18+
Вчера один из старожилов петербургского музыкального андеграунда, модный клуб «Грибоедов», по воле разве что Аллаха и Владимира Владимировича Путина все еще не отправившийся в зияющую воронку абсолютного ничто, отметил свой 21-й день рождения традиционным вечерне-ночным музыкальным фестивалем. Выступали Вася Васин из «Кирпичей», «МультFильмы», «Внезапный сыч», «Солнечный удар», «Препинаки» и другие любимцы пожилых людей. Совсем, короче, клуб большой стал. Или старый. Пристрелить пора из гуманности. Или не надо. Сейчас разберемся, в общем.
«Грибоедов», если вдруг кому лень воспользоваться бесплатными услугами компании Google, основан музыкантами группы «Два самолета» в 1996 году. Через два года после закрытия культовой колыбели отечественного панк-рока «Тамтам» и в один год с не менее культовым клубом «Молоко», скоропостижно скончавшимся осенью 2005 года. Ну, основали «Грибоедов» и давай тут же ретровечеринки устраивать, которые позже мутировали в страшно популярные ретросреды.
Ретро, вот оно. Это слово перекатывается во рту, словно амброзия, когда вспоминаешь про «Грибоедов». Будучи вполне винтажным в свои 33, оказавшись вчера в клубе, я почувствовал себя юношей на званом балу для тех, кому очень за. Хотя, повторюсь, я вполне олдскульный. Выступал в «Грибоедове» еще в 2002 году, когда уютный бункер для панков и сумасшедших еще не нарастил себе наверху дурацкую пафосную присоску под названием «Грибоедов Hill». Короче, вроде бы все родное, тот самый «Грибыч», где ты когда-то познавал большие и маленькие миры музыки и неизбежных издержек сопутствующей ей атмосферы, но... черт его знает. Еще листья эти пожухлые, специально выложенные на полу, будто напоминают, что сейчас уже осень и слякоть, а зима и вовсе близко, там холодно будет.
Впрочем, это лирика. Захожу вчера в «Грибоедов» и сразу встречаю доброго знакомого Евгения Лазаренко, бессменного гитариста «МультFильмов» и лидера Neon Lights. Женя добрый. Пока я злюсь и ворчу себе под нос про атмосферу дома престарелых, он делится со мной своим лирическим миропониманием.
— «Грибоедов» — уже такая же городская константа, как сфинксы и дождь, только теплей и дружелюбней. Для таких, как я, это живой синоним нашей юности, молодости и зрелости, потому что все дороги рано или поздно приводят в «Грибоедов», — и так уже 20 с лишним лет. Эту неизбежность принимаешь с благодарностью. Сейчас заметно, как клуб переориентируется на солидную аудиторию. Ну и замечательно, пожелаем грибоедовцам чуткости в этом деле, — произнес Лазаренко.
— Ох, солидная. Мы такими не были, — ворчу я.
— Именно в «Грибоедове» у моего окружения происходили самые драматичные события. Болтать о таких вещах приходится, не дай бог, с врачом реанимации, а то и с участковым. Главное, что все живы-здоровы, — вспоминает что-то инфернальное Женя.
Бывший барабанщик Messer Chups и «Колибри», ныне демиург электронного проекта 444 Александр Белков рассказал мне, что в «Грибоедове» в дни своей оголтелой юности проколол кому-то губу булавкой. Никто и не знает теперь, зачем. Ни Белков, ни губа, ни булавка, ни владелец губы.
— Как же так вышло? — интересуюсь я.
История оказалась проста, как ватник. Молодые и горячие музыканты пили водку в гримерке после концерта. Саспенс расправил плечи, когда один из них обратил внимание на булавку, лежавшую на столе рядом с давно превратившейся в братскую могилу окурков пепельницей. Юноша захотел «пенетрировать» девственную, еще нижнюю губу, крохотным орудием пыток. Белкову это тоже показалось недурной идеей. Взял булавку, облил водкой для дезинфекции, воткнул в плоть. Засунул после какой-то пирсинг. Поговаривали, зажило быстро. Ни в одном салоне такого изящества нет и не было.
Почтенные ныне господа, что предпочли остаться инкогнито, вспомнили другой зловещий случай, имевший место в стенах «Грибоедова». Их барабанщик, измученный жаждой, захотел немедленно выпить воды. Остроумный коллега по группе любезно растворил в целительной жидкости бутират. Барабанщик залпом погрузил в себя влагу, после чего вместо энергичного избивания инструмента своими палочками отправился в седативную бездну на достаточно длительный срок.
Лидер группы «Враги» и идеолог кафе-прачечной «Стирка 40» Сергей Ефимов, в миру Доктор, пустился в какие-то совсем дикие и раскатистые воспоминания.
— Fuck «Стирка»! Гитара скукожилась. Кто ты, кто я, за что. Больше никогда не буду наливать тебе, вам, им. Я хуже всех, ты лучше всех, почему они зашли к ней в туалет, чтобы найти наркотики, — выпалил он.
Конечно, в «Грибоедове» не было свойственной тому же «Тамтаму» атмосферы героинового безумия, но определенную опасность, столь необходимую андеграунду, клуб излучал. Ну, тогда. Сейчас он излучает присоску «Грибоедов Hill». Взять бы да снести. Реновация, так сказать, здорового человека.
К счастью, вчера почти все милые моему сердцу артисты из заявленного лайн-апа выступали не в присоске, но внизу, в том самом, хранящем готические секреты, бункере. «МультFильмы» вышли с тихим, почти нежным сетом. Вася Васин лениво зачитал три-четыре свои рэпчины. «Барто» вместо электропанка выдали вдумчивую электроакустику.
— Дима, мы не помню уже сколько суток не спали, пока готовились, — признается мне вокалистка Мария Любичева. Ни секунды не сомневаюсь. «Барто», вопреки имиджу не чуждых перегарному дебошу скандалистов, — трудоголики и перфекционисты.
Кстати, именно «Барто» впервые привезли в «Грибоедов» группу «Ансамбль Христа Спасителя и Мать Сыра Земля».
Убитые музыкой «Барто», уехали на такси отсыпаться. А я что? Я посмотрел на вгоняющие в раздирающую хтонь желтые листья на полу. Вспомнил, что именно в «Грибоедове» 18-летним юнцом получил свои первые деньги за выступления. Вспомнил, как в стенах бункера впервые совершил акт сблевывания в сортир, перепившись абсента. Свой первый гонорар беспечный я пропил там же. Снова ворчливо посмотрел наверх, где лоснилась присоска «Грибоедов Hill». Может, и правда закрыть пора уже наш маленький «Грибыч»? Ну а что? Смертность среди клубов в Петербурге высокая. Да, точно — пристрелить.
