18+
У руля городского округа Якутск Сардана Авксентьева всего около четырех месяцев, но за это время она успела стать одним из самых заметных российских региональных политиков. Во-первых, на выборах беспартийная Авксентьева обошла кандидата от «Единой России», что случается не часто. Во-вторых, с первых же дней у власти она стала перестраивать городскую администрацию:
— выставила на продажу три элитных внедорожника, стоящих на балансе администрации;
— уволила чиновника, который организовал банкет за один миллион рублей;
— отменила приглашение дизайнера на меховую ярмарку за 800 тысяч рублей;
— расторгла договор с подрядчиком, уложившим асфальт на снег;
— понизила стоимость проезда на общественном транспорте и обещает это сделать еще раз 1 апреля.
В Сети Авксентьеву прозвали «мэром здорового человека» и предложили клонировать, чтобы отправить копии в другие города. Пока же клонирование человека запрещено, мы сами решили слетать в Якутск, чтобы посмотреть на чудо-мэра.
О том, что вся эта история с открытостью, сокращением расходов и демократизацией — нечто более серьезное, чем просто пиар, Авксентьева дала понять с первых часов нашего пребывания в Якутске. В гостиницу за нами приехал сотрудник пресс-службы. На автомобиле. Нет, даже не так: на служебном уазике-«буханке». Стало интересно.
Чиновник тем временем представился Романом и призывно открыл дверь в «буханку».
— Новый? — спрашиваю.
— Да нет, свое уже откатал почти. Тут все на таких ездят. Для наших мест машина в самый раз.
Здесь надо сказать, что Якутск и Якутия в целом — регион не бедный. Несмотря на то что это Север и вообще вечная мерзлота, здесь полно полезных ископаемых: газ, нефть, уголь. Есть даже такие экзотические природные ресурсы, как бивень мамонта(!). В аэропорту продаются магнитики из него: от 500 рублей за штуку. Так что старая команда городской администрации не сильно себя ограничивала. В служебном автопарке Авксентьева обнаружила два «лендкрузера» и «Ниссан Патрол». Сейчас все эти авто выставлены на продажу, так что нас везли на встречу с мэром на задорно скрипящем УАЗе.
Интервью будет после обеда, а до этого времени мы можем подсмотреть за работой главы со стороны. В планах — объезд города по нескольким точкам самостроя. Приезжаем на место заранее. Во дворе уже стоит «газель» местного телевидения и еще один уазик городской администрации. Чиновники греются по машинам — температура за бортом около -45 градусов. Даже сквозь лобовые стекла видны их немного нервные лица.
Ровно в назначенное время, покачиваясь на ухабах, во двор медленно въехала черная «Тойота Камри» — по слухам, чуть ли не единственная уцелевшая иномарка в гараже администрации города. Из машин тут же повыскакивали чиновники. Оператор телевидения, переглянувшись с корреспонденткой, заранее пошел в помещение, чтобы как следует выставить план. Я решил остаться на улице.
Авксентьева, ни секунды не медля, отправилась к ожидающей ее свите, перекинулась с кем-то парой слов и обратила внимание на меня.
— Не замерз? — спросила мэр, скептически осмотрев мою одежду, явно не рассчитанную на экстремальные морозы.
Только в этот момент у меня появилась возможность ее как следует рассмотреть. Невысокая, с очень внимательным и проницательным взглядом из-под стильных очков. Лицо приятное, ухоженное. Кутается в приталенный пуховик. На ногах унты из оленьей кожи — это и дань местным традициям, и необходимость: любая другая обувь на таком холоде промерзает за считаные минуты. В общем-то, здесь все так ходят. «Уж не сахаляр ли она?» — проскочила мысль. Сахалярами называют потомков смешанных браков между русскими и якутами.
— Замерзнуть пока не успел, — отвечаю.
Авксентьева хмыкнула и направилась в сторону двери. Там ее ждали люди, которые купили квартиры в самострое. Дом спустя несколько лет начал разваливаться, находиться в нем теперь опасно. Ситуация, типичная для России.
Утренний объезд включал в себя сразу несколько похожих объектов. Работа мэра проходила всегда примерно по одному и тому же сценарию: осмотр мест, общение с местными чиновниками или горожанами. Опционально — обращение к СМИ с просьбой проинформировать население о чем-нибудь важном. Нормально поговорить с мэром удалось только ближе к вечеру.
Авксентьева своего огромного кабинета с широким столом, кажется, немного стесняется. Коротко пояснила: «наследство от предшественника». Интервью начинаю с самого, как мне кажется, главного вопроса:
— Вы же понимаете, что за четыре-пять месяцев мэрства стали очень популярны и узнаваемы не только дома, но и во всей стране?
— Да, мне рассказывали. Для меня самой это удивительно, ведь я к этому не стремилась. Как-то без моего участия так вышло.
— Откуда этот курс на открытость, прозрачность власти?
— Я не думаю, что я уникальна в этом плане. Это не вырабатывалось как курс, это вырабатывалось как естественное поведение. Я ведь сама живу в этом городе, хожу по этим улицам. Все мои родные живут в этих многоквартирных домах, к обслуживанию которых возникает столько вопросов. Я просто сформулировала и вынесла на всеобщее обсуждение те идеи, которые витали в воздухе.
— А как вы вообще решили прийти в политику?
— Я не считаю должность мэра политической. В первую очередь она подразумевает большую хозяйственную работу. Во время предвыборной кампании я говорила, что мэр должен стать старостой города. Местное самоуправление — это большая общественная организация, в которой люди вместе принимают решения, решают, что для города в приоритете, как тратить общие деньги. Нам давно пора привести местное самоуправление к тому виду, в каком оно было задумано.
— На выборах было страшно выступать против кандидата от «Единой России»?
— Конечно, страшно. Дело даже не в партии. На выборы идти — это вообще сложное решение. Ты выходишь из зоны личного комфорта. И будут ли поддержаны твои решения, покажет только голосование. Когда на выборы мэра свои кандидатуры выдвинули 12-13 человек, я поняла: почему бы и мне не попробовать? У меня было другое видение, нежели у остальных кандидатов. Мне 48 лет, и с возрастом я поняла, что могу что-то сделать для родного города. Наступает какой-то рубеж, когда более высокие идеи выходят на передний план.
— Как пришла идея продать служебные иномарки?
— У нас город небольшой, мы все видим, кто на чем ездит. Про машины было сказано раньше, это мое предвыборное обещание. Но смысл был даже не в том, чтобы их просто продать. Понятно, что на машинах, бывших в употреблении, много не заработаешь. Это не то пополнение бюджета, которое решило бы наши проблемы. Это сигнал и это показатель того, как мы должны распоряжаться деньгами и каково будет отношение к роскоши. Я считаю, если в городе плохие дороги, то это не значит, что надо пересаживаться на внедорожники. Это значит, что надо делать дороги.
— Вас многие обвиняют в популизме, зачастую из-за этих самых проданных машин.
— На самом деле машины еще не проданы, а только выставлены на торги. Есть определенные процедуры. Должна пройти оценка, она должна быть не ниже рыночной. Затем торги — если машины не покупаются, цена снижается на пять процентов. Это все сделано для того, чтобы избежать обвинений в том, что мы продали по заниженной цене или каким-то своим знакомым. Все пойдет так, как и должно быть. Я еще раз повторюсь, что и отказ от банкетов, и отказ от дорогих представлений, и отказ от дорогих автомобилей — это позиция, которая находит поддержку у моего работодателя. Люди не хотят видеть эти роскошества на фоне остальных проблем. Если хотите, то считайте это популизмом.
— Теперь насчет уволенного из-за банкета чиновника. Зачем вы это сделали?
— Сначала мы с ним говорили о том, что сейчас не время покупать новую мебель. Затем мы имели разговор насчет того, сколько должно быть охраны на посту. От кого нам обороняться? Потом я узнаю, что он подписывает контракт на банкет. И это после того, как я дала указание все такие вещи срезать. Вот и зачем это?
— Как вы считаете, почему сейчас людям во власти стали важны рейтинги?
— Сейчас есть запрос населения на социальную справедливость и открытость власти. Вы посмотрите, как развиваются социальные сети и интернет-издания. Как изменилась скорость обмена информацией! Сейчас все мгновенно становится общественным достоянием. В этих условиях и решения должны приниматься иначе, и реагировать нужно по-другому. Люди стали более самостоятельными, думающими и решительными.
— А что еще вы планируете оптимизировать? Переезда администрации в здание поскромнее пока не будет?
— У нас нет цели все порезать и сократить. Мы обнаружили контракт на банкет — мы его убрали. Мы обнаружили контракт на балет республиканский — мы и от него отказались. Ко всему же надо с интеллектом подходить.
— В Instagram вы недавно выложили пост, где намекаете на уголовное преследование тех, кто на вас клевещет. Что это была за история?
— Это была информация на вброс в социальных сетях. Распространяли информацию, что якобы я 51 миллион рублей отдала строительной компании, которой владеют лица определенной национальности. И что мы подтасовали результаты торгов и все в этом духе. Речь идет о приобретении квартир для сирот за бюджетные деньги. В конкурсе участвовали две компании, одна из них сама снялась из-за задолженностей по налогом. Осталась одна, которая и выиграла. Затем начали публиковать клевету про одного из моих заместителей. Его обвиняли в совершении уголовного преступления. Меня все это возмутило.
— Это заказная кампания?
— Поскольку ни заказчик, ни исполнитель пока не определены, я не могу точно сказать. Конечно, мои действия могут кому-то не нравиться. Поэтому уж кому я там на хвост или на лапу наступила... Конечно, такое может быть. Но это издержки профессии. К этому надо привыкать.
Об окончании интервью деликатно намекнул помощник Авксентьевой: подходило время приема граждан. Конечно, мы туда напросились. Запомнился один посетитель. Крепко сбитый мужик-пожарный, который жаловался на то, что с семьей живет в наполовину сгоревшем доме — в так называемой деревяшке — старом бараке. В Якутске, рассказывает Авксентьева, осталось 999 таких домов, и все надо расселить. Пожарному обещали проблему решить в ускоренном порядке. «Своего бюджета не хватает, но в последнее время идут дотации», — рассказывает мэр.
В Якутии, кстати, пытаются клонировать мамонта: их здесь в вечной мерзлоте много осталось. Говорят, в последнее время у ученых наблюдаются некоторые успехи. Быстрее бы: если уж мамонта клонировать получится, то ведь и мэра можно попробовать?..
