18+
Закон о необходимости согласовывать с властями любые митинги появился в 2004 году. С тех пор организаторы протестов с участием более одного человека должны получать разрешение от мэрий своих городов. Долгое время именно одиночные пикеты были легальной возможностью высказать свое мнение и не оказаться в автозаке. Однако 26 июня 2018 года появилось постановление Пленума Верховного суда РФ, и условия пикетирования изменились. Daily Storm узнал на примере Санкт-Петербурга, как теперь живется активистам и как полиция использует новые положения в законе, чтобы задерживать людей с плакатами.
По данным «ОВД-Инфо» (правозащитного проекта, занимающегося помощью при политических преследованиях), всего за прошлый год на одиночных пикетах в Питере задержали (в пресс-службе МВД России по городу Санкт-Петербургу нам сказали, что не «задержали», а «доставили в отделение», других комментариев на момент публикации мы не получили) 163 человека. Для сравнения: на одной только акции «Он нам не царь» в Северной столице «доставили в отделение» 217 человек. Гораздо интереснее не количество задержанных на акциях протеста, а резкий скачок их числа после злополучного постановления. О нем мы упомянули выше.
Законодательство о пикетах никогда не было простым: долгое время акция считалась одиночной, если активисты стояли на расстоянии более 50 метров друг от друга. Раньше реальное или приписанное нарушение этой дистанции было главным основанием для привлечения пикетчиков к ответственности. Теперь, как рассказала нам Варя Михайлова, общественная защитница из группы помощи задержанным в Петербурге, представляющая их интересы в суде, на эту норму вообще не обращают внимания.
«И раньше с рулеткой никто не ходил, замеряя эти 50 метров, хотя нарушение расстояния было популярным основанием для задержания, а после Пленума ВС РФ от 26 июня 2018 года эта норма, по сути, потеряла смысл. Цепочка одиночных пикетов, объединенная едиными требованиями, приравнивается к массовому мероприятию и требует согласования», — поясняет правозащитница.
В постановлении Пленума массовыми считаются пикеты, «территориально тяготеющие друг к другу». Пространная формулировка позволяет очень вольно интерпретировать это положение. Теперь даже стоящие на разных концах Невского проспекта активисты с плакатами на одну тему считаются «массовой акцией». Еще одной интересной практикой стали «обращения граждан» в полицию. Эти граждане обычно просят проверить плакат на экстремизм или жалуются на то, что пикетчик мешает ходить по тротуару.
«В большинстве случаев в полиции говорят «на вас поступило обращение», но отказываются его показать, назвать имя заявителя или хотя бы довести до сведения задержанного содержание обращения. Недавно, когда задерживали Николая Бояршинова, полиция показала ему обращение, оно было якобы написано известным в Питере провокатором Тимуром Булатовым. Булатов просил полицию проверить плакат Бояршинова на экстремизм», — делится Михайлова практикой правоприменения.
По словам правозащитницы, основной интерес у правоохранителей вызывают активисты «Бессрочного протеста» (акции, начавшейся 9 сентября, после митингов во многих городах России против пенсионной реформы). После многократных задержаний многие из них оказываются поражены в праве на организацию публичных мероприятий, а ведь это самые активные участники протестов.
Евгений Мусин — протестующий со стажем, начал ходить на акции в 2014 году, в одиночные пикеты встает с 2016-го. За годы участия в митингах и пикетах успел хорошо ознакомиться с методами работы правоохранителей. По его словам, особенную активность полицейские и ОМОН развили с конца октября прошлого, 2018 года (на графике «ОВД-Инфо» тоже заметно увеличение количества задержаний).
«Только с октября на одиночных пикетах меня задерживали около 12 раз. Полицейские активно используют практику «задержание по КУСП». Якобы в дежурную часть 78-го отдела полиции звонят граждане и жалуются на пикетирующих в определенном месте в определенное время», — делится наш собеседник.
КУСП — это книга учета сообщений о преступлениях и происшествиях, именно в нее записываются сообщения от «обеспокоенных граждан». По словам Евгения, есть вероятность, что жалобы поступают от лиц, сотрудничающих с полицией, или зарождаются в недрах самих органов.
«По множественным признакам мы уверены, что эти «обращения» либо совершаются гражданами, сотрудничающими с органами, либо вообще рождаются в недрах самих органов и фиксируются в книге учета, к которой мы не имеем доступа и возможности проверить реальность таких обращений», — считает активист.
Особых последствий для активистов пока нет. Если пикетирующий не нарушил никаких конкретных законов, то его отпускают из отделения через два-три часа. Однако, как рассказал наш собеседник, в последнее время у пикетчиков изымают плакаты, листовки, маркеры — все, что может иметь отношение к предполагаемому правонарушению. Но так мирно дело разрешается не всегда.
«За последние несколько месяцев на меня, стоящего в одиночных [пикетах], были оформлены уже два правонарушения по статье 20.1 КоАП (мелкое хулиганство). Причем оба раза на меня нападали агрессивные граждане, и это я вынужден был вызывать полицию в связи с «мелким хулиганством» в отношении меня. Однако в отделах полиции ситуация разворачивалась на 180 градусов, и уже я становился «мелким хулиганом» благодаря как оговору моих обидчиков, так и содействию, а я уверен, что с подачи полицейских», — делится Евгений.
Если на Евгения будет составлен еще один протокол по этой статье, то по закону ему могут вменить уже статью 213 УК, и наш герой станет «злостным хулиганом». Помимо «повисающих» на активистах «Бессрочного протеста» надуманных статьях, каждую из которых они стараются обжаловать, есть и более насущные проблемы. Практически каждый пикетчик так или иначе много раз нарушил правила проведения публичных мероприятий, теперь они не могут быть организаторами массовых акций.
«Как мне кажется, тактика центра «Э», противодействующего гражданским активистам города, в целом работает, однако важно вытаскивать все случаи незаконного привлечения или срыва мероприятий на поверхность», — считает Мусин.
Другой собеседник Daily Storm, Дмитрий Гусев, на момент разговора с нами только вышел из отдела полиции. Для него это было 11-е задержание за полгода и четвертое в этом году. Задержали Дмитрия на пикете в поддержку активистки «Открытой России» Анастасии Шевченко, она проходит по делу о работе на «нежелательную организацию». Ее дочь Алина умерла 31 января в реанимации от обструктивного бронхита, в больницу девочка попала 30 января. Саму Анастасию Шевченко весь день 30-го числа продержали на допросе в Следственном комитете.
Дмитрия задержали «как обычно», к нему подошла неизвестная ему женщина, завязался спор по поводу содержания плаката. В итоге активная гражданка обратилась к сотрудникам полиции, заявив, что мужчина «в грубой форме оскорбил президента России».
«Сотрудники полиции поступили грамотно: не приняли у нее устную жалобу, а попросили позвонить по номеру 112. Ее обращение зафиксировали в КУСПе, и меня «завинтили».
Гораздо более удивительные события произошли с Дмитрием 28 октября 2018 года. В Питере должен был проходить митинг против дела «Сети»*, дела «Нового величия» и пыток. Ни одну заявку из семи поданных организаторами городские власти не согласовали. Было решено устроить «народный сход», который не нужно согласовывать (напомним, согласно Конституции России, граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование).
Дмитрий не был ни организатором, ни участником схода, однако пришел в тот день на Невский проспект понаблюдать за происходившим. По его словам, он стоял на углу Малой Садовой и Невского, в сторонке. В это время участников схода окружил ОМОН.
«ОМОН требовал: «Граждане, разойдитесь», но разойтись уже было некуда. Сход был в оцеплении, Невский перекрыт. После этого граждан начали «винтить», — вспоминает Дмитрий.
В это время к нашему активисту, наблюдавшему за происходящим со стороны (подтверждающая это видеозапись имеется в распоряжении Daily Storm), подошли сотрудники ОМОН в полной боевой экипировке и погрузили активиста в машину. Сутки Дмитрий провел в отделении, потом был суд.
На суде рассматривали видеоматериалы, на которых предполагалось найти Дмитрия среди участников народного схода.
«Стали смотреть видеоматериалы, искать меня. «Слушайте, а я вас не вижу среди участников», — сказала судья. «Конечно, не видите, меня там и не было», — ответил я. «Ну, хорошо, штраф 10 тысяч рублей», — резюмировала судья», — рассказал наш собеседник.
Потом были апелляции, где рассматривались те же материалы. Формулировка менялась: то «участвовал в марше», то «перекрывал проход». Рапорты проводивших задержание сотрудников совпадали слово в слово, не было просмотрено даже видео самого задержания. Приговор остался в силе, а Дмитрий сейчас подает заявление в ЕСПЧ.
*«Сеть» — организация признана террористической судом РФ.
