18+
После массовой драки между русскими и цыганами в Пензенской области полиция задержала почти 200 человек. Большая часть из них — представители кочевого народа. Те цыгане, кто избежал застенков, отправились в бега — прочь из региона. Корреспондент Daily Storm Илья Горшков отправился в Чемодановку и узнал, с чего началось противостояние.
«Помянем»
«За Вовку! — со вздохом произносит дядя Петя — грузный загорелый мужик в зеленой тельняшке, какие носят пограничники. — Что ушло, того не вернуть. Помянем. Не чокаясь».
Дядя Петя стоит во главе стола. Здесь, в беседке неподалеку от безымянного озера в Чемодановке, собрались друзья и сослуживцы Владимира Грушина — после его убийства тихое село в Пензенской области едва не превратилось во вторую Кондопогу. За столом о Владимире говорят все то же, что и на любых русских поминках. Никаких дурных слов, только хорошее. Не боятся лишний раз повторить, что отзывчивый был человек, всегда готовый прийти на помощь.
«Хороший был парень, тащил всю семью, — очередь делиться воспоминаниями дошла до друга Грушина, Антона. — Он никогда не подводил. В любой момент поможет. Вот дом помогал строить. Человек был вообще душевный, [*****], но мы его пр[*****]. А ведь у него осталась пятилетняя дочь, еще и сестра с ребенком».
Голос у него заметно дрожит.
«Вовка-то в тот вечер в драку не рвался. Его просто поймали — нож к горлу приставили и в заложники взяли... А потом в кусты уволокли и там затоптали», — продолжает товарищ Грушина.
Местные рассказывают, что Владимир работал на автокаре — разгружал фуры. Взял кредит, хотел построить дом. Люди в зеленых тельняшках на похоронах оказались тоже не просто так. Говорят, что Грушин, когда служил на границе, не просто номер отбывал, а защищал страну в горячих точках. Затем с грустью добавляют: «А погиб у порога собственного дома».
Еще только собираясь в Чемодановку, я читал сухие отчеты полицейских и медиков: «Вечером 13 июня Владимир Грушин стал участником потасовки. 34-летний мужчина получил черепно-мозговую травму. Его доставили в пензенскую больницу, но врачам спасти его не удалось». Был и еще один пострадавший в драке с цыганами — Сергей Пугачев, водитель автобуса в местной школе и муж ее директрисы. Владимир тоже очутился в реанимации. Ему сделали трепанацию черепа.
Полицейские довольно оперативно задержали всех причастных к драке (причем, судя по их количеству, достаточно было быть хотя бы косвенно причастным). В отделениях оказалось около 174 человек. Подавляющее большинство — цыгане.
Их нравы
В Чемодановке есть несколько версий того, что именно послужило катализатором конфликта.
Большинство сходится на том, что противостояние двух миров — русского и цыганского (местами они пересекались, но о полном единении и речи не шло) — началось с открытия купального сезона. Одни сельчане говорят о некой русской девочке, с которой цыгане содрали купальник. Другая версия — попытка изнасилования беременной женщины. Что интересно, все рассказчики сходятся в одном: местом действия был пляж.
Однако здесь, как и Фергане в 1989 году, рассказы о пострадавших девушках есть, и даже с вариациями, а вот самих потерпевших, готовых все подтвердить и поведать о деталях, — нет.
Пляж в Чемодановке — это такая песчаная полоса. Довольно длинная, в ней примерно 200 метров. Рядом бежит «побитая» грунтовка, по которой периодически проползают (хотя бывает, что и проносятся вприпрыжку) дребезжащие словно консервные банки машины, родом то ли из 2000-х, то ли из 90-х.
В субботу, на следующей день после драки, я встречаю у дома неподалеку от пляжа несколько женщин. Пытаюсь их разговорить, узнать о том, на кого все-таки напали цыгане. Потенциальные потерпевшие ни с одной из них не знакомы — ни с беременной женщиной, ни оставшейся без купальника селянкой. Однако у этих девушек есть свой опыт общения с цыганами.
«Мы сами на речке купаемся. Моему сыну 10 лет, цыгане у него постоянно отбирают надувные матрасы, — рассказывает одна. Зовут селянку Эльвира. — Дочке моей шесть лет. Как-то раз мы вместе с ней мимо цыган проходили, а они говорят: «Ой, какая у нее попка классная!». Это как называется? Причем так у них себя все ведут, от мала до велика. Даже дети и подростки. Что уж говорить, если они женятся в 12. Четвертый класс оканчивают — и все, под венец. Причем им доплачивают за то, что они учатся в школе. У них бесплатное питание. Цыгане ни одной копейки не платят, кроме как попрошайничают».
Эльвиру поддерживают подруги.
«Не стесняясь, в глаза говорят, что хотят трахнуть мою дочь», — рассказывает девушка Светлана, делая характерное движение туловищем.
«А у меня сына в школе задирают постоянно. Причем сами не учатся и другим не дают», — замечает третья женщина, по имени Оксана.
При этом все они уверены, что произошедшее в Чемодановке убийство и последовавшее за ним изгнание цыган — это ни в коем случае не национальный конфликт: «Просто все должны придерживаться установленных норм морали и законов страны».
Цыганский вопрос
На небольшом крыльце дома, расположенного на улице Кузнецова (именно здесь произошла драка), сидят несколько мужиков. По лицам некоторых точно видно, что ночь была бессонной. Сейчас они обсуждают последние новости, связанные с дракой. Часть из них недавно вернулись от следователей — давали показания.
По их словам, все началось с того самого слуха — о том, что цыгане открыто пристают к русским девушкам. Решили не терпеть, а собраться всем вместе и отправиться… поговорить. Мужики созвонились и пошли к цыганским старейшинам.
«Не сидеть же нам дома и ждать, пока они в окна к нам полезут, наших жен и детей насиловать!» — признается один из моих собеседников.
Все происходило вечером 13 июня. Переговорщиков из числа селян собралось несколько десятков человек. Организовавшись, они пошли к цыганам.
«Мы просто поговорить хотели. Накипело вот это вот все, просто они (цыгане. — Примеч. Daily Storm) начали наглеть, вести развязно себя. Но пока мы ходили по домам в начале улицы, они уже подготовились. На середине улицы нас ждали, цыгане были готовы», — рассказывает Николай — высокий мужчина с грубым голосом.
Началась драка. Еще один мой собеседник из Чемодановки, Алексей, говорит, как закончилось то столкновение.
«У русских — у кого ссадины, порезы. Погибший и один в тяжелом», — Алексей стоит, опершись о забор. После слов о ссадинах отрывается, смотрит на свою руку и продолжает: «Ни у одного цыгана ни следа побоев нет. Разве что ссадина у одного на переносице».
«Они [цыгане] ехали целенаправленно убивать, на [***]. Вооруженные. Дедок цыганский какой-то пульнул два раза. Из машины вылез и въ[****] два раза в воздух», — настаивает другой мой собеседник предпенсионного возраста. Говорит навзрыд, а имени своего не называет.
По словам мужчин, цыган было в разы больше, чем русских. Примерно 50 человек против 150. При этом, как уверяют мужчины, табор был вооружен — битами, ломами, вилами, лопатами, топорами и даже кирпичами.
Убили Владимира Грушина на лужайке напротив дома директора местной школы Елены Паршиной. Проходя мимо участка, я вижу соседа Паршиных — худощавого парня (вскоре узнаю, что его зовут Паша), который сидит на корточках возле машины, раскинув пальцы веером. Он говорит, что видел, как началась эта драка.
«Собаки залаяли. Жена услышала и вышла, я тоже следом. Но до трассы не успел дойти, смотрю — подъезжает много машин, из них вылезают цыгане с дубинками, с ружьями. Прямо война. Я — жену в охапку и прочь, а они пошли всех подряд метелить. Страшно было на улицу выйти», — рассказывает свидетель.
По словам Паши, муж Елены, Сергей (тот самый, который выжил, но очутился в реанимации), попал под раздачу цыган совершенно случайно: тоже вышел из дома, посмотреть, что происходит.
«Трубой, вроде бы, по голове его ударили сильно. Непонятно, что с ним, но он тяжелый, в больнице...» — продолжает молодой человек.
По его воспоминаниям, потасовка началась около восьми вечера. Тогда же он решил увезти семью в Пензу. Полицию на место вызвали практически сразу, но наряд ехал очень долго, и к тому же местные считали, что полицейских просто не хватило бы, чтобы разнять участников драки. Все стихло только ближе к одиннадцати, когда появился ОМОН и несколько бригад скорой помощи.
От Чемодановки до цыганских Лопаток
В Чемодановке у цыган не было своего «гетто». Жили все вместе. Цыганские дома были разбросаны по всему селу. Но с каждым годом участков, принадлежащих кочевому народу, становилось все больше.
«Каждый третий дом уже цыганский», — повторяли мне то и дело сельчане.
«У них много привилегий: пособия по многодетности, материнский капитал, другие льготы, — говорит мне один из местных. — В каждой семье по несколько машин. Откуда все это берется? Они же даже не работают».
У некоторых цыганских семей, как убеждены местные, было сразу несколько домов — в Чемодановке и в соседних Лопатках. Там у кочевого народа имелась в распоряжении целая улица.
От трассы М-5 (на ней стоит Чемодановка), которую еще в пятницу перекрывали местные жители с требованием наказать виновных, до Лопаток идти пару километров.
Цыганская улица сильно отличается от того, что я видел в Чемодановке. Беднота и пустота. Полуразрушенные хибары, покосившиеся изгороди, и что самое главное, близ этих домов совсем нет людей. В день народного бунта цыгане бежали из сел.
Об их исходе говорил на народном собрании и.о. главы областного МВД Вадим Ковтун.
«Мы работали всю ночь, некоторые [цыгане] пытались выехать за пределы Пензенской области, но были задержаны на границе с Саратовской областью», — гордо заявлял начальник полиции.
В субботу в Лопатках практически не было людей. Оставались лишь брошенные домашние животные. За оставшимися без хозяев дворняжками по мере сил присматривали скучающие полицейские, оставленные здесь ждать возвращения цыган.
Водка и чистота
В воскресенье напряжение в селе после драки постепенно сошло на нет. Только правоохранители, зачастившие в Чемодановку, служили живым напоминанием о последних событиях. Вот на обочине стоит Lada Priora, на которой оперативники приехали к месту стычки с цыганами. Вот УАЗ с военными номерами, рядом такой же с гражданскими, но зато с полицейскими внутри.
Когда я в очередной раз иду по улице Кузнецова, то встречаю мужчину в возрасте, с которым у нас завязывается беседа. Несмотря на солидные годы, он держит форму, бодр и разговорчив. На селе его зовут Дядя Саша.
Этот загорелый седовласый пенсионер был одним из тех, кто поддерживал приятельские отношения с цыганами.
«У меня с соседом Колькой были хорошие отношения. Но он, как и все другие, сбежал. На свои машины сели и уехали. Прямо со всеми вещами. Газель грузили. А раньше мне с ними даже доводилось выпивать», — говорит дядя Саша, щелкая указательным пальцем по горлу.
«Кстати, напрасно говорят, что у цыган грязно. У них чистота идеальная. Приглашали на праздники. Сами за стол они не садятся, у них они маленькие, напольные, — дядя Саша проводит рукой у колен — показывает рукой высоту столика. — Но для нас, русских, ставили обычный стол. Не грязные они, Илья. И вообще, цыган цыгану рознь».
