18+
Бывший член банды «Хади Такташ» Денис Чернеев в беседе с Daily Storm признался, что смотрит нашумевший сериал «Слово пацана». Мужчина раскритиковал картину за романтизацию преступного образа жизни, однако окончательный вывод сделает только после просмотра последней серии. О достоверности киноленты, собственном прошлом и пути к исправлению — в большом интервью Daily Storm. Осторожно, материал содержит спойлеры к пяти сериям сериала.
Денису Чернееву 45 лет, 20 из которых он провел в местах лишения свободы по делу организованной преступной группировки «Хади Такташ». Денис — племянник главаря бригады киллеров ОПГ Рината Фархутдинова по прозвищу Ринтик, отбывающего пожизненное наказание в колонии «Черный дельфин». Пару лет назад Чернеев вышел на свободу и теперь живет новой жизнью. Тем не менее он согласился поговорить с корреспондентом Daily Storm о своем прошлом.
«Я хотел бы хоть какой-то процент мальчишек с улицы увести в нормальную жизнь. Если бы наш разговор помог этой цели, если хотя бы одного мы с вами спасли — я бы считал свою миссию выполненной», — объяснил свои мотивы Чернеев.
— Скажите, удалось ли авторам передать достоверный антураж тех времен, событий и их участников? Так ли все было, как на экране?
— В целом картина реалистичная. Есть, конечно, какие-то моменты, которые не соответствуют понятиям того времени. Например, что девчонку какого-то пацана с улицы изнасиловали. Никто бы так не сделал. У всех, кто рос на улице, был определенный моральный кодекс. И даже если кто-то с улиц с кем-то воевал и девчонка жила на вражеской территории, парень к ней приходил и его не трогали никогда.
— Какую основную мысль несет сериал «Слово пацана», по вашему мнению?
— Я посмотрел все вышедшие пять серий, но чтобы прийти к какому-то умозаключению, мне нужно досмотреть сериал до конца. Посмотрим, чем все закончится. Я бы у этого сериала позитивный знаменатель не выводил, потому что у всего есть причины и следствия, а романтизировать и идеализировать бандитизм, по-моему, — это так себе идея.
По сути, на тех, кто снимает фильмы и пишет книги, лежит огромная ответственность: какое мнение они формируют, какие идеалы создают в общественном сознании. Тем более если речь идет о молодежи.
Понятно, что те, кто пережил 90-е, увидев этот сериал, просто вспомнят, в какой агрессивной среде прошло их детство. И я на миллиард процентов уверен, что ни один из них не хотел бы такого детства для своих детей и внуков.
Сейчас мы живем в свободное время, когда чего только не показывают по телевизору, и это право автора — выбирать, какие фильмы снимать. Но лично я, если бы и снимал этот сериал, то с одной только целью — донести, что подростков надо вытаскивать с улиц в бизнес, мир технологий. В наши дни есть масса интересных возможностей. Можно стать чемпионом в чем угодно. Надо созидать мир вокруг себя, а не разрушать. Как я вижу, этот сериал не вытаскивает с улиц, а заталкивает туда молодежь.
На днях я разговаривал во дворе с мальчишками 13-14 лет. Хотел узнать их мнение. В большинстве они думают, что 90-е — это дикое время. Им кажется, что после сериала в школе стало появляться больше Маратов и Пальто, которые подражают героям сериала и пытаются показать другим, что они главные. Что самое страшное — они еще не понимают цену этого поведения. И если авторы сериала преследовали эту цель, то у них получилось.
Вот, например, есть сериал «Бригада». Сергей Безруков сказал, что ему искренне жаль его персонажа Сашу Белого, который потерял в своей жизни все: семью, любовь, друзей. Они донесли идею, что на картинке все прикольно, но есть другие деньги, не те, за которые надо толпой кому-то голову разбивать. Донесет ли эту мысль автор сериала «Слово пацана» — я пока не знаю.
— Смотрят ли ваши дети этот сериал? Нравится ли им?
— Моему сыну сейчас 28 лет. Он не смотрит этот сериал. Он тренер по бильярду и чемпион Татарстана. Его идеалы — чемпионы мира. Что касаемо моего прошлого, то мой сын уважает меня не за то, каким я был киллером в «Хади Такташ», а каким я смог стать спустя годы. И я уважаю сына за то, что он все правильно понимает.
У моей жены есть два сына от первого брака. Мы с ней встречались еще в 1998 году. И так получилось, что перед моим освобождением мы снова начали общаться. И сейчас, спустя 20 лет, мы снова вместе. Один из ее сыновей — хоккеист, второй любит деньги, заработанные умом. Что касается сериала, то они просто смеются над дикостью тех времен и говорят, что не хотели бы пойти кому-то в соседнем дворе голову разбить за кроссовки или шапку.
Я знаю, что у нас в Казани есть такие районы-гетто, где молодежь надо спасать. Сейчас они насмотрятся на Маратов, по сути, уже являясь в каком-то процентном соотношении такими же Маратами. И им еще не известны последствия, но мы-то знаем цену. Дети из неблагополучных семей — самый слабый слой населения. Им точно другими фильмами надо жить.
— Сейчас в обществе много разговоров о том, чтобы запретить сериал «Слово пацана». Вы согласны с этим?
— Я понимаю позицию властей Казани и согласен с ними в том, что этот сериал запретили снимать на территории города. Провоцировать то, от чего с таким трудом избавлялись, вряд ли назовешь разумным. И что развлечение в виде фильма — в данном случае дополнительная работа для органов. Но, как я уже говорил, я не видел конца сериала, чтобы понять, какие семена этот фильм посеет в головах молодежи, поэтому не могу сделать однозначные выводы, надо его запрещать или нет.
— Видели ли вы новости о том, что дети по примеру героев сериала сбиваются в банды? Как считаете, серьезная ли это проблема или они просто играют?
— Еще из истории Древнего Рима мы знаем, что районы, где были бедность и повышенная преступность, существовали всегда и будут существовать. Вопрос лишь в том, насколько государство способно контролировать преступность и держать ее в рамках.
В Казани сегодня ребята из МВД все контролируют. Даже если в моменте кто-то захочет поиграть в эту игру заново, у эмвэдэшников достаточно опыта, влияния и контроля, чтобы все уладить. И я благодарен Владимиру Путину. Он красавчик и смог все на свои места расставить. Сейчас плюс-минус все в своих рамках: и органы, и бандиты. В Казани раньше — если в неделю двоих-троих не убивали, то неделя была прожита зазря. Сейчас же в городе никто не стреляет, смогли в какие-то рамки увести людей. И матери могут спокойно отпускать детей погулять, зная, что их сын или дочь вернутся невредимыми.
В лагере меня многие не понимали, за что я уважаю Владимира Путина, а я считаю, что он сильный лидер. Если бы бандиты в 90-е это понимали, то многие остались бы живы. Наверное, странно это слышать от человека, который 20 лет в тюрьме просидел, но это мое искреннее мнение через понимание вещей, как люди жили в 90-е и сейчас.
— Как лично вы изменили свой взгляд на жизнь?
— Я родился в обычной рабочей семье, в трущобах. В девять лет начал курить взатяг. В 12 первый раз выпил. В 13 убежал из дома. У моего друга мать умерла при родах, двое братьев сидели в тюрьме, сестру забрали в приемник. Его тоже искали, но мы жили в подвале соседнего дома. Воровали, отнимали деньги у чушпанов. Мы ни о чем не мечтали тогда, нам просто казалось, что этот мир таков, так должно быть и так мы будем жить всегда. Я рассказываю все это лишь для ясности: с чего начиналась моя жизнь и что понадобилось для того, чтобы ее изменить.
В 20 лет мне дали 20 лет строгого режима за бандитизм и заказные убийства. В 2002 году меня привезли в Москву на кассационное рассмотрение приговора. Я оказался в спецкорпусе тюрьмы «Матросская Тишина», филиал «Лефортово», где провел больше года. Обитатели этой тюрьмы в основном были генералы, депутаты, бандиты. Там я встретил человека, который был началом моей новой жизни, как я сейчас понимаю. Его звали Паша, депутат Свердловской области. Его обвиняли в рейдерском захвате завода, но потом отпустили.
Общаясь с ним, я понял, что есть другая жизнь, другое мышление и что у меня есть выбор. Книга «48 законов власти» Роберта Грина, которую мне подарил Паша, до сих пор лежит у меня на рабочем столе. Тогда я был так вдохновлен идеей, что все можно изменить, если знать алгоритмы. И мне было все равно, что впереди 18 лет лагерей.
— Вас тюрьма за 20 лет не переубедила, что вам суждено до конца жизни остаться в преступном мире?
— Когда я сидел с депутатами и генералами, я как будто бессознательно проникся их духом. Это не было моим осмысленным опытом. А потом, когда я приехал в Мордовию в 2004 году, где меня били по три раза в день и зэки умирали с голоду, я ясно почувствовал, что попал снова в другую среду. Люди без будущего, голод, холод, всех просто били за малейшую провинность. И тогда моя иллюзия, что исправительная колония — это место, где исправляют, растаяла как туман. Ты просто в рабстве, где ты работаешь в две смены бесплатно. Меня годами держали в одиночных камерах за то, что я отбывал срок за бандитизм. И когда по закону запретили бить резиновыми дубинками, меня начали бить киянками.
Спустя какое-то время после общения с зэками я начал за собой отслеживать, что превращаюсь в такого же зомби, которые окружали меня. У меня появляются жаргонные словечки и ритуал чифирнуть. Тогда я понял, что если я сам себя не спасу в этой ситуации, то меня никто не спасет. И рядом уже не было никого, например, депутата Паши, с кем можно было даже просто интересно поговорить, кто мог бы поддержать.
Поэтому я просто постоянно читал книги. Я читал не Маринину про преступников, а Дейла Карнеги, «48 законов власти» Роберта Грина, которую мне депутат подарил, массу других учебников. Начал увлекаться журналистикой, экономикой, управленческим учетом, учил английский. Когда я сидел с американцами два года, они думали, что я работаю на ФСБ или шпион. Всегда сам себя держал в тонусе, хотел вернуться домой другим человеком из лагерей.
Я не хочу хвастаться, но думаю, у меня получилось. Потому что сегодня я живу в другом мире, я другой человек. Да, я смотрю этот сериал, помню, что так было. И мне жалко тех мальчишек, которые посмотрят эту дичь, вдохновятся этой романтикой. И дай им Бог, чтобы они встретили своего Пашу, до того как попадут в тюрьму.
Почему я увлекся в моменте журналистикой — у меня была идея, может быть, когда-нибудь написать книгу или что-то сделать такое, чтобы спасти молодежь с улицы. Как когда-то меня спас депутат. Просто не знаю, как этот замысел реализовать, несу сквозь года эту идею. Я хотел бы хоть какой-то процент мальчишек на улице спасти, чтобы они не впали в этот уличный бред, где они считают авторитетами не тех, кого следовало бы.
— Читали ли вы или ваш родственник книгу Роберта Гараева, которая легла в основу сериала, про казанские банды? Как оцениваете это произведение и персону самого Гараева?
— Я слышал об этой книге и как-то даже пролистывал ее однажды, смотрел фотографии. Но я никогда не читаю то, что считаю абсолютно бесполезным для себя. Кто там был с «Хади Такташ», а кто «тепловский». Зачем?! О чем Гараев написал книгу? Что, мол, на улицах были такие люди, посмотрите на них? Здесь ключевое слово «были». Сколько из них умерло в лагерях — от наркотиков, просто спились? Скольких убили, а главное — за что? 90-е — это наша тупость и слезы наших матерей над могилами сыновей или над письмом сына, которого мать ждала 25 лет и не дождалась.
Что касается Гараева, я не знаком с ним лично, но смею предположить, что он талантливый человек. И надеюсь, он понимает всю ответственность своих работ.
— Как вы считаете, реальные участники тех событий раскаиваются за свои поступки, совершенные в 90-х годах?
— Если бы у вас была ситуация — у ребят с другой улицы мама дома плачет, если их убили, или ваша мать плачет над вашим трупом — вы бы что выбрали? Вот вам и ответ. Мы воевали с такими же бандитами, как и мы. И у нас варианта было два: либо их мамы плачут, либо наши. Меня лично не устраивало, чтобы моя мама плакала. Не больше и не меньше.
— В СМИ пишут, что как минимум один член группировки «Хади Такташ» отправился на СВО. Это некий осужденный на пожизненный срок киллер группировки, который провел в местах лишения свободы более 20 лет. Вы что-то про это знаете?
— Это неправда. Я разговаривал с Ринатом на свидании около месяца назад, он говорит, они бы пошли, но не дают такую возможность. Пять дней назад он звонил по «Зонателеком» сестре. Радик [Галиакберов по кличке Раджа] тоже там сейчас, к нему также ездили на свидание около месяца назад.
Мой дядя из 90-х и тот, кого я вижу сейчас, — это два разных человека. Когда-то мой дядя был для меня авторитетом, человеком, каким я хотел быть. Красивые машины, красивая одежда, красивые женщины. Сейчас, когда я приезжаю к нему на свидание и смотрю на него, мне страшно подумать, каким просто законченным дебилом я был в моем детстве и во что верил. Ринат не смотрит никакие «Слова пацана». Все, о чем он меня просит, — чтобы, когда он умрет, я не оставлял его в тюрьме и похоронил дома рядом с матерью. И постоянно просит у меня прощения — за то, что сеял у меня в голове не те семена.
В сегодняшнем дне я живу в дорогой квартире и езжу на дорогом автомобиле, построил дом моей маме. Я торгую на бирже, и у меня огромные планы на будущее. И если на мгновение вернуться в тот подвал, где я жил, когда убежал из дома, и кто-то мне сказал бы, что меня ждет в будущем, я бы не поверил, что жизнь может быть так прекрасна. Что есть умные правильные деньги, которые делают счастливым тебя, твою семью, людей вокруг тебя и ничего не разрушают. И чтобы это понять, необязательно пройти весь тот путь, который прошел я.
