18+
В Среднеуральском женском монастыре отреагировали на информацию о том, что Ксения Собчак обратилась в Следственный комитет с просьбой проверить факт воспрепятствования журналистской деятельности в тот момент, когда съемочная группа находилась в обители. Как считают в окружении отца Сергия, это не более чем очередной заказ. «Одного не понимаем: почему столичным провокаторам разрешают безнаказанно глумиться над нашими ценностями и делать то, что им пожелается? — изумляются они. — А самое страшное — позволяют ломать психику нашим монастырским детям?!»
Как следует из заявления Собчак, 27 июня на ее съемочную группу было совершено самое настоящее нападение. Режиссер Сергей Ерженков получил перелом кисти, а с его камеры была частично удалена важная видеозапись. Телеведущая осталась с синяками. И что это, считает она, если не насилие, осуществленное группой лиц, к тому же с повреждением имущества? Отсюда требование: возбудить уголовное дело по части 3 статьи 144 УК, нарушителям которой грозит до шести лет тюрьмы.
Впрочем, в самом монастыре на этот счет спокойны. Как говорит помощник отца Сергия Всеволод Могучев, у них есть свое заявление. На Собчак. Монахини и паломники написали его еще две недели назад, сообщив в органы правопорядка, что Ксения незаконно проникла на территорию монастыря и попыталась устроить скандал, невзирая на то что в это время шло богослужение. Страшно одно: что к ней почему-то прислушиваются, а к ним нет, и череда инициированных проверок, касающихся условий содержания детей в обители, может переломать воспитанникам психику.
«Если б я ее сейчас увидел, мне бы, наверное, даже нечего было ей сказать, — восклицает Всеволод. — Наверное, только одно: пусть кается! Но никаких обид. Как мы можем обижаться на врагов православия, которые совершают сознательные провокации и действуют в одной связке с Екатеринбургской епархией?!»
«Только у меня вопрос, — с горькой иронией продолжает молодой человек. — Насколько я знаю, Ксения прилетела на частном самолете. На какие деньги? Кто ей его оплачивал? Задумайтесь».
По словам Могучева, то, что между телеведущей и епархией есть какая-то связь, несомненно. Собчак сама признавалась, что именно церковные власти дали ей право проникнуть на территорию монастыря. Так что ни о каких благих намерениях, о которых она так часто говорит, не может быть и речи. Чисто журналистский интерес или планы по спасению несчастных детишек — лишь красивое прикрытие.
«А вот пишут, что у вас и самого не самое чистое прошлое: вы были скинхедом. Это что — тоже провокация?» — спрашиваем мы.
«Ну конечно, — отвечает он. — Я — грешный человек с кучей ошибок и косяков, но скинхедом никогда не был! Это очередная глава очернительной кампании. Слава богу, мы уже не обращаем на это внимание. Обитель продолжает работать в прежнем режиме».
Тем временем обстановка в Среднеуральском женском монастыре продолжает накаляться. Например, сегодня стало известно сразу о шестерых клириках, которым запретили в служении за участие в божественной литургии Романова. Получается, что они разделили его грех, а это уже каноническое преступление.
Уточняется, что запрет будет действовать «вплоть до выяснения степени вины и ответственности епархиальным церковным судом», и таким образом в обители больше не остается священников, которые могут совершать службы. Остальные клирики покинули ее еще в апреле, вслед за игуменьей Варварой.
Схимонах Сергий был отстранен от проповедей 27 апреля после появления видеозаписи, на которой он призывал людей выходить на улицы и посещать храмы, несмотря на введенный во время пандемии режим самоизоляции. Прибыв на первое заседание церковного суда, настоятель прочел заранее заготовленный текст, и поспешил удалиться. А второе и третье попросту проигнорировал, после чего его тут же лишили сана. Решение об этом сейчас направлено на утверждение главе РПЦ патриарху Кириллу.
И это еще не весь «список»! Помимо того, что за распространение фейков о коронавирусе Романова оштрафовали на 90 тысяч рублей, в ближайшее время ему предстоит ответить в светском суде по статье 20.3.1 КоАП РФ («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»). Много это или мало для одного батюшки — судить не нам, однако он, похоже, действительно не унывает. «У него все хорошо. Отец молится, — говорят в его окружении, что бы ни происходило. — Он никуда не ушел и никуда не уйдет! Да ему и некуда».
