18+
Важнейшим из искусств для нас является кино, убеждал нас Ленин в первые годы советской власти. И был абсолютно прав. Сейчас же все изменилось. 100 лет спустя сериалы потеснили полный метр. Сериальные герои стали примерами для народных масс. От серии к серии мы волнуемся за любимых персонажей и ждем новых сезонов. Поэтому сериалы стали благодатной почвой для культурологов, социологов и даже политологов. Daily Storm решил посмотреть на самый популярный сериал десятилетия с политической точки зрения.
«Гибридные режимы угнетают свободных людей. Феодальная раздробленность стремительным домкратом угрожает ужасами приближающегося глобального потепления в форме ледникового периода. Репрессии обрушиваются с каждым днем. Но все геи Королевской Гавани, демократические журналисты, религиозные активисты и граждане пониженной социальной ответственности с надеждой смотрят на юг, откуда уже слышен стук пяток приближающейся армии гендерно нейтральных асексуалов под руководством пышногрудой блондинки, как будто только что сошедшей с баррикад освободительного художника Делакруа, и алкоголика-карлика» — это не бред сумасшедшего, не аналитика анонимных Telegram-каналов и даже не Twitter Льва Щаранского. Это пересказ шести сезонов «Игры престолов» устами кремлевского политолога, исполнительного директора Центра политического анализа Вячеслава Данилова. Очень солидного и уважаемого человека. И вообще, тема серьезнее, чем кажется.
Сериалы все плотнее входят в нашу жизнь, все больше с ней переплетаются. Так, Билл Клинтон заявлял о предельной реалистичности сериала «Карточный домик». Якобы 90% рассказанного о жизни вымышленного президента-демократа Фрэнка Андервуда запросто могло иметь место в стенах реального Белого дома. А исполнительница роли первой леди, актриса Робин Райт, недавно высказалась о Дональде Трампе следующим образом: «Он украл все наши идеи для шестого сезона». Пугающая откровенность!
Впрочем, чтобы правдоподобно демонстрировать реалии нашего мира, необязательно проводить прямые параллели и косплеить героев вечерних новостей. Высокие кабинеты без потери смысла можно заменить чертогами фэнтезийного замка — и в этих декорациях показывать, как работают тайные механизмы власти. Даже драконы не будут особой помехой: в «Игре престолов» подавляющее большинство событий происходит благодаря людям, их амбициям, страстям или глупости. В преддверии выхода седьмого сезона Daily Storm решил провести политологический анализ сериальной вселенной. Это не спойлеры и даже не фанатские теории, а, скорее, попытка анализа внутриэлитных конфликтов Вестероса.
Мифы и магия искажают политическое поле
Для начала надо дать себе отчет в том, что методы формального политического анализа могут во вселенной Мартина не работать из-за двух важных переменных, которые усложняют задачу.
«Во-первых, это магия — не поддающееся прогнозированию явление. То есть если в самом начале сериала мы с магией почти не сталкивались и ее влияние на политические процессы было незначительным, то сегодня этот фактор действует полномасштабно, искажая политическое поле Вестероса. Например, реставрация Таргариенов видится рисковым политическим проектом с точки зрения элит, — рассказывает Daily Storm политический аналитик, сотрудник Финансового университета Вадим Ветерков. — Во-вторых, политика Вестероса предельно мифологизирована».
Политические лидеры Вестероса действительно охотно используют в своих корыстных целях мифологию и поп-культуру, например самую известную песню Семи Королевств «Рейны из Кастамере»:
С чего бы мне, — сказал тот лорд, —
Склоняться пред тобой?
На стяге твоем — такой же кот,
Лишь только цвет другой.
Хоть алый лев, хоть лев златой —
Важней длина когтей.
Не верю я, что коготь твой
Острее и прочней.
Так он сказал, так он сказал,
Из Кастамере лорд.
С тех пор лишь дождь в пустынный зал
По лорду слезы льет.
В песне поется о восстании Рейнов против своих сюзеренов Ланнистеров, которое Тайвин Ланнистер подавил с невиданной жестокостью, полностью уничтожив мятежников и разрушив их замок. Само ее исполнение бардами обычно несет в себе невысказанную угрозу: враги Ланнистеров будут повержены. Мы прекрасно это видим на примере финала третьего сезона, где на «красной» свадьбе, аккурат перед резней, музыканты начинают ее играть. И Кейтилин Старк сразу становится все понятно…
Это своеобразный пример использования мягкой силы, конечно, в сочетании с жесткой.
В этом же ключе Дейенерис Таргариен использует миф о драконах, распространяемый столетиями, как гарант победы. Особенно ей это помогает в политических переговорах. При этом сугубо военная эффективность драконов, продемонстрированная во время боев в заливе Работорговцев, явно играет в пользу этого мифа.
«Игра престолов» — это зеркало феодальных времен.
«Если сейчас речь идет о группах, о каких-то экономических интересах, то в феодальные времена вопрос всегда ставился по-другому: даст ли мне Дейенерис должность? Если она дала должность, все нормально. Если не дала, то очень плохо. На кого сделать ставку? Кому продаться? — задается вопросом директор Института политической социологии Вячеслав Смирнов. — Ей уже продался Серый Червь со своими Безупречными, ей уже продались беглые дворяне. В этом смысле все просто. Те, кто попадают в опалу, вынуждены идти на союз с Дейенерис. Когда Тирион попадает в немилость, он ожидаемо становится ее правой рукой».
О формах правления
Религиозные фундаменталисты сеют смуту в низших слоях населения, в то же время торговые республики, в первую очередь процветающий Браавос, подают элите Вестероса пример экономического благополучия. «Не исключено, что в таком экономически и культурно развитом регионе, как Простор, будет установлено подобие республики. Эта инициатива может быть поддержана как Оленной Тирелл — лицом, незаинтересованным в передаче власти в руки младших родов, так и Дейенерис Таргариен», — анализирует Ветерков.
Апелляция к воле народа послужила оправданием и для свержения правящей династии Дорна. С этим южным регионом вообще все сложно. Это единственная страна в Семи Королевствах, где терпимо относятся к бастардам. После того как в Дорне отряд Песчаных Змеек вырезал всю королевскую династию, там явные проблемы с престолонаследием. К тому же там много дворянства, которое может претендовать на лидерство в регионе. «Исходя из этого, Дорн можно назвать федерацией баронов. Им тяжело выбрать лидера. Ну, пушечное мясо, короче. Такая Швейцария», — констатирует Смирнов.
Что творится в Королевской Гавани
Но своего высшего накала политические интриги достигают в Королевской Гавани, где Серсея, потеряв последнего ребенка, занимает Железный трон.
Политика Серсеи выглядит крайне неубедительно и реакционно. Однако насколько возможны успешные политические реформы в условиях долгой зимы и нашествия Белых Ходоков? Может быть, эта неуверенность в завтрашнем дне приведет на сторону королевы некоторых феодалов. «Она — единственная, кто служит государству. Хотя бы потому, что, по феодальной формуле, государство — это она и есть, — напоминает Смирнов. — И она, в отличие от подавляющего большинства игроков в престолы, — не популист. Серсея, скорее, государственник-интриган. Достаточно жесткий. Поэтому если бы автор сильно не вмешивался, можно было бы предположить, что она нашла опору в каком-то религиозном движении либо, наоборот, совершенно неожиданно оказалась среди союзников Белых Ходоков. А чего? Какие проблемы, если надо удержать власть?»
У Серсеи самое широкое окно возможностей. Она может примкнуть к любой группе и тем самым усилить интригу сериала.
Мастера политической интриги
С каждым сезоном амбиции лорда Бейлиша по прозвищу Мизинец растут. Но для того чтобы оценить его шансы, у нас недостаточно данных: в Долине Аррен последние годы был слабый правитель, Север и Речные земли разорены войной. Даже без армии Ходоков из загнивающего «Застенья» это ставит шансы лорда Бейлиша под вопрос.
Плюс Бейлиш не из знатного рода. «Его власть держится только на хитрости, деньгах и на том, что его кто-то куда-то назначал, — напоминает Смирнов. — А такая власть не пользуется популярностью в элитах. Потому что присяга типа «мои деды служили ему» играет более весомую роль, чем позиция «он меня нанял».
По хитрости, коварству и беспринципности соперничать с Мизинцем может только другой вельможа — Варис. И у него есть одно препятствие на пути к трону — он — евнух. По словам Смирнова, невозможность передать статус по наследству для Вариса лишает борьбу за титулы всякого смысла. Именно поэтому он привносит другую идею — служение системе. Единственное, Варис не отвечает на вопрос, что такое система. Ведь в феодальный период государство — это тот, кто его возглавляет.
Основной конфликт в Вестеросе, как можно предположить, развернется между агрессивными реакционерами, исходящими из классической феодальной перспективы, и социальными новаторами, готовыми принять такие идеи, как магия и республика. И как этот конфликт будет разрешаться, зависит только от создателей сериала. Политологи могут лишь прогнозировать. Но единственное, что очевидно для всех, — зима близко. Это особенно остро ощущается этим летом.
Коллаж © Daily Storm. Фото: © GLOBAL LOOK press
