18+
История россиянки Елены Ивановой и канадки Мег Стоун легко могла бы лечь в основу художественного фильма о любви и преодолении. Но пока девушки становятся, в основном, героинями документальных сюжетов и новостных заметок в СМИ всего мира. Не так давно они попросили Владимира Зеленского дать им гражданство Украины, но женщинам пришел отказ. Daily Storm поговорил с Еленой и Мег о кошмарах прошлого и том, как они живут сейчас.
Все началось 12 лет назад, когда Мег и Елена познакомились на просторах Сети: канадка хотела найти человека, с которым могла бы практиковать русский язык. Так она повстречалась с Еленой Ивановой. На момент знакомства та вела обычную жизнь, которую многие назвали бы нормальной и правильной: работа — дом — свидания с молодым человеком. Вот только это никак не согласовывалось с тем, чего на самом деле хотела Елена.
Она уже давно понимала, что не хочет быть с мужчиной, но не могла открыто сказать об этом родителям. Чтобы угодить старшему поколению семьи и создать иллюзию «нормальности», Елена не стала препятствовать ухаживаниям своего коллеги по работе и начала с ним встречаться. По признанию самой женщины — у нее просто не хватало решимости поступить по-другому.
У Мег же была совсем другая история: дочь богатых родителей, никогда не скрывавшая свою сексуальную ориентацию. У нее было все, но спокойная сытая жизнь Мег никогда не нравилась и она всячески нарушала правила, устоявшиеся в семье. Даже о матери и сестре канадка говорила как о «бессердечных лицемерных богачах».
Через полгода общения Мег и Елена поняли, что электронного общения уже недостаточно, и решили встретиться на нейтральной территории — в Киеве. Причем, собираясь в путь, россиянка понимала, что домой она уже никогда не вернется.
Ее первая встреча с Мег омрачилась неожиданным появлением родителей Елены, которые силой попытались заставить девушку вернуться домой и даже отобрали у нее загранпаспорт. Документ помогла вернуть подруга Елены.
Идея приобрести парусную яхту и отправиться на ней к берегам Канады пришла как будто бы сама собой, но казалась трудно реализуемой. Подходящее судно нашлось только в Турции, и чтобы купить его, Мег пришлось продать свой собственный дом. К тому же девушки были далеки от понимания того, как они будут преодолевать все расстояние до Канады без серьезных навыков хождения под парусом.
Но даже это не стало непреодолимым препятствием. Так началось путешествие длиной более чем в десятилетие.
— Уже прошло 12 лет с тех пор, как вы плаваете по миру без места, которое можно было бы назвать домом. Вы живете той жизнью, которую большинство вряд ли назвали бы нормой. Неужели за все эти годы у вас ни разу не возникло желания осесть?
Елена: Я считаю, что у меня настоящие дом и жизнь как раз были все это время. Настоящая жизнь для меня — та, когда я не подстраиваюсь под других, когда я честна с собой, когда я могу быть с любимым человеком и когда я по-настоящему свободна. Чтобы быть счастливой, мне не нужно постоянно проживать по одному и тому же адресу и в одной и той же стране. И мне даже не нужны те предметы быта, которые для многих составляют дом. У нас с Мег для этого есть средства, но нет «билета» для меня — паспорта избранных стран, так называемого Запада. В современном мире бумажка — документ, выданный тебе теми, у кого власть, — определяет твою жизнь, пусть не всецело, но основательно. Но наша с Мег мечта — увидеть, узнать мир, испить его, а не обзавестись жилищем и там умереть.
— Вы обратились к президенту Украины Владимиру Зеленскому с просьбой дать вам украинское гражданство. Я понимаю, что Киев был тем местом, с которого началась ваша история, и наверняка у вас особые чувства к столице Украины. Но все же — почему именно эта страна? И почему именно сейчас?
Елена: Я обратилась к господину Зеленскому с прошением об украинском гражданстве в апреле 2019 года, потому что именно тогда он заявил о предоставлении его россиянам. Возможности стать гражданкой какого-либо другого государства у меня нет. У меня есть паспорт России, который мне позволяет путешествовать в некоторые страны, и это все. В государства, гражданами которых мы с Мег пожелали бы стать, я не могу даже поехать в качестве туриста. У меня нет для них туристической визы. Получить я ее не могу, поскольку мне пришлось бы подавать на нее документы по месту жительства — в Канаде. Окажись я в Канаде, меня лишат там статуса permanent resident, поскольку я теперь путешествую с паспортом России (Канада отказывается выдавать мне паспорт беженца). Это самый настоящий замкнутый круг и кошмар, в котором мы с Мег вертимся уже 12 лет.
Что для нас с Мег было также немаловажно в возможности моего гражданства на Украине — это то, что оно позволило бы мне быть на родной земле (Украина нам обеим куда ближе по духу, культуре и истории, чем, например, страны Латинской Америки). И у Мег иммигрировать на Украину было бы куда больше шансов, чем, скажем, в страны Европы. Кроме того, граждане Украины сейчас могут путешествовать по Европе. Все это теперь не имеет значения, потому что в гражданстве Украины мне было отказано. Был официальный ответ из Министерства иностранных дел Украины.
То, что меня лишат статуса permanent resident, если я вернусь в Канаду, подтверждает журналист, с которым мы работали раньше. Его зовут Николас Кюн, он иммиграционный журналист в канадской газете The Star. Хотел написать о нас с Мег статью, но ему не позволили. В СМИ, особенно канадских, не освещаются непривлекательные стороны Канады, и поэтому весь мир заключил, что Канада — рай на Земле.
— Но я более чем уверена: вы знаете о том, что Украина, как и Россия, не слишком приветливо относится к ЛГБТ-сообществу...
Мег: Самое главное для нас сейчас — паспорт для Елены, который позволил бы ей путешествовать в те страны, куда могу поехать я как гражданка Канады. Сейчас мы соприкасаемся с теми государствами и культурами, которые практически не имеют к нам отношения. Они не отзываются в нашем сердце, мы чувствуем себя изгоями. Украина в этом смысле наиболее близка нам обеим. То, что происходит там с ЛГБТ-сообществом, — печально, но мы не расцениваем это как нашу личную проблему. Мы даже не видим себя в этом контексте. Мы просто Елена и Мег и мы просто хотим быть вместе. Мы не хотим кого-то менять, мы не требуем разрешить нам там пожениться или изменить свои законы ради нас. Нам не нравится и то, что в медиа нас называют лесбиянками. Мы — две женщины, которые хотят быть вместе как партнеры, как равные. Нам не нужны мужья или дети… нам нужна свобода. Почему это проблема для России или Украины? Чем мы им мешаем?
Единственная помощь от государства, которая нам нужна, — это гражданство. Право быть где-то и путешествовать. Мы уехали из Киева в мою родную Канаду, которая должна была стать нам домом. Но спустя много лет и потраченных сил мы проиграли бой с Канадой. И теперь — да, мы действительно превратились в изгоев. Получить визу для Елены в любую европейскую страну невозможно.
— Расскажите подробнее про ситуацию с Канадой — о ней как-то мало деталей, и у меня пока не складывается картина, в чем там заключается проблема.
Мег: Канада играла в свои политические игры с нами. Мы отказались подавать всю эту историю под флагом ЛГБТ и продвигать в этом смысле Канаду. Елена также отказалась шпионить для местных спецслужб. Поэтому они сделали нашу жизнь невыносимой. Мне кажется, они хотели, чтобы мы стали примером для мигрантов, чтобы те вели себя так, как надо государству. Канаде не нужны граждане, у которых есть право голоса. Ей нужны рабочие руки, которые можно эксплуатировать.
Канадская миграционная служба каким-то странным образом «потеряла» документы Елены вместе с теми, что относились к вопросу политического убежища. Это тянулось до того момента, пока мы не обратились к одному из членов парламента. Но дальше — больше. Повторные заявления и документы также были либо «потеряны», либо двигались по бюрократической линии очень медленно, из-за чего Елена оказалась под угрозой депортации. Это фактически поставило на паузу нашу жизнь на долгие шесть лет. Елена провела достаточно времени в Канаде, чтобы получить паспорт, но мы ждали слишком долго, пока бюрократы прекратят играть с нами. Поэтому мы просто уплыли, чтобы жить как свободные люди.
— Что происходило в то время, когда вы отчалили от берегов Канады?
Мег: Тогда миграционная служба Канады продолжала отказывать Елене в получении документов. Сообщение об отказе застало нас в США, где нам пришлось нарушить местные законы и путешествовать через всю страну нелегально. Потом случилась Мексика, где курорт, на территории которого мы остановились, стал заложником войны между наркокартелем и государством. А в следующий раз из-за отказа по документам мы застряли на своей яхте в Галифаксе в момент наступления настоящих холодов. Нам даже звонил представитель кабинета министров, угрожая, что если мы обратимся за помощью в СМИ, будет плохо. В итоге медиа нас и спасли. Благодаря этому нас приютили в США, куда мы еле добрались в условиях жестокого зимнего шторма.
Канада разрешит Елене снова подать заявление на гражданство только при условии, что в течение шести лет мы даже думать не будет о том, чтобы выехать из страны. А потом придется ждать еще несколько лет. Поэтому мы не хотим иметь ничего общего с Канадой. Если Зеленский или даже Путин предложат мне другой путь, то я откажусь от канадского гражданства в мгновение ока.
Елена мне тут подсказывает, что она теперь не может даже просто так в Канаду вернуться без того, чтобы быть депортированной. Все дело в том, что она получила новый паспорт в российском консульстве в Вашингтоне. Но Канада не будет плакать по нам: государство советовало мне оставить Елену на Украине, потом в Мексике, еще позже — в США. Вот вам и дружественная ЛГБТ Канада!
— Хочется верить, что существуют люди, которые поддерживают вас. Они же есть?
Мег: Люди шлют нам прекрасные письма, говоря о том, как мы их вдохновляем своим примером. Но по большому счету нам не нужна особенная поддержка, мы о ней не просим — мы привыкли заботиться о себе сами. Но все равно эти письма вызывают очень теплые чувства.
Елена: В нашей с Мег жизни есть только один человек, которому не все равно, что с нами происходит, и который нам помогает. Это подруга Мег, француженка, которую она знает с университета. Когда мы в море, она шлет нам прогноз погоды по спутнику, когда мы на земле — она для Мег ее единственная поддержка.
У меня нет никого. Я потеряла всех, кого знала в России, когда объявила о своей любви к Мег. Кое с кем я наладила связь, пыталась писать, но это длилось совсем недолго. Они не хотят меня в своей жизни, поскольку у меня нет мужа, нет детей, я не верю в Бога, а верю в свои силы и в человеческую любовь к миру и к себе. Я написала книгу о своем освобождении и переходе с Мег в Канаду и отослала ее некоторым родственникам. Они замолчали.
С матерью у меня нет никакого контакта. Она не смирилась, что я ее «бросила». Мег она терпеть не может и ни разу не назвала ее по имени. На письма матери я не отвечаю, потому что в них для меня только боль.
Мать дома, в России, наврала о том, почему и с кем я бежала. Я подробностей не знаю, но знаю, что она превратила Мег в мужчину. Никто, кто меня знал до побега, — ни мои коллеги, ни знакомые, ни даже соседи — не знают, почему я однажды исчезла. И, скорее всего, никогда не узнают.
— У меня вопрос практического толка. Путешествовать по миру на яхте — недешево. Как вы зарабатываете на жизнь?
Мег: Я же из богатой семьи. У меня были сделаны очень хорошие инвестиции в свое время. У меня было внушительное количество недвижимости, которую я продала, чтобы профинансировать наш побег. Эти же средства поддерживают нас на плаву. В последнее время мы также получаем донаты от наших фанатов. Был даже случай, когда одна женщина хотела завещать нам свой дом. Мы, конечно же, вежливо отказались. Но это все демонстрирует, что мы затронули глубинные струны человеческих душ. Нам также предлагают продать телевизионные права на наши книги и историю.
— Вы видели столько мест в мире — какое из них стало для вас самым любимым и наоборот?
Елена: Мы с Мег жили повсюду на обоих побережьях Северной Америки и были на некоторых островах Карибского моря. Это были те страны, куда нам обеим разрешен въезд.
Из всех человеческих поселений мне, пожалуй, больше всего понравился городок Монтерей в Калифорнии. Там нет гигантских хайвеев и развязок, он остался таким, каким создавался — для людей. Там можно ходить пешком и там есть замечательные дома времен здешней испанской колонизации, с садиками и черепицей.
Местом, которое мне не понравилось, была Канада, где, как мне показалось, живут самые несчастные и забитые люди. Иммигранты — совершенно отдельный пласт, они не перемешиваются с канадской знатью, а знать живет своей, обособленной, невидимой для глаз простолюдинов жизнью. Я бы так сказала, что всякий панамец или костариканец, которого можно встретить на дороге, окажется счастливее канадца. С канадцами всегда приходится задумываться, правду ли они говорят и действительно ли так чувствуют. По-английски это называется two-faced — двуличие.
— Мег, вы упомянули, что сейчас находитесь где-то далеко от цивилизации, в тропических джунглях. Как вы туда вообще попали?
Мег: Это было одним из тех мест, куда мы могли поехать вдвоем. Но мы здесь не потому, что этого хотим. Хотя пейзажи здесь, безусловно, красивые и завораживающие. Как нам здесь живется? Очень изолированно. Наша единственная связь с людьми — интернет. Мы с Еленой шутим, что отправились с миссией на Марс.
— Вернемся еще раз в Россию. Недавно один федеральный канал сделал о вас довольно неоднозначный репортаж, представив ситуацию так, что вы выдумали свою историю. Как вы к этому относитесь?
Елена: Так называемые эксперты на прорежимном телеканале могут говорить только одно — то, что было сказано сверху. Точно так, как в сцене из фильма «Москва слезам не верит», когда Кате Тихомировой был дан листок с «приблизительными ответами». Меня совершенно не удивляет этот репортаж и то, что там было сказано. Это отличный фарс, отличное развлечение. Печально только, что все подается как истина, люди этому верят и никогда не узнают, почему мы с Мег поступаем именно так, как поступаем.
— Если Владимир Зеленский все-таки решит дать вам украинское гражданство, вы переедете сразу же на Украину?
Елена: Господин Зеленский гражданства мне не предоставил, но мы с Мег наверняка приехали бы на Украину и пробыли бы там достаточно долгое время. Но, думаю, мы снялись бы снова, чтобы путешествовать. В первую очередь по Европе. Осесть навсегда — to settle for good — это не про нас.
