18+
Ситуация с границами между Россией и Японией всегда была спорной. Японцы претендуют на часть Курильских островов со времен Второй мировой войны. Россия последовательно заявляет, что территориальная целостность нашей страны не обсуждается. Из-за этого между странами нет договоренностей и по морским границам. Однако уже более 10 лет пограничные службы РФ занимаются охотой на «подфлажников», занимающихся промыслом в проливе Лаперуза, территория которого, согласно Морской конвенции ООН, является свободным морем.
В редакцию «Шторма» пришло несколько писем от капитанов морских судов, которые были осуждены за браконьерство. Везде история одна — капитаны рыболовных либо транспортных судов задерживаются российскими пограничными войсками между Сахалином и Хоккайдо (порой со стрельбой из крупнокалиберных орудий и привлечением авиации), а впоследствии осуждаются Корсаковским судом за браконьерство в исключительной экономической зоне РФ. Все как один капитаны заявляют о своей невиновности. Вот только они не отрицают, что везли товар или занимались промыслом — все это есть. Загвоздка в другом — ФСБ проводит силовые операции не в России.
Мы отправились на Сахалин, чтобы разобраться в ситуации.
Встречаемся с осужденным капитаном судна Metris Александром Мальцевым в порту Корсаков Сахалинской области. Вдыхая соленый воздух, по дороге к нужному причалу можно наблюдать разгрузку распиленных машин из Японии, пограничные, спасательные корабли, отдельный вип-причал с яхтами, ветхие рыбацкие суда, вдалеке видны транспортники, стоящие на рейде.
Подходим к нужному причалу — тут в воде, смешанной с мазутом, пришвартованы конфискованные и арестованные суда. Все они либо затоплены, либо окончательно сгнили — отвечает за сохранность посудин Росимущество.
Пробираемся к судну Александра Мальцева. Картина печальная: 28-метровый Metris наполовину ушел под воду.
«Посмотрите, во что превратили судно, за ним никто не смотрит. А там 39 тонн топлива, если это разольется — тут катастрофа будет экологическая», — вздыхает капитан.
Граница, которой нет
«2 ноября 2014 года я, находясь на рейсовом задании на морском судне Metris под флагом Того, перевозил 20 тонн краба, ждал отгрузки в Японию, — вспоминает Александр. — На связь с нами вышло российское пограничное судно «Корсаков», которое приказало нам остановиться для досмотра. Зная практику, которая негласно установилась в этом морском пространстве, я не подчинился и взял курс на Японию, точно зная, что я нахожусь на территории, неподвластной российской юрисдикции».
Преследование продолжалось недолго — пограничники открыли стрельбу по судну. Сотрудники ФСБ заявили, что Metris задержан за промысел в исключительной экономической зоне РФ.
«Я должен был следовать в порт Корсаков для дальнейшего разбирательства. Спорить было бесполезно. В море ведь как бывает — можно по-хорошему согласиться, а могут пристегнуть наручниками на палубе, и часов пять под снегом и ветром идти в порт», — рассказывает Мальцев.
Расследованием уголовного дела, возбужденного в отношении капитана, занималось следственное управление ФСБ по Сахалинской области. Уже на стадии расследования появилась масса вопросов о законности задержания, однако дело было передано в суд, где и начались открытия одно удивительнее другого. Мальцеву инкриминировали незаконный промысел в исключительной экономической зоне РФ.
А теперь маленький ликбез. Вот как устроены морские границы. 12 морских миль от суши (22 километра) — территориальные воды, граница Родины нашей. От линии границы территориальных вод начинается исключительная экономическая зона. Это морской район, находящийся за пределами территориального моря и прилегающий к нему: с особым правовым режимом. Внешняя граница ИЭЗ находится на расстоянии 200 морских миль от территориального моря, если иное не предусмотрено международными договорами. В ИЭЗ международное судно может зайти, и это не будет являться нарушением закона, однако разрабатывать шельф и заниматься промыслом там уже нельзя. Это российская прерогатива.
Как следует из федерального закона об ИЭЗ, все существующие морские границы наносятся на навигационные карты Министерства обороны, которыми и руководствовался Мальцев. Любые корректировки морских пространств, сведения о границах экономической зоны публикуются в еженедельном издании Минобороны «Извещения мореплавателям», после чего наносятся на карту.
Навигационная карта Министерства обороны 60101, которой пользовался Мальцев, не содержит данных о наличии границы ИЭЗ между Сахалином и Хоккайдо.
Получается, что Мальцев пересек несуществующую границу. Но в суде посчитали иначе. В качестве эксперта был привлечен бывший морской капитан, пожилой мужчина Василий Иванович Рублевский. Он предоставил ксерокопию той же самой карты Министерства обороны, которой пользовался Мальцев. Вот только на копии граница ИЭЗ внезапно появилась. Нарисованная, вероятно, самим Рублевским.
Суд не принял во внимание даже документ от Минобороны, где военные признают, что границы нет.
«Международный договор о разграничении морских пространств между Российской Федерацией и Японией не заключен. Учитывая изложенное, в морском районе между о. Сахалин и о. Хоккайдо границы ИЭЗ не определены», — говорится в документе.
«Согласно приговору, я признан виновным и амнистирован в связи с 70-летием Победы, но иск на почти 14 миллионов рублей остался. Мне закрыта граница и я не могу работать по специальности, у меня четверо несовершеннолетних детей. Чем же может моряк заниматься на берегу?!» — разводит руками Мальцев.
Попытки добиться справедливости не увенчались успехом — приговор устоялся в апелляции. ФСБ в своих ответах заявляет о том, что если данные о границе не нанесены ни на какие карты — это совсем не значит, что границы нет. Пограничники ссылаются на договор о рыболовстве между Россией и Японией 1984 года. Там распределены промысловые зоны. Правда, непонятно, какое отношение правила рыбалки имеют к разграничению государственных границ.
Оказалось, что это не первый и далеко не последний приговор, связанный с задержаниями в этой точке земли.
От соленой воды у нас выпадали зубы
В Невельске на условиях анонимности с корреспондентами «Шторма» встретился бывший член экипажа судна, которое было задержано в этой же зоне.
«Наш пароход Talis, по словам пограничников, был задержан в ИЭЗ России, но по факту линии этой как таковой нет. Где эта граница начинается и где кончается, они сами сказать не могут. Тем не менее, в сентябре 2014 года судно было задержано, приведено в порт Корсаков и поставлено на рейд, так как мы не открыли границу (согласно международному праву, палуба судна другого государства, находясь в любой точке мира, остается территорией той страны, под флагом которой оно ходит; рейд — часть акватории порта или пристани вне судового хода, отведенная для стоянки судов, бортовой перевалки грузов, погрузки, снабжения и бункеровки судов).
По словам собеседника «Шторма», судно должно было стоять на рейде в течение всего следствия.
«У нас кончались запасы продуктов, мы просили ПУ ФСБ сопроводить нас за 12-мильную зону (граница территориальных вод РФ), чтобы мы смогли получить продукты от судовладельца, нормальная процедура во всех мировых портах. Однако пограничники нам отказывали, предлагали зайти в порт и приобрести продукты тут. Но у нас был приказ от судовладельца — границу не открывать, так как судно после этого больше не вышло бы из порта», — продолжает рассказ механик.
В разных странах различные требования к судам для выхода в море. И если, например, на Украине будет считаться, что судно соответствует нормам, то в России данной комплектации парохода недостаточно. Придется докупать оборудование, проходить соответствующие сертификации — а до этого судно будет заложником в порту.
«На рейде в общей сложности мы простояли восемь месяцев, — рассказывает механик Talis. — Сначала у нас кончилась вода. Мы начали кипятить соленую, собирать конденсат и пить то, что получалось. Из-за соленой воды у меня выпало четыре зуба, я похудел на 23 килограмма. Кончалось топливо, продукты. Один раз пограничники, проплывая мимо нас, кинули ящик консервов. Это — все. За восемь-то месяцев. Как-то раз дознаватели ФСБ зашли на судно и попросили у нас чаю. Мы им налили. Они так удивлялись и спрашивали, как мы это пьем. К концу восьмого месяца мы ежедневно сообщали о том, что экипаж и судно находятся в критической ситуации. Я как механик понимал, что если судно не пришвартовать, то оно останется дрейфовать тут навсегда. Капитан ежедневно отправлял факсы в ФСБ с просьбами дать выйти за 12-мильную, для бункеровки судна. Ответ один — заходите в порт».
2 мая 2015 года ФСБ вообще отказалась вести переписку с Talis, сообщив им, что до тех пор пока у капитана судна не появятся новые доводы и обстоятельства, общение окончено.
В итоге капитан Talis Трочин принял решение швартоваться в порту Корсаков. Но тут экипаж ждал очередной сюрприз — теперь судну, которое не выпускали для получения продуктов, не дали добро для захода в порт. Капитан, уведомив об аварийной ситуации, начал движение в порт.
«Мы шли на последнем ведре топлива, — рассказывает механик Talis, — но когда подошли к причалу, пограничники начали сбрасывать наши швартовы. Мы развернули пароход и ушли к более дальнему причалу. По воде быстрее, потому успели туда раньше пограничников, пришвартовались и покинули судно. В результате всем нам вменили незаконное пересечение границы».
ФСБ против бывшего чекиста
Встречаемся в Южно-Сахалинске с бывшим капитаном судна Argus Олегом Шаяхметовым. Ситуация аналогичная — промысел в экономической зоне РФ, заход на рейд, дознание, суд, тот же эксперт Рублевский, приговор, амнистия, штраф, невыезд.
Теперь Олег работает таксистом. Он любезно согласился прокатить нас по Южно-Сахалинску, пока мы разговариваем.
«Пограничники задержали судно, как они сказали, в ИЭЗ. Но я совершенно точно знаю, что у нас нет там границы. Нет другого документа, кроме карты, но в суде это никого не волнует. Адвокат Николай Сорокин обещал сначала помочь, — рассказывает Шаяхметов, — но, как я понял, ему важны были только интересы фирмы. Судовладелец тоже обещал помочь — выплатить штраф. В итоге ничего. Судовладелец — бывший фээсбэшник, у его жены в Южно-Сахалинске бизнес, все хорошо, а что делать таким как мы?»
Сразу после того, как Шаяхметову запретили выходить в море из-за огромного штрафа, от него ушла жена.
«Я просил приставов разрешить мне работать, я ведь так смогу деньги отдать, там хорошие зарплаты, но им все равно. Нет — и точка. Я таксистом 30 тысяч зарабатываю, надо детям помогать, самому жить. Так и живем, блин», — улыбаясь, говорит Олег.
Мы обратились в пограничное управление ФСБ РФ по Сахалинской области, для того чтобы разобраться в ситуации. Уже через полчаса встречаюсь с представителем пресс-службы в кофейне. Рассказываю, по какой теме приехал, про Мальцева, арестованные корабли.
«А вы знаете, что Мальцев состоит в мормонской церкви, — неожиданно начинает представитель ФСБ. — Я, конечно, ничего не хочу сказать, но сейчас все эти веяния со стороны США запрещаются. И возможно, эти силы как-то раскачать историю с границей пытаются. Вы понимаете, что если об этом написать, то можно международный конфликт вызвать?»
В итоге договариваемся о встрече с начальником пограничного управления ФСБ по Сахалинской области Кудряшовым. На проходной забирают телефон — мол, порядок такой.
Сначала в кабинете пресс-службы офицер из группы международного сотрудничества пытается объяснить, что граница есть, хоть и на карте ее нет.
«У нас ведется активная работа по этому вопросу, мы руководствуемся соглашением между СССР и Японией о рыболовстве, где разграничены пространства лова, – рассказывает офицер. – Вся акватория Охотского моря поделена на промысловые подзоны».
Возвращаю его к вопросу о том, почему границы нет на картах. Говорит — есть.
«На картах ВМФ она четко проведена, только их не публикуют, мол, военная тайна», – улыбается сотрудник.
Не могу отделаться от ощущения тяжести лапши на ушах и груза на сердце от знания военной тайны.
Отправляемся на прием к начальнику ПУ ФСБ.
Генерал-лейтенант Кудряшов бодро приветствует крепким рукопожатием. Заходит разговор о деятельности пограничников между Сахалином и Хоккайдо, экономической зоне.
«Граница есть, но это не главное, — сразу съезжает с темы генерал. – Тут главное, что все эти Мальцевы и подобные ему — враги народа. Путин ведь сам говорил, что это биологические террористы. За последние четыре года мы задержали более 40 судов в этой зоне. Выдавили всех «подфлажников» из наших вод. Вот наш бывший сотрудник организовал свой пиратский флот, живет в Японии и отправляет сюда вылавливать наши ресурсы. А граница есть».
Видимо, для подтверждения Кудряшов встает из-за стола и открывает на стене огромную карту, где действительно красной линией проведена граница ИЭЗ.
Спрашиваю: кто автор карты?
«Военные, — отвечает генерал. — А то, что ее не нанесли куда-то там, совсем не означает, что ее нет. Вот вы сейчас напишете публикацию и можете сорвать договоренности между двумя странами, понимаете? У нас с японскими пограничниками учения проходят постоянно, учимся браконьеров ловить совместно. Есть ведь договор 1984 года о рыболовстве, мы им руководствуемся. Вы лучше напишите о другом, вот мы выгнали «подфлажников», теперь у нас легальное браконьерство будет. В этом году продали квот на вылов на 1,5 миллиарда долларов. Вы понимаете, что цена этих квот дороже, чем тот товар, который можно реализовать. А способа взвесить живого краба нет — он ведь в воде».
На том и разошлись.
Для кого расчистили море
Действительно, в этом году квоты на вылов краба-стригуна опилио были проданы за рекордные суммы.
Больше всего квот досталось компаниям, подконтрольным «крабовому миллионеру» России Олегу Кану. Олег Кан начал свою карьеру в Невельске. В 2001 году был объявлен в федеральный розыск за убийство группой лиц по предварительному сговору. Однако в 2016 году учредил благотворительный фонд «Родные острова», где числится председателем попечительского совета. Фонд занимается активной благотворительной деятельностью — поддержкой молодежи, восстановлением парусного спорта, финансированием федерации бокса, строительством кризисного центра совместно с РПЦ.
Источник в ФСБ сообщил «Шторму», что дело Кана «замяли», сославшись на сроки давности.
Вторая компания, получившая больше всего квот, — ОАО «Турниф», часть Русской рыбопромышленной компании, основные бенефициары которой — зять Геннадия Тимченко Глеб Франк и брат губернатора Московской области Максим Воробьев.
Видимо, вопрос о разграничении ИЭЗ является болезненным не только для российской стороны, и обсуждать его с журналистами мало кто хочет. В японском консульстве не ответили на запрос «Шторма», а консул Рюити Хирано мастерски применил «русский гамбит» в ответ на предложение о встрече — обещал перезвонить, был на встрече, на совещании, летучке и т.д.
На японских навигационных картах, как и ожидалось, тоже нет границы ИЭЗ. Так же, как и на наших картах, есть только граница территориальных вод. Мы попытались выяснить, откуда линия границы появилась на картах у эксперта Рублевского. Отправились прямиком к нему домой, сразу после встречи с ФСБ. Но голос из домофона заявил, что Рублевский скоропостижно переехал... в Белоруссию, навсегда.
И неудивительно, ведь если Генеральная прокуратура или ФСБ действительно захотят разобраться в этом деле, то крайним тут сделают Рублевского. Именно он нарисовал границы, наличие которых отрицает Министерство обороны, но не суд.
Создание виртуальной границы и совсем не виртуального присутствия наших войск в свободном море началось с 2003 года. Тогда Путин действительно назвал «подфлажников» биологическими террористами, и наши пограничники выгнали их с Курил, где постоянно шел незаконный промысел. Но вряд ли президент давал указание местным силовикам аннексировать часть свободного моря и скрывает это на протяжении 15 лет. Непонятно, кто и каким образом будет отвечать за обвинительные приговоры и расстрелянные корабли. Пока из-за того, что дипломаты двух стран не могут договориться, страдают не ФСБ, не Япония, не РФ и даже не владельцы полулегальных флотилий. Как и во всякой неоднозначной ситуации, основные тяготы приходятся на простых и незащищенных людей. В них стреляют, их морят голодом, судят, загоняют в долги и бросают на произвол судьбы.
P.S.
«Шторму» стало известно, что японские пограничники тоже стараются избавляться от «подфлажников» между Хоккайдо и Сахалином. Подходят к судам и просят их уйти с территории. Однако там не осуждают моряков, так как японский суд не может выносить приговоры за пересечение вымышленных границ.
