18+
Около 10% бывших в употреблении труб на российском рынке — это контрафакт и фальсификат, уверены эксперты. Газовые системы, канализацию и водопровод в России делают из отживших свое труб нефте- и газопроводов. Металл в таких трубах, как говорят эксперты, «уставший», и только за последние пять лет, по данным Фонда развития трубной промышленности, в результате аварий в сфере ЖКХ из-за этого погибли 43 человека. Это те случаи, которые удалось доказать.
«Нефтяники продают трубы по 23 тысячи рублей за тонну при цене лома в 13 тысяч. Это значит, что старую трубу явно не собираются переплавлять, а почистят и продадут, как новенькую. Но металл «устал», и такое изделие не выдержит давление и гарантированно лопнет. Потребителем обычно оказывается ЖКХ, и старые трубы из нефтепроводов оказываются в системе водоснабжения или отопления. А потом в авариях гибнут люди. Даже «Газпром» умудрялся покупать контрафакт», — рассказал Марат Галиев, генеральный директор компании «Трансломпереработка».
В основном старые трубы большого диаметра на рынке предлагают нефтяные и газовые компании. Трубопровод не может функционировать вечно — когда он изнашивается, части системы (или ее всю целиком) меняют. Объем этих отработанных труб каждый год растет и, по оценкам Фонда развития трубной промышленности, достигнет двух миллионов тонн в год к 2025 году.
«Трубы выкапывают из земли, после того как нефтегазовый сектор списывает свои трубопроводы, обжигают, наносят феску, тем самым делая трубы немного короче и тоньше ГОСТа, а затем возвращают либо обратно нефтяникам и газовикам, либо в ЖКХ», — поделилась Наталья Беляева — заместитель председателя комитета по экологии «Деловой России», руководитель юридической компании «Дельфи».
Это не такое ужасающее количество в масштабах страны, тех же бытовых отходов одни москвичи создают порядка семи миллионов тонн. Однако бывшие нефтегазовые артерии страны содержат в себе даже большую опасность, чем гниющие на полигоне остатки бизнес-ланча, хотя бы потому что внутри них находятся остатки нефтепродуктов.
Перед продажей вторичному потребителю трубы обжигают снаружи и изнутри, а затем сбивают остатки струей песка или воды под давлением. При обжиге в воздух выделяется огромное количество диоксинов, тех самых газов, которыми потенциально страшны мусоросжигательные заводы (МСЗ). Но если у МСЗ есть какие-никакие фильтры, то нефтетрубы обжигают прямо под открытым небом.
«Если одномоментно обжечь все вторичные трубы, которые выходят из строя за год, то образуется более 80 миллиардов кубов ядовитых газов. Если такое облако пролетит над Москвой, то минимум 250 тысяч человек умрут сразу, а остальные в ближайшие годы заболеют разными формами рака», — привел пример Галиев.
В итоге коммунальщики, строители и даже газовики могут понятия не иметь, что покупают контрафактную продукцию, трубы блестят и выглядят новыми, также нередко на них штампуют фальшивые серийные номера и выписывают липовые сертификаты. При такой обработке трубы становятся тоньше и короче, к тому же они попросту старые и могут не выдержать давления воды или веса здания. В итоге их приходится часто менять, что опять на руку «черным трубоделам».
Распознать фальшивку можно в лаборатории, но это дополнительные траты. В нефтегазовый сектор контрафактные трубы попадают зачастую криминальным путем, через подкуп лица, принимающего решение о закупке. А в системе ЖКХ ситуация проще: в тендере на сайте госзакупок побеждает тот, у кого цена ниже, а это как раз поставщики «паленых» труб.
«Потребители знают надежных поставщиков, однако не всегда удается работать только с ними. Нефтянка заточена на «непокупку» контрафакта, закупка вторичных труб может состояться только в результате коммерческого подкупа должностного лица, принимающего решение. В ЖКХ все решает контрактная торговая система, то есть цена», — поделилась Беляева.
При этом сами трубы считаются отходом четвертого класса опасности, что аналогично обычному строительному мусору, — по закону они малоопасны. Однако, по словам Марата Галиева, нефтяникам этого мало, и они хотят пролоббировать их перевод в пятый, неопасный класс. При этом в России до сих пор нет госструктуры, которая бы регулировала обращение с отходами третьего и четвертого класса, — трубы, железнодорожные цистерны из-под мазута и многое другое после списания растворяется в сером секторе.
«Нефтяники хотят вывести трубы из четвертого в пятый класс опасности, чтобы попросту выкидывать их на свалку. В Росприроднадзоре элементарно не хватает мощности следить за всем сейчас», — пояснил Галиев.
Также контролировать судьбу отживших свое труб можно с помощью электронной маркировки и сведения их в единый реестр. Так, например, в России маркируется алкоголь, что позволило значительно снизить количество контрафактной продукции.
«Можно в том числе контролировать трубы через электронные маркировки, которые уже разработал «Алмаз-Антей» для казахской фирмы. Эта маркировка сложно снимается и в результате серой «реставрации» трубы эту маркировку сложно снять», — рассказала Беляева.
Полностью решить вопрос с контрафактом можно, если все отработавшие свое трубы будут отправляться на переплавку. Однако все затраты на себя в этом случае возьмет нефтегазовый сектор. А это гораздо менее выгодно, чем торговать промышленными отходами по цене вдвое выше железного лома.
«Бороться с рынком контрафакта бесполезно. Как и любой криминал, он очень живуч. А вот с производителями б/у труб бороться можно. Необходимо обязать нефтегазовый сектор отправлять свои трубы в лом, на переплавку. Это стратегическое сырье, высококачественный металл», — рассказал Галиев.
Также, по словам экспертов, можно создать отдельного оператора, который бы регулировал сферу обращения с отходами третьего и четвертого классов опасности. Это не только позволит навести порядок в сфере торговли контрафактными стройматериалами, но и создаст конкуренцию на рынке отходов в целом.
«Если отдать отходы третьего и четвертого классов оператору, отличному от «Росатома», занятого первым и вторым классом, и Российского экологического оператора, следящего за ТКО, то важно сохранить логику, что помимо единственного (единого) оператора могут существовать и иные операторы, работающие с соответствующим классом опасности. Тогда это будет целесообразно: будет контроль и за конкретно обозначенными отходами, и многообразие операторов, что сохранит единое экономическое пространство и не создаст монополии», — считает Беляева.
А пока россиянам остается только надеяться, что бывший нефтепровод обожгли достаточно хорошо. И вместе с питьевой водой из-под крана не течет ядовитая смесь. И трубы прорвутся не сегодня.
