18+
«Хоть бы дотянуть с беременностью до отправки в колонию, чтобы родить ребенка уже на зоне!» Именно при этом условии заключенная точно сможет жить совместно с ребенком до его трехлетия и пользоваться благами своего статуса мамаши: отдельная комната для проживания с малышом, возможность не работать, шанс вместо камеры полежать с ребенком в тюремной больнице и даже возможность разбавить свой тюремный рацион детским питанием.
Есть те, кому не повезло, они родили накануне отправки в тюрьму. В этом случае ребенок попадает или к родственникам, которые готовы оформить опеку, или в детский дом. Тюремных поблажек – ноль. Но многие заключенные не теряют надежды и массово пишут заявления на имя начальника УФСИН по своему региону с просьбой перевести ребенка на зону. Дальше: ФСИН совместно с органами опеки рассматривает эти заявления, и, как рассказали эксперты, — массово отказывают.
Источник «Шторма» в Министерстве образования Московской области, который занимается вопросом устройства детей-сирот, рассказал, что сегодня в областном банке сирот находится около 20 заявлений матерей-заключенных, которые ходатайствуют о переводе своих детей на зону для совместного проживания.
«У нас есть дети, которых мы готовы отдать под опеку. Но технически сделать этого не можем из-за заявлений их матерей, находящихся на зоне. Юридически они имеют на это право, — рассказал источник. — Их заявления могут удовлетворить или нет. Так или иначе, рассмотрение порой затягивается на месяцы, это парализует процесс передачи ребенка в приемную семью, поэтому потенциальным опекунам даже советуем особо не рассматривать подобных детей».
В России существует 35 женский колоний, в которых, по данным ФСИН на 1 марта 2017 года, содержались 49 тысяч заключенных. И только в 13 женских колониях созданы условия для проживания малолетних детей. Находится их там не более тысячи, и в основном это те, кто родился уже на зоне. Но, как рассказала собеседница из медицинского управления ФСИН, матери-заключенные действительно имеют право требовать совместного проживания с ребенком до трех лет. В Уголовно-исполнительном кодексе (УИК) РФ есть 100-я статья, в которой прямо написано: «Осужденные женщины могут помещать в дома ребенка исправительных учреждений своих детей в возрасте до трех лет». Единственное, что пока такие требования редко выполняются, а статистики по переведенным из детдомов в колонии детям вовсе нет, отметила собеседница из ФСИН.
«Должно совпасть несколько условий, чтобы такое заявление поддержали ФСИН и органы опеки. Мать должна сидеть за не тяжелое преступление, а ребенку должно быть менее трех лет. Ну и, конечно, должна быть психологическая родственная связь. То есть, доказательство того, что разрыв вредит психическому состоянию ребенка. Тогда есть шанс, что ребенка переведут в колонию. Но как правило, таким матерям отказывают, потому что мест для детей в колонии не так много. Если в регионах тюремное начальство и дает согласие, то это редкие, единичные случаи», — рассказала она.
Но если все удастся, жизнь заключенной матери изменится кардинально. Она сможет рассчитывать на переезд из общей камеры в отдельное общежитие для проживания с ребенком. Такое право ей дает все та же 100-я статья УИК РФ, в которой написано: «Им (заключенным матерям. — Примеч. «Шторма») может быть разрешено совместное проживание с детьми».
«Но когда ребенку исполнится три года, его все равно нужно будет или отдать под опеку родственников, или он снова окажется в детдоме. Дальше держать в колонии его нельзя. Я не знаю, как в детских домах, но у нас для детей созданы хорошие условия. Относительно медицины я бы сказала, что наше врачебное обслуживание порой лучше, чем в гражданских больницах», — резюмировала собеседница из ФСИН.
Координатор движения «Русь сидящая» Инна Бажибина рассказала «Шторму», что матери имеют право писать заявления с просьбой перевести ребенка из детдома в колонию, но она с такими случаями не встречалась.
«Писать могут, никто не запрещает. Наверное, хотят улучшить условия. Но если у такой матери есть мозги, то она никогда не пожелает так испортить жизнь своему ребенку, если любит его», — считает Бажибина.
Каждый любит по-своему. Но оценить любовь матерей-заключенных часто можно после их освобождения. Как рассказала нам директор Благотворительного фонда профилактики социального сиротства Александра Марова, экс-заключенные редко хотят видеть своих детей после выхода на свободу.
«Очень часто освободившиеся матери не забирают своих детей из детдомов. На них влияют годы одиночества, проблемы и прочие вещи. В итоге ребенок, который долго ждал свою мать, так ее и не встречает. Лишь после этого органы опеки начинают процесс лишения родительских прав, после которого рвутся кровно-родственные связи и ребенка можно будет отдать под усыновление», — рассказала она.
При этом Марова все же считает, что лишать заключенную родительских прав на ребенка после отправки в колонию не стоит.
Этот вопрос — спорный. Если мать прописалась в колонии на два-три года, может быть, рвать связь и не стоит. Два года ребенок поживет в детском доме, и мать сможет его забрать. Но если суд отправил мать в колонию лет на 10, то стоит задуматься. Эти 10 лет по закону ребенка нельзя усыновить, только отдать под опеку. Многие опекуны отказываются подписываться на такие авантюры: когда они возьмут ребенка себе, он станет своим, и вдруг через многие годы к ним придет дама с наколкой «одна в четырех стенах» и потребует ребенка обратно.
