18+
После того как российская делегация в очередной раз столкнулась с невежеством со стороны представителей европейских структур и покинула в знак протеста сессию Парламентской ассамблеи ОБСЕ, главный редактор «Шторма» Анастасия Кашеварова поговорила с главой комитета Госдумы по международным делам Леонидом Слуцким, который в настоящее время является одной из ключевых фигур в верхней и нижней палатах парламента по работе с западными коллегами.
Спешу вас успокоить и попытаться обратить внимание на важные вопросы и вызовы, о которых говорится в интервью, — здесь нет ни слова о «харассменте», которого и не было. Поэтому нашему изданию лживые и несуществующие темы неинтересны. Гораздо важнее то, как складывается международная обстановка вокруг России, что сама Россия упускает и где работа ведется неэффективно.
Международная тема — одна из главных тем в России. Да, внутренняя политика отходит на второй план, когда встречаются президент России Владимир Путин и президент США Дональд Трамп. Внутри России много социальных и экономических проблем, которые решаются и могут решиться, но силы иной раз перебрасываются на внешнюю оборону, чтобы сохранить не просто зарплаты и пенсии, а наше право на существование, сохранение нашей нации. Этим и занимаются наши международники.
— Леонид Эдуардович, буквально вчера Вы вернулись из Берлина с очередной сессии Парламентской ассамблеи ОБСЕ. Там рассматривались сразу три антироссийские резолюции, связанные с ситуацией на Украине и событиями 2008 года в Цхинвале. Несмотря на протесты нашей делегации, все три были приняты, а российская делегация в знак протеста покинула зал заседаний.
— Да, и это было вполне ожидаемо. После возвращения Крыма ПА ОБСЕ, так же как и многие другие международные организации, захлестнула антироссийская истерия. Мы постоянно сталкиваемся с попытками ошельмовать Россию в мировом информационном и политическом пространстве, слышим полные «праведного гнева» окрики «отдайте Крым Украине» и призывы к выполнению минских соглашений. Хотя — извините за азбучные истины! — Крым вошел в состав России по доброй воле, а выполнить минские соглашения мы не можем по определению: мы не являемся их участником. Инициатором их подписания, участником переговоров — да, стороной в этих соглашениях — нет. С таким же успехом можно требовать их выполнения от Германии или Франции.
Мы не первый год сталкиваемся с разнообразными антироссийскими выпадами в ПА ОБСЕ. Тем не менее возможности для парламентской дипломатии на этой площадке отнюдь не исчерпаны. Уверен, мы должны продолжать работу в Ассамблее и доносить до коллег нашу позицию всеми возможными способами. Чем больше нас среди них (наших оппонентов), тем меньше их среди нас.
— Но из зала все-таки вышли?
— Это было сделано в знак протеста не против принятия тех или иных резолюций, а против грубого нарушения регламента Ассамблеи. Дело в том, что авторы этих резолюций, депутат Верховной рады Украины Артур Герасимов и другие, обязаны были информировать Ассамблею об их отсутствии на сессии. В противном случае их резолюции не должны были рассматриваться. Однако этого сделано не было.
В ответ на наш вопрос о нарушении регламента спикер ПА ОБСЕ Георгий Церетели заявил: «Мы живем в ХХI веке, можно было информировать меня по WhatsApp, например». Нашу делегацию такой подход к явному нарушению регламентных норм, разумеется, не устроил.
— Мы знаем, что в Берлине российская делегация продолжила общение с американскими коллегами. Неделю назад сенаторы из США посетили Госдуму и Совет Федерации. Эту встречу многие назвали прорывной и даже исторической, но на днях сенатор Джон Кеннеди, принимавший в ней участие, сравнил российские власти с мафией и сказал, что Путин — диктатор.
— Простите, а он должен был что-то другое заявить?! Представляете, прилетает сенатор Кеннеди из Москвы и говорит: «У меня неожиданно открылись глаза! Русские — это славные парни, они все правильно делают». В лучшем случае его обвинят в том, что эти славные парни его купили. В худшем — это приведет к потере голосов республиканцев, а выборы в Конгресс не за горами. Но, скорее всего, произойдет и то и другое.
Встречу в Госдуме я бы расценивал как попытку американского политического истеблишмента понять, что же на самом деле происходит в нашей стране, какова реальная обстановка. Кстати, сенатор Кеннеди был чуть ли не единственным представителем делегации, который практически не задавал вопросов, а повторял, как мантру, одни и те же штампованные фразы: «отдайте Крым», «не вмешивайтесь в наши выборы», «прекратите войну на Украине». Как видите, эти выдуманные шаблоны прочно засели в головах даже таких прагматичных, казалось бы, людей, как американские сенаторы.
— Эти шаблоны многие принимают за истину в последней инстанции. Кстати, не только на Западе, но и в России. Как мы можем этому противостоять?
— Это тема для долгого разговора. Давайте я попробую ответить на ваш вопрос хотя бы в самых общих чертах. Сегодня мы видим многочисленные попытки деформировать образ России в мире: нас называют «страной-агрессором», «диктатурой», «государством, где регулярно нарушаются права человека». Вы и сами можете продолжить этот список.
Успешны ли такие попытки? К сожалению, да, потому что они носят системный характер. Для построения однополярного мира с гегемонией США наши, как я их называю, «стратегические друзья» привлекли весь арсенал пропаганды и контрпропаганды. Этот инструментарий на Западе нарабатывался годами. У нас тоже, но в начале 90-х мы решили от него отказаться — отстегнули за ненадобностью. Дескать, зачем молодой демократии такое наследие советского времени?! А ведь механизм информационного воздействия у нас был одним из лучших в мире!
В результате мы стали подобны Луне, которая практически не имеет атмосферы, так что метеориты могут беспрепятственно бомбардировать ее поверхность. Лишившись по собственной воле такой вот «атмосферы», мы оказались беззащитны перед массированными информационными атаками. С нашим имиджем сегодня можно попытаться сделать все что угодно. Вот Запад и пытается.
Давайте вспомним, какие потоки грязи вылились на нашу страну после мюнхенской речи Владимира Путина в 2007 году; как извращали то, что происходило в августе 2008 года в Цхинвале: в течение полутора лет до выхода доклада Хайди Тальявини (глава комиссии ad-hoc Евросоюза по расследованию причин вооруженного конфликта в Южной Осетии) весь мир думал, что «Россия напала на маленькую Грузию»; об антироссийской истерии после возвращения Крыма мы с Вами уже говорили…
— Короче говоря, Вы считаете, что необходимо возродить органы пропаганды и контрпропаганды? Представители либеральной общественности, которые сейчас читают это интервью, обязательно скажут, что пропаганды у нас и так хватает.
— В том-то и дело, что не хватает. В советские времена этот механизм назывался иновещанием. Так вот, объемы нашего иновещания — стыдно сказать! — за период с начала 90-х годов сократились в 120 раз. Нас в мире не слышно. Да, у нас есть замечательный канал Russia Today, команда которого под руководством Маргариты Симоньян достаточно серьезно работает над продвижением нашей позиции по различным досье, но с точки зрения объемов этого непростительно мало.
Таким образом, если мы хотим противостоять деформации нашего образа в мире, нам необходимо снова наработать пропагандистский потенциал. Причем заняться этим нужно в ближайшее время — пока живы советские специалисты, досконально разбирающиеся в вопросах информационного воздействия. На мой взгляд, это одна из важнейших задач, однако системным ее решением в стране никто не занимается.
Давайте не будем забывать и о другой проблеме, имеющей, я бы сказал, цивилизационное значение. Это — русский язык.
— Вы о закрытии русских школ за границей и переходе некоторых стран с кириллицы на латиницу?
— Это лишь верхушка айсберга. За последнее столетие ни один язык не исчезал с лица земли так быстро, как русский. На рубеже 80—90-х в мире говорили по-русски 350 миллионов человек, а сейчас только 270. Исторически ничтожный отрезок времени — и минус 80 миллионов.
Да, русские школы за рубежом стремительно закрываются: только на Украине за период с 2008-го по 2013 год, то есть еще до начала братоубийственного кризиса, прекратили свое существование 650 русских школ. И отнюдь не в западной части страны, заметьте.
Я уже много лет говорю о том, что необходимо увеличить бюджет Россотрудничества, то есть органа исполнительной власти, который отвечает за соотечественников, за Русский мир. Вместо этого бюджет каждый год урезают. И это при том, что различные документы, связанные с этой проблематикой Россотрудничества, у нас принимаются единогласно. Например, несколько лет назад было принято заявление о мерах по поддержке русского языка в контексте создания Евразийского экономического союза. Но воз, как говорится, и ныне там…
— Я помню, как во время программы «Познер» Владимир Владимирович предложил Вам и Вашим коллегам задуматься о переименовании Россотрудничества, скажем, в Институт Пушкина — потому что очень трудно расшифровать иностранцу сам смысл этого понятия. Вы думали об этом?
— Любопытная идея, я и в эфире у Познера об этом говорил. А если серьезно, то нужно не только увеличить бюджет Россотрудничества, но и сделать его более значимой структурой. Возьмите Альянс Франсез, немецкий Институт Гете или испанский Институт Сервантеса. Это мощные структуры, работать в которых стремятся выпускники ведущих университетов.
Когда инспекция Альянс Франсез едет в Москву проверять лицей Александра Дюма, в посольстве Франции на Якиманке дипломаты дрожат мелкой дрожью: их могут снять с должности, если инспекция по возвращении в Париж скажет, что дипкорпус недостаточно заботится об очаге французской культуры в столице России.
Каждый год у нас проходят форумы соотечественников. Что же мы постоянно слышим от них? «Помогите сохранить русскую школу, она уже закрыта, здание перешло к другому собственнику, занимаемся на квартире; дайте хоть копеечку, чтобы не закрылась русская газета; увеличьте квоту для студентов из нашей страны, которые хотят учиться в России».
И все это происходит после того, как Владимир Путин еще в 2012 году выступил с программной статьей «Россия и меняющийся мир», где сказано, что мы должны в разы увеличить наше культурное и гуманитарное присутствие в мире и на порядок увеличить его там, где говорят по-русски или понимают русский. Стратегическая установка главы государства, к сожалению, не выполняется.
— Вернемся к российско-американским отношениям. 16 июля в Хельсинки состоится встреча Владимира Путина и Дональда Трампа. Трамп известен своим крепким рукопожатием, а об увлечении Владимира Путина спортом знает весь мир. Чье рукопожатие будет сильнее?
— Давайте спросим их обоих после встречи. Думаю, она будет конструктивной. Но не стоит обольщаться по поводу итогов и рассчитывать, что сейчас пойдет такая желанная для всех нас перезагрузка. То, как пройдет встреча, может не отражать реального положения дел в голове Трампа. Давайте вспомним его предвыборную риторику: хватит заниматься поисками врагов по всему миру, надо прислушаться к каждому гражданину США и т.д. Именно это, а вовсе не мифические хакерские атаки из России, сделало Трампа лидером предвыборной гонки.
Дело в том, что США — это не голливудский блокбастер, это традиционалистская, религиозная, патриархальная страна, та самая одноэтажная Америка, о которой когда-то писали Ильф и Петров. Вот обитатели этой одноэтажной Америки и проголосовали за Трампа. И сейчас президент США точно таким же образом пытается играть на построении хороших отношений с Россией, чтобы избиратели увидели его конструктивную позицию и на выборах в Конгресс проголосовали за республиканцев.
Является ли эта позиция искренней? Очень хотелось бы верить, что да. Но я позволю себе в этом усомниться: антироссийский маховик, раскрученный администрацией Обамы, вращается с такой скоростью, что остановить его не так-то просто. Да и не видно реальных попыток его остановить. Так что сегодня США и Россия находятся в низшей точке двусторонних отношений за всю их историю. Так плохо не было никогда. На мой взгляд, две крупнейшие ядерные державы просто не имеют права быть в таких отношениях.
Так что одной из главных задач комитета по международным делам я считаю возобновление российско-американского диалога в парламентской плоскости. Коллеги из США побывали в Госдуме, мы пообщались с ними в Берлине на сессии ПА ОБСЕ, а 24 июля мы проводим в Москве масштабную конференцию по контролю над вооружениями, где тоже будет немало американских гостей.
— Не могу не спросить вот о чем: в день приезда американской делегации среди журналистов ходили упорные слухи, что мексиканский «праздник мертвых», который хотели провести латиноамериканские болельщики, перенесли с Красной площади по Вашему указанию. Это правда?
— Даже если бы я дал такое распоряжение, его бы все равно никто не выполнил. Московские власти депутатам Госдумы не подчиняются. Видимо, у некоторых из ваших коллег слишком богатая фантазия. Кстати, о существовании «праздника мертвых» я узнал от Вас. Для меня, как человека православного, это звучит диковато.
— Раз уж Вы сами затронули тему веры, задам еще один вопрос. Вас называют если не другом, то как минимум близким к патриарху человеком. Коль скоро Вы непосредственно с ним общаетесь, скажите, насколько велика роль Церкви в международной политике?
— Церковь служит Богу, но, помогая каждому из нас стать более зрелым духовно, она, конечно, служит и России. Я бы не говорил о каком-то прямом влиянии Церкви на международную повестку, но опосредованно она, безусловно, играет определенную роль.
У Русской православной церкви есть своего рода МИД — это отдел внешних церковных связей Патриархии. Долгие годы его возглавлял нынешний предстоятель, будучи митрополитом Смоленским и Калининградским. Для межцерковных связей он сделал очень много, и встреча с Папой Римским и многое-многое другое — это личная заслуга нашего Святейшего патриарха.
— Не так давно Вячеслав Володин поставил Вам задачу подготовить информацию о том, как в разных странах наказывают СМИ за оскорбление власти. Какие данные Вам удалось собрать и какова Ваша личная позиция по этому вопросу?
— Данных немало, но хотел бы сказать об ином. Моя личная позиция: критикуйте, но критикуйте конструктивно, помогайте нам становиться лучше. Думаю, что даже человек, не имеющий специальных навыков, сразу отличит такую критику от прямого оскорбления. Здесь очень тонкая грань. С одной стороны, попытки власти защитить себя от оскорблений не должны превращаться в полицейщину, с другой — журналисты не должны переходить черту.
— У нас есть СМИ, которые эту черту регулярно переходят. При этом они финансируются государством, но вреда наносят больше, чем иностранные агенты. Это и «Эхо Москвы», и некоторые другие московские и подмосковные издания.
— Не хотел бы углубляться в этот вопрос. У меня весьма субъективное отношение к главному редактору «Эха Москвы» с некоторых пор — когда он, по сути дела, меня предал. До этого он долгие годы называл себя моим другом. Если же говорить об общей ситуации, то здесь, по-моему, все просто: критикуешь страну — не живи за ее счет.
— Есть такой Telegram-канал довольно известный — «Незыгарь». Для таких яйцеголовых, думающих ребят из элиты. И недавно там написали, что у Володина нет команды. Он игрок-одиночка и может стать клиентелой для более сильных игроков. Вы считаете себя членом команды Володина?
— Во-первых, я не считаю Вячеслава Володина игроком-одиночкой. «Незыгарю» и прочим уважаемым экспертам, конечно, виднее, но, находясь внутри многих думских процессов, я его команду вижу. И она неплохо работает, в том числе в сфере парламентской дипломатии. Как председатель комитета, я самым тесным образом с этой командой сотрудничаю. Кстати, Вячеслав Викторович весьма эффективно проявляет себя в новой для него международной сфере, взаимодействуя с коллегами-спикерами и высокими делегациями, приезжающими в Госдуму едва ли не каждый день.
Мы не занимаемся делегациями ради делегаций, мы работаем там, где наши результаты могут дать конкретный импульс для внешнеполитической повестки сегодняшней России. Считаю, что у парламентской дипломатии возможностей в этом направлении более чем достаточно.
