18+
ФСБ России 19 июля опубликовала проект списка сведений, при передаче которых иностранным гражданам или государствам может быть нанесен ущерб безопасности России. Daily Storm поговорил с военными корреспондентами и обозревателями о новом перечне. Специалисты отмечают: в данном списке нет конкретики. В документе не прописано, будут ли считаться журналистские публикации передачей данных и какое может последовать наказание. Есть опасения, что работать военным журналистом в России станет сложнее.
Как будем наказывать?
В новом проекте ФСБ 61 пункт — согласно документу, эти факторы могут навредить России. В их числе сведения о законности и «морально-психологическом климате» в войсках, персональные данные военнослужащих и даже информация, касающаяся госкорпорации «Роскосмос». Например, передача данных о ее целевых программах теперь может навредить безопасности страны.
По мнению военного корреспондента Александра Коца, в опубликованном документе представлено мало конкретики. Например, нет понимания, что означает «передача данных» и подпадает ли публикация в СМИ под это понятие.
«Например, со вчерашнего дня все публикуют у себя в Telegram-каналах новость, что четверо контрактников-тувинцев в драке убили одного гражданского куском бордюра. Теоретически эта информация подпадает под сведения, которые могут нанести урон нашей безопасности и выставить Россию в невыгодном свете. Но считается ли эта публикация передачей этих сведений иностранному государству? Не очень понятно», — комментирует журналист.
Точку зрения Александра Коца поддерживает и Павел Фельгенгауэр — независимый военный обозреватель.
«Из текста этого проекта понять толком ничего нельзя. Непонятно, идет речь о том, пишешь ты или где-то доклады делаешь. Это сведения, которые не являются секретными, но Российская Федерация все равно может пострадать. Там просто перечислены различные области неподробно, которые могут содержать какие-то сведения».
Также Коц говорит о том, что четко прописанных санкций и наказаний за разглашение или публикацию этих сведений в документе нет, что создает сложность в понимании сути данного проекта.
«Я читал в некоторых СМИ, что меня за это могут объявить иноагентом, но я в этом документе этого момента не нашел. В конце концов, речь идет о сведениях, которые не содержат государственную тайну, а следовательно, они, наверное, не могут подпадать под санкции о распространении нежелательной информации. Есть закон о СМИ, в соответствии с ним мы работаем, и он не обязывает нас умалчивать о каких-либо вещах, которые не носят характер гостайны», — объясняет Коц.
Как и Александр Коц, Павел Фельгенгауэр обращает внимание на отсутствие прописанных санкций в тексте проекта. «О том, как будут наказывать, не написано. Что будут делать? Выговор заносить в личное дело? <...> Или дело о шпионаже и измене заводить? Есть только очень широкий список, где написано все на свете», — комментирует журналист.
Александр Коц считает, что прежде чем делать какие-либо выводы, в ФСБ обязаны объяснить, что это за проект и как он будет действовать. «ФСБ должна выступить с каким-то разъяснением — я читал пояснительную записку, но в этой пояснительной записке один абзац, который более ясной картины не вырисовывает», — рассказывает корреспондент.
В чем смысл перечня
Федор Кравченко из Коллегии медиаюристов объясняет: вероятной задачей данного списка может быть дополнение устоявшегося перечня сведений, составляющих государственную тайну, принципиально новым типом информации — сведениями, которые, хотя и не являются государственной тайной, но «могут быть использованы против безопасности Российской Федерации».
«Например, «сведения о соблюдении законности и морально-психологическом климате в войсках» — это крайне оценочная категория. Если мы сообщаем о том, что избили военнослужащего Иванова или украли в воинской части сколько-то миллионов, то в каком-то смысле эти сведения могут быть расценены как подпадающие под этот перечень», — объясняет юрист.
Однако специалист обращает внимание, что в законе «О государственной тайне» отмечены моменты, которые не могут быть засекречены. В том числе в этот список попадают такие пункты, как факты нарушения прав и свобод человека, нарушение законности органами государственной власти.
«Есть подозрение, что с помощью нового перечня органы пытаются покуситься на тот минимальный набор сведений, который закон обязывает не засекречивать», — делится предположением Федор Кравченко.
Также юрист отмечает, что если журналист использует общедоступные сведения, то вероятность уголовного преследования за разглашение государственной тайны минимальна. Однако данный список может быть опасен для сотрудников СМИ с точки зрения закона о государственной измене.
«Согласно статье 275 Уголовного кодекса, госизмена — это выдача иностранной организации не только сведений, составляющих гостайну, но и оказание ей любой другой финансовой, материально-технической, консультационной помощи, которые наносят вред безопасности Российской Федерации. <...> А публикация такого перечня как раз говорит о тех видах информации, которые создают угрозу безопасности РФ», — поясняет Кравченко.
Тонкая грань
Более спокойно реагируют на публикацию проекта ФСБ военный обозреватель Виктор Литовкин и журналист Дмитрий Стешин. Например, Литовкин рассказал Daily Storm, что ему нечего скрывать от сотрудников ФСБ и ни в одной его публикации не содержится информация, которая может навредить России.
«Мы не рассказываем о том, что происходит в войсках внутри, — мы чисто высказываем свое мнение. Мы не информацией делимся, а своим представлением, своим мнением. Поэтому это никак не отразится, например, на моей работе. Я как говорил, так и буду говорить то, что я считаю нужным. <...> Если у ФСБ есть ко мне какие-нибудь вопросы, я готов с ними обсудить это и выслушать их претензии ко мне. Мне нечего скрывать, я открыт, я законопослушный гражданин своей страны», — говорит журналист.
Дмитрий Стешин в свою очередь считает, что у журналистов должна быть самоцензура. Они должны понимать, о чем рассказывать можно, а что может навредить безопасности страны.
«Я для себя очень давно сформулировал правило, что порядочный журналист знает, где кончается сенсация и начинается измена Родине. Работа журналиста зачастую ничем не отличается от работы человека, который собирает информацию из открытых источников в недружественных целях».
В перечне ФСБ есть пункт, который касается дислокации войск Российской Федерации. Стешин рассказал, что во время работы в горячих точках он выключал свою геолокацию на всех девайсах, поскольку это могло навредить на войне.
«Это азы военной журналистики, они всем известны. В начале конфликта в Донбассе, например, были истории, когда, скажем так, недружественные журналисты, россияне, но работающие на западные издания, сознательно выставляли геотеги и вываливали фотографии в Сеть», — объясняет Стешин.
Однако журналист отмечает, что при подписании данного проекта ФСБ у военных корреспондентов могут возникнуть сложности во время работы.
«Чисто объективно мои поездки с пулом Минобороны, как правило, это впустую потраченное время. Несколько суток. И так сложно попасть. В Донбассе, например, все зарегулировано до невозможности. <...> Я просто представляю на моем месте другого журналиста — это целая головная боль».
Стешин считает, что журналист должен чувствовать ту грань, где его публикация может навредить, а где помочь объективно осветить происходящие события. В условиях войны, отмечает корреспондент, объективное освещение военных действий крайне важно.
