18+
Сначала новости про депутата Поклонскую, которая, кажется, решила положить если не жизнь, то весь срок своего депутатского мандата на борьбу за запрет фильма «Матильда», вызывали легкую улыбку. Ну, мол, подумаешь, в каждой избушке свои погремушки, у каждого свои тараканы; паблисити опять же — побалуется немного, да делом займется.
Потом они вызывали недоумение: да сколько можно, что за чушь, неужели самой не надоело?
Теперь они не вызывают ничего, кроме глухого раздражения: да уймись ты уже наконец!
Бытующую в соцсетях версию о том, что Поклонской платят за рекламу еще не вышедшего фильма, я сразу отметаю как заведомо анекдотическую. Разговоры о том, что весь сыр-бор разводят журналисты, а сама Поклонская вроде как и ни при чем, да, содержат в себе долю правды, но именно что «долю». Журналисты, конечно, слетаются на любую новостную крошку как воробьи, но все же ответственность за загаженный двор лежит не на них, а на сердобольной старушке, которая выносит каждый день птичкам пакетик с хлебом.
Увы, в этой ситуации нет ни двойного дна, ни второго смысла, и ни в какой дополнительной интерпретации она не нуждается. Утка тут выглядит как утка и уткой является. Поклонская действительно воспринимает запрет «Матильды» как Миссию (возможно, лично свою Миссию), и ей кажется, что она как минимум следует токмо воле избравших ея людей, а как максимум — защищает святыню от поругания. Точнее, ей кажется, что она должна и имеет возможность сделать это. Действуя при этом исключительно в рамках правового поля, как любит оговариваться наш главнокомандующий.
Ну, насчет святости Николая Второго вести разговор не мне — пусть об этом спорят (а они спорят) люди религиозные.
Но вот что касается правового поля — не нужно быть доктором юридических наук, чтобы понять, что дело не стоит выеденного яйца.
Пресловутая 148-я статья определяет правонарушение как «публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих».
Формулировка «публичные действия» едва ли может быть применена к показу кинокартины. Наличие «цели оскорбления» у съемочной группы/режиссера/прокатной компании еще нужно доказать в суде. Но это как раз еще мелочи. Самое главное — закон накладывает санкции на граждан за совершенные ими действия, и в его формулировку при всем желании не впихнешь запрет на прокат еще ни разу не показанного фильма.
А ведь помимо буквы закона есть еще и его дух. Закон принимался на фоне скандала с Pussy Riot и был применен к обкладывавшему матом всех и вся, в том числе и верующих с их чувствами, видеоблогеру. Скажу вскользь: закон этот, а вернее, само его существование, на мой взгляд, симптом плохой, но только во вторую очередь. Тогда как в первую очередь плохо то, что пресловутое гражданское общество у нас, вместо того чтобы «окорачивать» недоумков, возносит им хвалу и пишет письма в их защиту. Но так или иначе, дух закона об оскорблении чувств верующих — в предотвращении хамских выходок, а никак не в запрете книг, фильмов, картин или музыки.
Вот и все. Говорить больше не о чем, потому что попросту нет предмета для заговора.
Это — и про дух, и про букву закона — понимают все и везде. В прокуратуре, в суде, на улицах и в Сети, левые и правые, красные, коричневые и голубые. Это понимает Путин, который на «Прямой линии», отвечая на вопрос про «Матильду» и Поклонскую, не мог скрыть иронии. Не понимает этого только сама Поклонская. Или делает вид, что не понимает.
Отговаривается обращениями граждан: мол, пишут мне граждане, а я должна реагировать.
Мне рассказывали, что в ФСБ есть целый отдел, который круглосуточно принимает звонки от жителей. 9999 из 10 000 этих звонков — это «мой сосед французский шпион», «у меня во дворе приземлилось НЛО» и «я знаю, кто убил Кеннеди». Одним словом, сумасшедшие — не в оскорбительном, а в медицинском смысле. Держат эту службу ради того самого одного-единственного звонка из 10 000, когда позвонит здоровый человек.
Любой гражданин, чья работа подразумевает какую-никакую публичность: редактор, врач, ведущий на радио (сами додумайте), — знает, что, вообще говоря, сумасшедших очень много — гораздо больше, чем люди привыкли думать.
Не сомневаюсь, что каждому депутату Государственной думы каждый день приходит не меньше сотни обращений от самых разных людей. И среди этих обращений есть самые разные — от просьб помочь с детским садиком до призывов разобраться с НЛО.
Какие из этих запросов отбирать, на какие реагировать — выбор, разумеется, самого депутата и его команды. И этот выбор характеризует депутата, а не пишущих ему граждан.
И если депутат из всего вороха обращений выбирает не проблемы с садиками, жильем, водой, газом, чем угодно еще, а заведомо не имеющую никакой юридической, логической да и просто хоть сколько-нибудь разумной подоплеки ерунду, — то ничего не остается, кроме как признать, что депутат не в себе и место ему не в Госдуме, а на приеме у специалиста.
Фото: © GLOBAL LOOK press/Russian Archives
