед, а второй — чтобы выйти в плюс.
— Наш фирменный вопрос — как вы ухаживаете за собой? И раз уж об этом зашел разговор — что вы едите?
Аске: Мы едим до отвала и пьем сколько влезет.
Нильс: Мы всегда любили водку, и после посещения вашей страны наша страсть еще усилилась. Но на улице мы стараемся пить как можно больше воды. Долгое время лучшим обедом для нас был Subway Sandwich. Люди за прилавком знали нас так хорошо, что каждый день, когда мы приходили на обед, они ставили нашу музыку. А в последнее время Эсбен заделался вегетарианцем, ест одну траву с морковным соком. Остальные стараются его поддерживать.
