18+
Приемная кампания в этом году стала уникальной по многим причинам: появились новые категории льготных абитуриентов — беженцы и дети военнослужащих, которые могут поступить в любой вуз страны на особых основаниях. Кроме того, этим летом выпускники школ подавали документы только в одну волну, а раньше их было две. Это привело к тому, что некоторые абитуриенты с высокими баллами за ЕГЭ не рисковали и выбирали не самые сильные вузы, снижая тем самым конкурс в топовых. К тому же весной стало известно, что Россия выходит из Болонской системы образования. О том, как эти нововведения повлияют на обучение в его вузе, в интервью Daily Storm рассказал Анатолий Александров, президент МГТУ имени Н.Э. Баумана.
— Как вы относитесь к такому мнению, что не совсем справедливо предоставлять беженцам возможность учиться бесплатно, когда среди российских абитуриентов каждый год такой высокий конкурс?
— Эта дискуссия может продолжаться сколько угодно. Позиция государства и наша позиция: если люди в беде, то им надо помогать. Вот, собственно говоря, и вся философия. А там боевые действия, гибнут люди. Они восемь лет жили под этим гнетом, под бомбами. Это совсем другая ситуация, здесь мораль другая возникает, и она сильнее.
Когда мы в мирное время живем, это все по справедливости, все как нужно. А здесь государство выделяет дополнительные деньги для людей, которые попали в беду. Тут совсем другие нравственные подходы. Ребята, которые приедут у нас учиться, — они ни у кого ни одного бюджетного места не отобрали. Тут не надо сильно горячиться, когда мы об этом рассуждаем.
— То есть выделялись дополнительные бюджетные места для поступления беженцев в этом году?
— Для беженцев — да, конечно. Для детей военнослужащих и беженцев отдельные места, они не мешают общему конкурсу. Они будут учиться бесплатно, за счет федерального бюджета. В какой форме бюджет будет выделяться — это вопрос второй, он сейчас обсуждается.
— А среди них будет какой-то конкурс?
— Нет, среди них конкурса не будет. Их не так много. Вот мы столько об этом говорим, но их самих не так много. Это единицы, это не десятки и не сотни. Поэтому это никому беды не принесет. Но мы людей поддерживаем в такую критическую минуту, и это очень правильное дело.
— А университет будет выделять им и жилье, и дополнительные льготы в виде стипендий?
— Нет, стипендия будет как у всех — социальная стипендия. Жилье — по возможности, будем стараться, потому что у всех проблемы с общежитиями. Это уже житейские вопросы, которые мы будем решать по мере их поступления. Главное, что нужно понимать, — что никто из этих ребят не обделит никого из наших российских абитуриентов.
— Получается, что с увеличением количества льготных мест возрастет нагрузка на университет?
— Ой, на нас такая такая нагрузка повышается каждый день и там, и там, и там, что эту нагрузку мы не заметим! Это благородная нагрузка, это ноша, это не тяжесть. Совершать благородные поступки — это удел великих стран и государств. Вот мы такое великое государство, великая страна, великий народ. Поэтому мы можем себе это позволить. Как бы нам ни было трудно, мы можем себе это позволить. Немножко становится не по себе, что мы начинаем: «А давайте какие-то дополнительные деньги выделим и еще каких-то трех бедных своих студентов возьмем».
У нас конкурс не потому, что мы не хотим всех отоваривать высшим образованием, просто мы должны отобрать лучших. Тех, кто способен это образование получить. А когда возникает ситуация сложная в жизни — ну, например, есть российские студенты-инвалиды, они не в состоянии участвовать в общем конкурсе, — мы для них делаем отдельный конкурс. И принимаем их всех на любую, самую дефицитную специальность. Это тоже наша позиция. Это тоже благородно и правильно.
— Будут ли беженцы поспевать за студентами, прошедшими общий конкурс? У них ведь даже школьная программа была другая. Насколько уже сейчас чувствуется разница в подготовке?
— Да, была. Мы пока не знаем, как это чувствуется, начнут учиться — посмотрим. Им будет трудно учиться. И нашим будет трудно — в Бауманке в целом учиться трудно. И что теперь? Будем помогать. Ребята, наши студенты, будут помогать. Мы все-таки отзывчивые, благородные, и души у наших ребят очень хорошие, чистые, и мы открыты для помощи тем людям, которые в этой помощи нуждаются.
— Главное, чтобы не было среди них какой-то волны гонений из-за несправедливости.
— Мы эту волну искусственно нагнетаем, нет такой волны. Их мало, этих ребят, которые поступают по этой льготе, — и беженцев мало, и детей военнослужащих мало. Это не составляет никому никакой конкуренции.
— На повестке недавно также была история о том, что российские абитуриенты в этом году подавали документы только в одну волну, а раньше их было две. Насколько это повлияло на приемную кампанию?
— Именно поэтому конкурс упал в ведущие университеты, у ребят с достаточно хорошими баллами не выдержали нервы. Они пошли в вузы средние, скажем так, потому что были уверены, что там их примут. А у нас остались те, кому все равно. Опять-таки, их немного. Но да, мы считаем по последнему баллу.
— Это значит, что конкурсный балл снизился в этом году?
— Конкурсный балл снизился, да. Но мы принимаем пять тысяч студентов, из них 30 человек с низкими баллами. Ну на что это повлияет? Ни на что. Дай бог, чтоб эти ребята смогли учиться.
— Ну, например, на научной деятельности университета это не может сказаться?
— На научной деятельности это вообще не может сказаться, потому что абитуриенты и студенты первого-второго курсов на научную деятельность не влияют от слова никак.
— Средний балл снизился по всем направлениям подготовки?
— Нет, на отдельные кафедры, отдельные программы подготовки. Естественно, не на все. А вот на информационные IT-специальности — там зашкаливает конкурс.
— И еще вопрос: весной очень громко звучали заявления о выходе России из Болонской системы образования. Как-то это повлияет на обучение в вузе в этом году?
— Ну вышли мы из этой Болонской системы, вошли туда — ничего не заметно. Это все в одну секунду не делается. Просто все вузы сейчас сильно пересматривают свои программы. Что-то усилить, на специалитет перевести, что-то останется как бакалавриат и магистратура. Мы получили большой опыт за столько лет — больше десятилетия, и просто так выключатель «включил — выключил» — это так не делается. Мы сейчас смотрим, на каких особо важных направлениях подготовки нужно их усилить, там расширится специалитет. Где достаточно такого образования или оно может быть двухступенчатое — останется. Это решение каждого вуза отдельно.
— Бакалавриат и магистратура, значит, остаются и никуда не денутся?
— Пока никуда они не денутся. И это тоже форма, потому что есть специальности, где достаточно бакалавриата.
