18+
Словечко «скрепы», которое само по себе довольно нейтрально, было подхвачено зубоскалящей либеральной тусовочкой, разнесено по тысячам площадок, обгажено, заплевано, изодрано в клочья. Оно и ныне продолжает оставаться самым популярным гыгыкающим маркером того, что наши свободомыслящие братья считают тупой ватной патриотикой: все эти березки, склонившие свою голову над пашней, бескрайние просторы, жирные матрешки, отсвечивающие нестерпимо красным румянцем, кушаки, присядки, блины на лопате.
Эта неистовая пляска, бесовской хоровод вокруг чаемого будущего пепелища, в котором раз и навсегда упокоится, по мысли представителей прогрессивных кругов, нищая и больная Россия, посмевшая претендовать на какие-то скрепы, почему-то обходит своим вниманием скрепы куда более тошнотворные. Изливающиеся чистой патокой, пропитанные самой кондовой патриотикой, мыслящие себя ослепительным горизонтом добра для всей планеты.
Помните «сияющий град на холме», как ласково именуют свою страну американские президенты и политики? Нам кажется, что это всего лишь поэтический образ Нового Иерусалима, восходящий к Библии, который, слегка перебрав по части пафоса, американцы ввели в свой оборот для не знаю чего – красоты и торжественности, может быть. Но нет, это лишь одна из великого множества патетических фигур речи, в которых жители США не видят ничего дутого и противоестественного, поставленного на ходули.
Выспренние речи о битве Добра со Злом, о Разуме, Свободе, Божественном благоволении к великой американской миссии – причем именно так, все сущности с большой буквы в полном соответствии с традицией французского Просвещения – это американская рутина. Это будни агрессивного и линейного протестантского мессианизма, зародившегося еще в те годы, когда первые переселенцы в Новую Англию задумали преподать урок миру.
Русский мессианизм со времен Хомякова и Достоевского и целой плеяды философов начала прошлого века, убежденный в колоссальных преимуществах православной, славянской цивилизационной модели, не то чтобы потускнел и выветрился, но точно перешел на самоограничительный язык с целью купировать эффект фанфаронства и бахвальства, нецеломудренного хвастовства своим духовным богатством. У нас это ушло из официального языка, переместившись в специальные философские и социологические книжки, в которых все вопросы об отличиях и преимуществах культур и цивилизаций продолжают живо обсуждаться. Но в политическом лексиконе мессианизм вытравлен почти полностью, остались какие-то обрывки для собственного, внутреннего употребления в виде пресловутых скреп.
У американцев не так. Речевое поведение их политиков остается глубоко архаичным, укорененным в угрюмой протестантской традиции, которая мыслит себе мир как пространство Армагеддона, поле последней битвы, где силы Добра ведут решающую битву со Злом. Америка – это единственная надежда человечества на победу Добра, которое она же сама и олицетворяет. Могу себе представить, как скрючило, вытошнило бы отечественных зубоскалов, привыкших гоготать над патриотическими ляпами, если бы кому-то из российских высокопоставленных чиновников вдруг пришло бы в голову заимствовать из американского официозного дискурса хотя бы несколько высоких речевых оборотов и образов.
Все сказанное имеет отношение к очередным санкциям, за которые проголосовал Конгресс США. Теперь их должен одобрить Сенат и подписать президент. Те, кто с удивлением обнаружил в тексте закона ничем не подкрепленные обвинения в адрес России – военная агрессия на территории Украины, в Сирии, нарушения прав человека в собственной стране, – должны понять, что американцы вообще не считают необходимым кому-то что-то доказывать. Миф о цитадели Добра, принятый американским обществом в качестве аксиомы, не нуждается в дополнительных обоснованиях. Так же точно, как нет нужды приводить аргументы в пользу истинности тезиса о России как империи зла. Это просто она – Правда. Пытаться объяснять непонимающим, что ее надо принимать на веру без всякого сопротивления – только перья тупить.
Это совсем неплохо на самом деле, что мы входим в состояние новой «холодной войны», при этом попадая сразу в горячую фазу. В мир возвращается концепция взаимного сдерживания, являвшаяся, как ни странно, фундаментом мирного сосуществования советской и капиталистической систем в прошлом веке. Необходимость маневрировать, искать точки соприкосновения, рассчитывать на партнерство – всего этого, скорее всего, уже не будет. Зато вновь появится предельная ясность в отношениях, разом уйдут все неврозы, возникавшие на почве неоправданных ожиданий и очередных ударов, которые, как нам казалось, нам нанесли подло и неоправданно. Монументальная стабильность в оценке друг друга и полный покой еще на четверть века. Прекрасные перспективы.
Фото: © GLOBAL LOOK press/Nicolas Raymond
