18+
Супруга лидера «Левого фронта» Сергея Удальцова Анастасия накануне стала депутатом Госдумы. Ей передали мандат коммуниста Валерия Рашкина. В беседе с Daily Storm Сергей Удальцов заверил, что его жена не станет проводить политику на слияние «Левого фронта» с КПРФ. Однако сотрудничать ЛФ с коммунистами продолжит: возвращать протест в массы будут при согласовании с руководством компартии. По словам Сергея Удальцова, Анастасия готовится помогать политзаключенным и даже может вернуть мандат Рашкину, если так решат суд и КПРФ.
— Как отреагировали лично вы, когда узнали о том, что Анастасия попала в Госдуму?
— Это решение обсуждалось и ранее как один из вариантов внутри КПРФ. Плюс когда Анастасия выдвигалась в прошлом году на выборах в Госдуму, мы тоже понимали, куда идет она и с какой целью. То есть это не какая-то неожиданная ситуация, как гром средь ясного неба — и вдруг нам передали этот мандат. Большая работа была проделана, мы давно в этом процессе, поэтому, как говорится, это не какой-то подарок или приз. Мы отреагировали спокойно, с пониманием, что впереди много-много работы.
— Представители «Левого фронта» впервые попали в Госдуму. Это знаковое событие для организации?
— «Левый фронт» — это организация, которая вообще ставит большие задачи: вместе с нашими союзниками добиться серьезных изменений в стране, комплексно, в политике и в социальной сфере. Парламентские методы политической борьбы — только одна составляющая наравне с уличными протестами, информационной деятельностью, юридической. Поэтому это просто дополнительные возможности вести нашу политическую деятельность, вносить какие-то законодательные инициативы и т.д.
Да, в стенах Госдумы это будет первый представитель «Левого фронта», хотя мы и до этого в разных выборах участвовали. Все когда-то происходит в первый раз, поэтому нормальная реакция, рабочая.
— Станет ли теперь «Левый фронт» полноценным филиалом КПРФ? Раньше вы были партнерской организацией, но сейчас, может быть, планируется какая-то дальнейшая интеграция?
— Мы самостоятельная организация, у нас движение общественное с довольно большой историей, с 2008 года существует. Поэтому пока никаких планов по слиянию с КПРФ или превращение в филиал нет. Мы действуем в союзе с КПРФ и другими левыми структурами, целенаправленно эту позицию занимаем. Стоим на том, что мы широкая коалиция сторонников социалистических преобразований в России.
Комментировал и сам Геннадий Зюганов, и другие представители партии, что вот эта передача мандата Анастасии Удальцовой в том числе направлена на укрепление этой левопатриотической коалиции, взаимодействия с союзниками. Так что это понимают и у нас, и в КПРФ. Поэтому о каком-то слиянии речь не идет. Мы будем работать и дальше как именно союзники, как товарищи, а не какой-то филиал.
— «Левый фронт» знаменит своими акциями. Следует ли ожидать, что после вашего избрания в Госдуму в Москве и в регионах КПРФ будет чаще выступать на митингах и устраивать публичные акции? Значит ли это, что КПРФ собирается радикализировать протестную активность?
— Сейчас до сих пор действуют ограничения на массовые акции в связи с коронавирусной инфекцией. Поэтому мы будем общими усилиями работать над тем, чтобы эти ограничения были сняты. Потому что мирные согласованные акции протеста — это нормальное явление. Это было бы как раз правильно и гораздо лучше, чем сохранять все эти запреты и потом получить какие-то там непредвиденные народные выступления.
Будем расширять пространство уличной борьбы в разумных форматах. Мы считаем уличный формат важной составляющей политического процесса. Не собираемся от него отказываться. Пока есть ограничения, есть такая форма как встреча с депутатами Государственной думы. Конечно, надо будет и это использовать.
Мы работаем в команде, поэтому тут не будет какой-то самодеятельности, все будем согласовывать и действовать координированно с КПРФ и другими союзниками. Это не значит, что на следующий день как Анастасия получит мандат, побежим сразу где-то возле Кремля баррикады выстраивать.
— Вы упомянули спецоперацию, и мы хотели бы уточнить: какой позиции придерживается «Левый фронт», вы и Анастасия в частности по вопросу спецоперации, присоединения ДНР и ЛНР?
У нас очень последовательная позиция, она ни разу не менялась за эти восемь лет, еще с 2014 года. Тогда я, в частности, находился под арестом по Болотному делу, но тем не менее, когда начались события в Донбассе, мы целенаправленно заняли позицию, что это, по сути, национальная освободительная борьба жителей Донбасса за свою землю, право говорить на родном языке без всяких ограничений, борьбу с проявлениями нацизма. Наши товарищи, кто был на свободе в тот период, ездили добровольцами в Донбасс, оказывали помощь гуманитарную.
Поэтому сейчас ничего не изменилось. И когда началась эта спецоперация, всегда говорили только одно: что, наверное, это можно и нужно было сделать раньше, еще в 2014 году или чуть позже. Меньшими усилиями удалось бы решить те задачи, которые стоят сегодня. Вот это единственное наше замечание к этому процессу.
Это не значит, что мы полностью стали лояльны власти, стали с ней единым целым. Нет, надо разделять это.
— Как вы считаете, есть ли в стране политзаключенные сейчас? Если да, то кого могли бы назвать? И что с ними нужно делать?
— Надо понимать, что проблемы социальные, экономические, политические, которые были в России все последние годы, не исчезли с начала спецоперации. Поэтому, конечно, политзаключенные есть, и действующая российская власть последние годы не всегда отличалась демократизмом. Часто инакомыслящие встречали в ответ репрессивное воздействие. И люди социалистических взглядов, и люди так называемых либеральных взглядов. Разные спектры, можно назвать многие фамилии за последние годы, кто получал административные дела против себя и уголовные.
Эта история никуда не делась, и мы как и раньше занимаем последовательную линию, что именно политическая деятельность, высказывание своего мнения, если это не связано с откровенным криминалом, насилием, не должны преследоваться со стороны государства. Наоборот, должен идти диалог, нормальное взаимодействие власти и оппозиции. И сегодня даже в этих условиях ограничений наши ребята выходят на пикеты в Москве и в других городах в защиту не только левых сил, но и других подвергающихся гонениям.
Кстати, и Анастасия, которая довольно большую правозащитную деятельность вела, помогая мне, будет ею заниматься в плане внесения различных законодательных инициатив по корректировке нашего исполнительного законодательства, и какой-то публичной активности.
Не надо путать политзаключенных с людьми, которые действительно под прикрытием политики занимаются криминалом, мошенничеством, подрывом устоев государства. Такие люди тоже есть, здесь надо подходить индивидуально, избирательно.
— А что вы думаете по поводу постоянных уголовных дел в отношении Навального? Что вообще в принципе с ним нужно сделать властям?
— До последнего времени я считал, что Навальный и другие его соратники страдали за свои политические взгляды, хотя мы во многом с ними не совпадали. Но за последние месяцы он явно встал на позиции, которые противоречат интересам российского общества, на позицию национал-предательства. Это вызывает у меня полное отторжение и неприятие.
Поэтому, к сожалению, эти люди сделали для себя выбор, который просто противоречит интересам страны, народа. Потому что желать поражения своей стране, быть за наших геополитических противников, тех, кто явно не желает добра России, — это предательство. У меня нет никакого в этом плане взаимопонимания и даже сочувствия. В этом аспекте не вижу смысла их защищать. Я их расцениваю как национал-предателей, а не как политзаключенных.
— На днях появилась новость, что Афонин высказался против некоторых депутатов КПРФ из Мосгордумы, обвинив их в навальнизме. В КПРФ сейчас будет чистка перед выборами от навальнистов? Не боитесь, что это коснется и сторонников «Левого фронта»?
— «Левый фронт» записать в навальнисты или либералы невозможно, потому что это противоречит здравому смыслу, мы никогда такими не были. Мы взаимодействовали с либеральной общественностью по каким-то тактическим вопросам. Это, кстати, абсолютно нормально было. Но это не значит, что мы стали по духу и по сути такими же либерально-ориентированными людьми.
По поводу чисток в КПРФ — лучше адресовать вопрос представителям КПРФ и руководителям. Не обладаю информацией, будут там какие-то чистки или нет. Такие громкие выражения здесь не очень уместны. Какие-то точечные процессы всегда есть в любой организации.
Я прекрасно знаю представителей КПРФ и состав районных местных организаций. Там на 99% именно люди наших взглядов, идейно мотивированных. Поэтому не думаю, что какой-то процесс может принять масштабный характер. Единичные случаи бывают, когда случайные люди попадают в организацию.
Сегодня надо определяться — ты со своей страной или с США, или еще с кем-то. Это проводит красную линию сейчас, где возможно сотрудничество, а где нет. Сейчас, по сути, военное время, и надо определяться, с нашими ты или с врагами. Мы свой выбор сделали давно. Думаю, и для КПРФ это тоже основной принцип.
— Что вы думаете о ситуации с Рашкиным? Он сам подставился или его подставили?
— С самого первого дня, когда эта история случилась, я и сам высказывался, что есть большое ощущение, что это политический заказ. И сам Валерий Рашкин говорил, что да, определенные ошибки были допущены, он готов это компенсировать. Не было глобального умысла. На мой взгляд, эта ситуация не тянула на глобальное уголовное дело, можно было ограничиться административным наказанием.
Когда буквально отслеживали каждый шаг человека и когда только формальная возможность появилась привлечь его к какой-то ответственности, то из этой ситуации раздули скандал вселенского масштаба. Я думаю, что первопричина все равно та, что власти не нравилась его излишняя активность в плане уличной борьбы и принципиальной позиции по многим вопросам. Он был действительно видной фигурой в Москве и на федеральном уровне, не боялся говорить правду и был защитником интересов простых граждан. Многим чиновникам это не нравилось, это для меня очевидно.
Мы солидарны с Рашкиным, сочувствуем ему. Уверены, что его политический опыт, его активность, безусловно, еще очень пригодятся и КПРФ, и всему левому движению. Желаем ему бодрости духа и успехов в будущем. Это опытный человек. Я думаю, эта ситуация не выбьет его из колеи. Думаю, он сохранится в нашем общем деле и общей борьбе.
Скажу откровенно: некоторые наши оппоненты пытались эту ситуацию использовать, чтобы вбить какой-то клин между нами. Мол, вот вы получаете мандат Рашкина, и это нечестно, несправедливо. Кто-то говорил, что мы должны отказаться от этого мандата. Но все попытки нас поссорить абсурдны, мы никогда до этого не опустимся. У нас прекрасные отношения. Думаю, что все злопыхатели будут сильно разочарованы.
— А кто вам такое говорил про отказ от мандата?
— Это не какие-то определенные персоналии. Это в соцсетях часто пишут. Может, это какие-то тролли и боты, а может, реальные люди. Видел такие комментарии, пытались нас поддеть, особенно в последние дни, когда пошли новости о том, что могут передать мандат Анастасии. По сути, это анонимные высказывания, но мы понимаем, что просто так ничего не делается.
— Сейчас Рашкин обжалует решение о лишении мандата в суде. Есть ли такая возможность, что он вернет его себе? Что в таком случае будет делать ваша жена?
— Решения о передаче любого мандата принимает та партия, которая получила его на выборах. Поэтому гадать бессмысленно, как будет развиваться ситуация. Мы Валерия Федоровича поддерживаем. Если он через суд добьется отмены приговора, то он будет иметь все возможности восстановить свои депутатские полномочия.
Мы с Анастасией не какие-то капризные дети, которые схватят мандат и будут, как в песочнице, кричать: «Нет, не отдадим!». Если будет понимание, что надо будет вернуть мандат Рашкину, то мы будем делать так, как решат наши союзники, в общих интересах.
— Чем Анастасия планирует заниматься в Госдуме? Есть ли примерный спектр вопросов, которые она хочет решить? Заменит ли она Рашкина в комитете по делам национальностей?
— Сейчас как раз идет обсуждение внутри фракции, в какой комитет она будет входить. Для начала пусть ЦИК подтвердит передачу мандата. После уже будет понятно, в каком комитете она будет работать.
Лежит буквально наготове целый ряд инициатив. Это не значит, что Анастасия сейчас будет заниматься самопиаром и бегать озвучивать какие-то популистские инициативы. С КПРФ будем действия координировать.
Это может быть социальная сфера, правозащитная, государственное устройство. Решит уже партия. Думаю, Анастасия будет полезна как в плане защиты избирателей, так и законотворческой инициативы. И конечно, мы будем продвигать общие инициативы фракции, с которыми шли на выборы. Справедливое налогообложение, корректировка пенсионного возраста, комплексная работа по созданию основы для роста доходов для незащищенных слоев населения.
Анастасия — депутат от Москвы, у нас огромный опыт помощи москвичам. За это время колоссальное количество обращений пришло от них. Поэтому есть много предложений, в том числе и на федеральном уровне, как защитить людей от произвола градостроителей, нечистоплотных коммунальных служб и тех, кто уничтожает природу. Где-то составить запрос депутатский, где-то провести встречу с жителями, где-то обратиться в правоохранительные органы, вести прием граждан, выезжать разобраться куда-то.
— Станете ли вы помощником депутата Госдумы?
— Пока из-за того, что судимость у меня не погашена после уголовного преследования, я не могу быть ни депутатом, ни кандидатом, ни помощником. Буду помогать на общественных началах. Штат помощников, думаю, будет подобран Анастасией по профессиональному принципу, чтобы люди занимались своим делом максимально эффективно. В ближайшее время как раз будем формировать штат этих помощников, в согласовании с КПРФ.
По вышеназванным причинам в штат Госдумы не войду, но для меня это небольшая потеря. Я все-таки руководствуюсь другими принципами. Для меня не первична какая-то корочка или должность.
