18+
Более 200 прекрасных песен и одинокая смерть в Новый год. Жизнь лидера группы «Рок-ателье» Криса Кельми заслуживает отдельного художественного фильма. Но мало кто знает, что у этого артиста даже нет могилы. А о судьбе останков неизвестно даже его брату Евгению Суслину. «Крис завещал своему сыну развеять его прах над Атлантикой, — говорит Евгений. — Но было ли это сделано, нам уже никто не расскажет».
— Сегодня послушала радио — и такая тоска. Ни музыки, ни смысла. А где Крис? Где другие замечательные исполнители? Неужели все забыто?
— Да нет. Я бы не сказал, что Крис совсем забыт. Недавно звонили от Леры Кудрявцевой, хотят посвятить ему свой эфир. Но в остальном…
У нас же теперь так везде! Неважно, какого уровня тот или иной исполнитель — главное, чтобы он мелькал и про него показывали всякую дребедень. Недавно анализировал ленту «Дзена». Это шлак на шлаке! Я смотрю и думаю: «А кто эти люди?» Хотя я знаю много достойных артистов, о которых не говорят.
Вчера был на корпоративе одного серьезного человека и встретил там певца Паскаля. Так вот, этот парень, не рекламируя и не выпячивая себя, ездит на линию фронта и дает там концерты для детей!
А вся эта лабуда, шелуха, извините — только пиарится.
— Как вы думаете, Крис бы поехал?
— Конечно. Потому что я его знаю: он никогда не кричал, что он ура-патриот, но он реально любил свою страну. И я на 200% уверен, что он бы сейчас был на Донбассе и давал там свои концерты.
А по поводу друзей... Дело в том, что их у Криса как таковых практически и не было. Один-два человека, с кем я периодически общаюсь. Иногда пересекаюсь с людьми, которые в свое время ходили на посвященные ему ток-шоу. Но я же не могу назвать их его товарищами! Несмотря на то что кому-то из них этого, может быть, и хотелось.
Я их в этом не разубеждаю. Хотят — и ладно.
— А с родственниками? С ними — общаетесь?
— Нет. С тех пор, как у нас с сыном Криса не сложилось возрождение группы «Рок-ателье». Хотя, собственно, он сам ушел в тину. Но ушел и ушел, бог с ним. Мне есть чем заняться.
— Я помню, как вы об этом мечтали…
— Я хотел, чтобы этот коллектив ездил по всей стране и напоминал, что вот, был такой талантливый автор и исполнитель, чье творчество живет и сегодня. А у него свыше 200 песен — и это только официально. Их тех, что в РАО.
Кроме того, у меня есть совершенно уникальные записи, которые были сделаны во время работы в «Ленкоме». Когда группа озвучивала «Юнону и Авось», спектакль «Тиль» и «Звезду и смерть Хоакина Мурьеты».
Мало того, что по-музыкантски это просто потрясающе, сейчас так вообще никто не играет и не пишет! Ну разве что Андрей Мисин. Все остальное — два аккорда, три прихлопа.
— Евгений, а чем все-таки закончилась история с останками? Насколько я помню, Крис завещал, чтобы его прах развеяли где-то над Атлантикой.
— А я не знаю! Но когда я в прошлый раз общался с его сыном — а это было год или полтора назад, — он сказал, что вопрос решен. Это дословно. Хотя сомнения есть.
Может, он действительно это сделал. И тогда молодец. А может, и не сделал. Но, как по мне, то, что урна после смерти Криса простояла минимум полтора года, это уже нехорошо!
— А где же она хранилась? В крематории?
— Я знаю, что он ее забрал, а вот где хранил… Понятно, что купить билет в Доминикану и обратно — это деньги. Но есть такие вещи, которые ими не измеряются. Тем более что Крис все-таки кое-что оставил, и если волей отца было развеять его прах над Атлантикой, это надо было делать очень быстро.
Я не люблю судить людей, но, на мой взгляд, это неправильно.
— То есть у Криса даже нет такого места, куда к нему можно прийти?
— Нет. Он не хотел, чтобы его хоронили. Хотя, честно говоря, я и сам не понимаю, почему. Тем более что была могила отца на Ваганьковском кладбище. А Крис его просто боготворил! Он был для него таким мерилом. Таким — как ни высокопарно это звучит, но это правда! — образцом морального кодекса строителя коммунизма. Это был выдающийся человек. Каких сейчас хронически не хватает. И Крис его очень уважал.
Но, может, действительно к концу жизни он уже настолько ослаб, что у него стерлись грани и рухнули устои.
Конечно, правильнее было бы предать его земле, чтобы друзьям и поклонникам было куда прийти и возложить цветы. Но все получилось как получилось.
— Грустно!
— Ну не он первый и не он последний. Я думаю, что, покопавшись в «Яндексе» или Google, можно найти немало таких же историй. Это было его завещание. И я надеюсь, что урна действительно развеяна. Только никто никогда не скажет, что там на самом деле.
— Помню наш последний разговор с Крисом. Сколько у него было планов, сколько надежд…
— Ну изменился человек. Стал понимать какие-то вещи. Но это нужно было сделать гораздо раньше. Когда ты еще полон сил. А не когда ты слаб и начинаешь осознавать, что это ты нуждаешься в людях, а не они в тебе. Когда уже нет того статуса, и вдруг выясняется, что все твои псевдодрузья куда-то подевались, а рядом остались только самые близкие, которые любят тебя таким, какой ты есть. Со всеми твоими достоинствами и недостатками.
Если про меня, то я навещал его до последнего. Незадолго до Нового года хотел заехать к нему вместе с супругой Златой. Но Крис сказал, что к нему приедет сначала сын, а потом жена, и мы передоговорились на первые числа января.
«Все, — сказал он. — Железно!» Но…
Только знаете, пусть кто-то скажет, что он пьяница, алкоголик. Но с точки зрения профессионализма я могу уверенно заявить, что он входил в пятерку лучших композиторов России. У него не было совкового мышления. Он был воспитан на лучших образцах музыки. Окончил Гнесинку. Был учеником Игоря Бриля. Обладал даром мелодиста.
Не то что сейчас сочиняют. Это все быстро уйдет. Без пиара, без вливаний денег это на хрен никому не нужно. Абсолютно!
А песни Криса — они будут жить всегда!
