18+
Начало сентября радовало жителей маленького финского городка Ювяскюля последними лучиками тепла. Но постояльцам местного центра для беженцев радоваться было особо нечему. У ворот здания появились полицейские. Не просто так, с предписанием депортировать афганскую семью из трех человек. Накануне им отказали в праве проживания в Суоми.
Копы зашли внутрь. Представились, но разговор не состоялся. Десятки мигрантов силой заперли двоих сотрудников в одной из комнат здания. Толпа бесновалась и требовала оставить соплеменников в покое, рация копов хрипела, вызывая подмогу.
Из бронированной «коляски» вальяжно вышли «космонавты» — спецназовцы в полном обмундировании. Переселенцы встретили их плакатами на арабском и требованиями остановить депортацию. Затем «дорогие гости» перешли от слов к делу — перекрыли дорогу и заблокировали машины полиции.
На этом добродушное настроение копов улетучилось, и они угостили несогласных чем могли. Немного дубинками, а в основном слезоточивым газом. Тем, кто не понял с первого раза, предлагали добавку. Через минут 10 все вопросы были сняты, копы поехали в отдел, а афганские беженцы — на историческую родину.
Закон торжествовал, мигранты поняли: силой вид на жительство в Финляндии не получить.
***
Пока одни бузят, другие думают головой. И, судя по всему, у некоторых это получается. Похоже, что в этом году в Финляндии был изобретен беспроигрышный способ легализоваться для всех желающих. Все гениальное просто: отвергаешь ислам, принимаешь христианство и вуаля — тебя не депортируют. А, напротив, дают полный соцпакет, «респект и уважуху». Главное — слезливо давить на то, что на твоей родине вероотступникам секут головы направо и налево и без разбирательств. И неважно, откуда ты, из Афганистана или Сомали.
Продвинутые переселенцы на пути к своему светлому будущему давят на один из пунктов Женевской конвенции — если человека на его родине преследуют по религиозному признаку, он автоматически получает статус беженца. Шах и мат. И не надо больше нападать на полицейских и зубами вгрызаться в сладкий кусок европейской мечты.
Либералы всех мастей и «замученные путинским режимом», смекаете? Нет? У нас же «Свидетелей Иеговы» недавно запретили… ваши шансы лизнуть Европе на ее территории растут. Валите, короче, уже отсюда.
Главное успеть, ведь Финляндия, как оказалось, тоже не резиновая. В 2016 году Финляндия получила 28 тысяч заявлений с просьбой о получении убежища. 51% подавших получили отказ. Власти уже не готовы кормить всех подряд без разбора, как это было в 2014-м и 2015-м.
А денег на «поддержание штанов» перспективных граждан Финляндии уходит немало. Прожиточный минимум в Суоми равен 640 евро. Эту сумму получают все беженцы старше 18 лет. «В нагрузку» государство оплачивает аренду и содержание жилья, все коммунальные платежи, все медицинские расходы, вплоть до дорогостоящих операций, и прочие мелкие приятности.
Тем беженцам, кто решил освоить непростой финский язык (это обязательное условие для получения гражданства), выплачивают еще по 9 евро за один день обучения на бесплатных курсах. Итого в месяц выходит более 800 евро. За то, что просто дышишь чистейшим финским воздухом. Неплохая сделка с властями.
Для примера, гастарбайтеры с видом на жительство, которые трудятся на стройке по восемь часов в сутки разнорабочими, получают «грязными» около 2500 евро. Налоги, аренда жилья (государство не оплачивает аренду трудящимся), коммуналка оставляют от этой суммы не больше 1000 евро. Возможно, именно поэтому беженцы не спешат «гореть» на работе. Чудные люди эти финны. Мне такой гешефт раньше казался очередной байкой от «прозападников». Не более.
Теперь беззаботная жизнь за счет работяг и властей, променады по кофейням и базарам неумолимо и бесповоротно засасывают беглецов из Африки и Азии. А надо всего-то лишь... сменить религию.
По неофициальным данным, в этом году более 1000 «переселенцев» приняли христианство в Финляндии. Выгнать их из страны значит нарушить Женевскую конвенцию. И пока миграционная служба думает, как справиться с этим казусом, мигранты кучкуются, общаются и повышают свою юридическую грамотность, чтобы обвести вокруг пальца всю финскую общественность и власти.
Но можно сколько угодно умничать из редакции, а можно выехать на место и самому схватить за вымя этот юридический казус. Ну, в крайнем случае, на него поглазеть. Главное, самому не соблазниться на «халявные плюшки» от «суомолайниненов».
***
Старый добрый Хельсинки встречает пасмурной погодой и шоковыми ценниками на курево. Нет, тяга к мракобесному вдыханию дыма всегда влетала жителям и гостям Финляндии в копеечку, но сейчас табачные корпорации грабят курильщиков без стыда и совести. Взвинти сейчас в России цены до шести евро за пачку, и получишь демонстрации не в пример «гуляньям утят» от Навального.
Но личные ахи-вздохи летят в сторону, нужно искать гида-переводчика. Сносно освоить полтора десятка финских падежей многим беженцам не удается и за пять лет постоянного проживания в этой среде. А мне нужно все и сразу.
Два звонка, и я, заручившись помощью знакомого финна, отправляюсь на поиски хельсинкского гетто. Если оно вообще здесь есть. И мы вместе катим в излюбленное место мигрантов.
Торговый центр «Восточный» — самый крупный в Хельсинки. Здесь и не в рождественскую распродажу можно нарваться на солидные скидки. И пусть самый барышный базарный день — суббота, в воскресенье здесь довольно многолюдно. Удобное место. От центра минут 15. Вышел из метро «Итякескус», и тебя окружают отполированные до блеска витрины и смешные русскому глазу словосочетания на баннерах «jopa — 25%». Буквы «ж» в финском языке нет, и этот факт несомненно разочаровывает русскоговорящих филологов. Такая хохма сорвалась. Эх. Стало быть, шифрограмма читается как «йопа — 25%». Понять ее не сложно: «уже – 25%». Скидка.
То, что здесь беженцев из стран Ближнего Востока, Средней Азии и Африки больше, чем скидок, понимаешь уже с первых секунд. Из автоматически разверзшегося жерла стеклянного входа размеренно плывет женщина. А может, девушка. А может, бабушка. Понять невозможно. На всеобщее обозрение и свет божий она выставила лишь узкую полоску лица в районе глаз. Все остальное скрыто черной как смоль паранджой, хиджабом, платком или как это правильно называется?
Поднимаясь по эскалатору вверх, превращаюсь в теленка, «который всех пересчитал». Хочу эмпирическим путем установить пропорцию европейцев и гостей из теплых регионов. Главное — не сбиться. А считать есть кого. Вот компания подружек с детьми наслаждается прелестями финского фаст-фуда. На головах — платки, в глазах — уверенность в будущем. Вот кучка молодых людей тесной группой наполнила один из бутиков. Судя по всему, они обсуждают качество товара, на чистом арабском. Мимо снуют одинокие покупатели, мужчины, женщины, беременные и с детскими колясками. За полчаса тайного опыта примерная пропорция установлена: 40:60, не в пользу коренного населения.
Район Итякескус — излюбленное место беженцев в Хельсинки. Ежедневно они стекаются сюда со всего города и даже пригородов. Но вовсе не скидки и ассортимент товаров привлекают их. Рядом с торговым центром «Восточный» расположена молельная комната. Не мечеть, но все же возможность обратить взор в сторону Мекки по всем правилам. Точный адрес этого помещения особо не афишируется в путеводителях и местных СМИ. Кому надо, найдет и сам. Другим там делать нечего. Отправляюсь искать это законспирированное место.
По усыпанной мокрой листвой асфальтовой дорожке прочь от торгового центра топают десятки африканцев и азиатов. У каждого второго в зубах сигарета, в руке бумажный стаканчик кофе. Значит, и мне туда. Через метров 50 путь перегораживает другой торговый центр. Куда более скромный. Всего два этажа, выполненных в виде бублика, роль дырки в котором играет площадь под открытым небом. Здесь-то и открывается глазу вся прелесть арабского, и не только, интернационала. Африканцы, турки, афганцы, иракцы, вроде бы филиппинцы, один бог знает кто еще наполняют воздух вокруг симбиозом самых различных наречий. Они сливаются в единый гул и даже иногда перекрывают шум дождя, что неумолимо молотит по крыше и асфальту. Другие здесь не ходят.
Но это не гетто в привычном его значении, как в других крупных городах Европы. Как оказалось, хельсинские беженцы проживают равномерно практически во всех районах финской столицы. Сюда же они стекаются для общения с Богом и друг с другом. Завсегдатаи уже давно получили финское гражданство, и приходят сюда, чтобы отдохнуть от работы, семьи и финской фискальной системы. Новички слушают здесь бытовые советы более опытных товарищей и даже ищут работу. Зачастую нелегальную или вовсе незаконную.
Практически все заведения этого мини торгового центра от лавок с одеждой до ресторанов принадлежат вчерашним беженцам, которые смогли раскрутиться. Всего в одном кафе продается алкоголь, там отдыхают местные финны. В арабских общепитах спиртного нет, зато можно заказать шаурму. В тесных помещениях яблоку негде упасть, все столы заняты, официанты в ожидании приличного барыша улыбчиво шныряют по залу.
Плотностью посетителей — тут их как пчел в улье — меня привлекает кафе с давно перегоревшей лампочкой на вывеске Imaan cafe. Заняты не только потертые стулья, люди стоят в проходах. Все чем-то очень громко увлечены. Переборов минутное сомнение, мы с переводчиком шагаем в этот «Маленький Ближний Восток». На пару секунд гвалт наречий стихает, и я чувствую себя, как Данила Багров в чикагском баре «не для белых». Да, зашел, ну и что? Это вам забавно, я по делу. Несколько десятков пар глаз буравят меня и моего товарища. Мы для них белые вороны, не иначе. Разве что нет лицемерного приветствия как в фильме: «Хау а ю?» Местным до фонаря, как у нас дела. И на том спасибо. С невозмутимыми лицами протискиваемся к барной стойке. Хотя название это — условное. По ту сторону бортика у хозяина заведения из напитков только газировка и кофе. Заказываем два американо. К этому времени наши скромные персоны не вызывают больше никакого интереса у посетителей, и все возвращается на круги своя: азартные возгласы, споры, смех.
Бармен заводит видавшую виды кофемашину и на ломаном финском отвечает на вопросы. Мол, 15 лет уже в Хельсинки. Недавно получил гражданство. Открыл свой бизнес. Варит землякам кофе. Жить можно. Американо обходится в один евро за стаканчик. Возмутительный демпинг. Средняя цена бодрящего напитка в городе 2,5-3 евро. В предвкушении гадости жмурю глаз и отхлебываю. Уж не знаю, что туда добавил этот новоиспеченный финский подданный, но в напитках он толк знает. Вкусно.
Самое время оглядеться. Помещение на 20 квадратных метров, не больше. На стене огромная плазма. На ней мадридский «Реал» чихвостит каких-то провинциалов. Но к футболу интерес скромный. Все посетители разделились на две примерно равных части. Одни играют в неведомую мне, заядлому картежнику, игру: на руках по пол-колоды, козырь плавает, старшинство карт не поддается анализу. Судя по всему, играют на деньги, но ни купюр, ни монет не видно. Только испещренные причудливой вязью листочки, куда записывают счет партии.
В другой половине зала — шахматная битва. На доске наступает миттельшпиль. Молодой парень агрессивно атакует, противник задумчиво ищет счастья в обороне и разменивать фигуры не спешит. Получив право хода, он подолгу скребет ногтями заросшую щеку. Двое играют, 15 наблюдают, дают советы, иногда переругиваются между собой. На все попытки завязать разговор на финском посетители отвечают недоумением. Моя твоя не понимать. Пускаю в ход свой унылый английский. Результат получается соответствующим. Публика хлопает на меня глазами и через пару секунд возвращается к созерцанию картежно-шахматных баталий. В остывшем стаканчике остается «шурыгинская» доза — на донышке. Ловить здесь больше нечего. Отчаливаем.
У черного входа в торговый центр прямо на бетонных ступенях сидит группа цыганок. Каждая укутана в ворох разноцветного тряпья. Каждая смолит сигарету. Завидев нас, женщина средних лет вскакивает, подбегает и произносит приветствие по-русски. Как догадалась? В ответ — ноль внимания. Отсутсвие реакции — лучшая защита от уличных проходимок. Но барышня не унимается: «Русские, русские, русские...»
Тараторит она на ходу. Затем добавляет: «Чо надо? Чо надо? Чо надо?»
То, что это не угроза, а предложение самого разнообразного спектра услуг, я догадываюсь не сразу. В Хельсинки бытует мнение, что через цыган можно достать что угодно. От девочки, травы и автомата Калашникова до «аккумулятора для 21-й волги» и антиквариата. Отделаться от цыганки не так-то просто. Мой переводчик пытается ее осадить вопросом: «Румынка?»
Женщина кивает и в очередной раз спрашивает, что мы ищем в этом районе. Я не выдерживаю прессинга и скатываюсь до шутливой угрозы: «Сталин придет — порядок наведет».
Цыганка не испугалась, скорее удивилась и подумала, что мы умалишенные, но тут же отстала. Что нам и было нужно. Мы продолжили поиски молельной комнаты.
Через полчаса я обратил внимание на одну из дверей на втором этаже торгового комплекса. На ней красовалась вывеска с перечеркнутым ботинком. Надпись ниже гласила: вход в обуви запрещен. И все. Ни время работы молельной комнаты, ни какой-либо другой информации. Дверь оказалась заперта. На все вопросы, как и когда можно попасть в эту мечеть, посетители торгового центра лишь пожимали плечами. Или не хотели говорить, или не понимали, что от них хотят.
Молельная мусульманская комната у метро «Итякескус» — не единственная в Хельсинки, но, судя по всему, одна из самых популярных. Вопрос о постройке отдельного здания мечети поднимался уже не раз, но пока мусульмане довольствуются малым.
***
В небольшом хорошо освещенном зале около трех десятков человек. Собравшиеся сидят на красных деревянных стульях, расставленных в несколько рядов, и слушают расхаживающего взад-вперед мужчину. У каждого в руках библия, но пастор ведет проповедь на арабском.
Речь прерывается, и священник предлагает пастве сделать паузу и угоститься свежезаваренным кофе. Аромат напитка витает в воздухе. Мужчину зовут Рамез Ансара, он обращает мусульман в лютеранскую веру. После кофе пастор любезно отвечает на вопросы. Затем приглашает всех на следующую встречу ровно через неделю.
Когда молельная комната пустеет, Ансара еще раз пересчитывает собранные сегодня средства и уходит, запирая молельный дом на ключ.
***
Найти в Хельсинки храм, где любой мусульманин может стать лютеранином, не так уж и сложно. И пусть пресса не публиковала точного адреса (тема массового принятия беженцами христианства для финских СМИ, мягко говоря, нежелательна), достоверно известно, что он находится в районе Хертониеми. В этой части города всего несколько молельных комнат. Найти нужную помогает проверенные методы тыка и исключения. Получается почти сразу.
Здание по адресу Laivalahdenkaari 5 (специально пишу в оригинале, чтобы и вы оценили певучесть финского языка) — обычный пятиэтажный жилой дом, каких в Хельсинки тысячи. То, что здесь находится храм Божий, выдают вывеска и крест, украшенный иллюминацией.
Подходим за полчаса до начала назначенной молитвы. Но вместо десятков переселенцев и беженцев сегодня здесь лишь пять пожилых финнов. И пастор совсем другой. Он подтверждает, да, азиаты и африканцы ходят сюда по понедельникам, но сегодняшнюю встречу перенесли по неизвестным причинам. Пастор удивлен — лица европейские, а интересуются проповедью на арабском, но телефон Рамеза Ансары дает.
Несколько гудков, и голос с той стороны любезно отвечает на все интересующие вопросы. Занятия раз в неделю. Чтобы пройти таинство крещения, беженцам нужно посетить 40-45 часовых занятий. Ансара любезно приглашает и нас, вдруг тоже захотим. Также пастор признается, что несет слово Божье не только в районе Хертониеми. Он один читает проповеди для арабоязычного населения Хельсинки и городов Вантаа и Эспо.
Счет крещеным беженцам Ансара не ведет, но признается, что только в этом году он обратил в лютеранство сотни человек. И количество желающих с каждым месяцем растет.
***
Мимо храма в Хертониеми проходит молодая финская девушка. Рядом с ней — пятилетний мальчик. В детской коляске трехлетняя девочка. Обычные жители Хельсинки… Только молодая мама в хиджабе, и платье у нее в пол. Видимо, ее муж — мусульманин. Жениться на финке – беспроигрышный и проверенный для беженцев вариант получить гражданство. Только затратный, довольно сложный и длительный. Но, судя по всему, те, кому религия не важна, теперь выбирают другой способ получить полный пансион в Финляндии.
Коллаж © Daily Storm. Фото: © GLOBAL LOOK press/Morteza Nikoubazl
