18+
Маленькая девочка рубит голову котенку. Животное извивается в ее неокрепших руках и жалобно мяукает. Затихает только после того, как топор несколько раз врезается в его тело. И даже потом, в конвульсиях, обезглавленное животное еще поджимает под себя лапки в попытке спастись. Укрыться от большого человека. После таких видеороликов у меня в голове всегда только один вопрос: как такое вообще возможно?! Кем нужно быть, чтобы решиться на убийство?! Убийство беззащитного существа, которое дышит, мурчит, чувствует. Каким человеком нужно быть, чтобы сделать такое? Человеком ли вообще?
Подростковая жестокость в России вышла на новый уровень уже давно. Раньше мы чуть ли не с гордостью после очередной перестрелки в школе США говорили, что у нас, мол, такого нет. Теперь есть. Стреляют в учителей, одноклассников, полицейских. Нападают с ножами. Кончают жизнь самоубийством или стараются подставиться под пули. А истории с избиениями сверстников до полусмерти за какую-то «провинность», косой взгляд, необдуманный поступок или слово...
Девиантное поведение — это устойчивое отклонение от поведенческих норм, принятых в обществе. Все, что делать нельзя или «плохо». В этот термин попадает все, за что нас ругали в детстве: драки, курение, хамство, брань, низкие оценки и прочее «плохое». Нас ругали, объясняли, что так делать нельзя, и мы понимающе кивали и старались так больше не поступать. Что же изменилось сегодня?
Комментаторы в интернете обычно начинают искать генетические предрасположенности и прочие околонаучные возможности появления трудного подростка. Так ведь проще всего — переложить ответственность, сказав, что он такой сам уродился. А раз «сам», то все претензии к семье и обществу снимаются. Даже в новостях со ссылкой на «исследование британских ученых» нам порой рассказывают, что где-то на Западе существуют некие программы, которые чуть ли не с момента зачатия могут предсказать, будет ли ребенок нормальным или станет маньяком.
Эксперты-психологи уверяют, что подобных методик не существует. Потому что структура психики ребенка формируется к пяти-семи годам. Он вбирает в себя то, что его окружает, а не рождается запрограммированным. Только от того, что происходит вокруг ребенка в детстве, будет зависеть, каким он станет человеком. Дурная наследственность тут ни при чем.
«Никто не рождается убийцей, или маньяком, или насильником. Все дети рождаются с нулевой психикой. Генетической предрасположенности не существует. Но если ребенок находится в семье, где не выстроены нормальные отношения, где его избивают, унижают, — естественно, это все ребенок, как губка, впитывает. И в подростковом возрасте происходит взрыв», — рассказывает Гелена Иванова, психотерапевт-девиантолог.
Девочка, которая в 15 лет убивает котенка, делает это потому, что родители нарушили ее психику задолго до происшествия.
«Этот пример с котенком — очень тяжелое нарушение психики, это нужно было родителям постараться, чтобы до такого довести. Для меня как для специалиста это очень серьезное нарушение в детской психике», — считает психотерапевт.
На пустом месте такое не появляется. Был золотой ребенок — и вдруг совершил преступление. В основном это кумулятивный эффект — длительные психотравмирующие ситуации для ребенка. Ссоры, драки, оскорбления. Ребенок очень долго терпит, он не может себя никак защитить, и в итоге происходит нервный срыв.
Причем дети с девиантным поведением не осознают, что делают что-то не то. У них отсутствует понятие «плохо/хорошо», родители их не научили отличать одно от другого. У таких детей нет совести в прямом смысле. Они просто не понимают, что сделали что-то плохое.
90% подростков с девиантным поведением воспитываются в неполных семьях. Если в СССР это было достаточно редкое явление, то теперь почти повсеместно распространено. Мама, какая бы строгая и внимательная ни была, не справится в одиночку. Нужен отец. Нужна мужская модель поведения.
«Роль отца в семье — это роль человека, который устанавливает правила. Разделяет мать и ребенка, готовит его к жизни в обществе. С отца подростки берут пример. А если папы нет, откуда мальчику брать такой пример? Чаще всего ведь с девиантным поведением именно мальчики появляются. Девочки реже. Где ему взять такую идентификацию с мужчиной? Мама тут не авторитет. И пусть у нас век феминизма, все равно мама — это мама, она на себя мужскую роль взять не может», — говорит психотерапевт.
Психику ребенка создают родители. Кирпичик за кирпичиком. Они либо воспитывают здорового и счастливого человека, либо закладывают фундамент будущего «маньяка». Неосознанно. Родитель может даже не понимать, что делает что-то не так, и не желать ребенку зла. Нет же никакой школы мам и пап, где научат, как правильно воспитывать малыша.
Родители просто повторяют собственный опыт, мол, «меня в детстве пороли и орали на меня постоянно, и ничего, нормальным вырос». Вот и орут и избивают уже своих. Потому что в их сознании это нормально и не должно навредить.
Ненормально и навредит. В наше время — особенно. Мир меняется, становится сложнее. Информации становится больше, психологическая нагрузка растет, детская психика уже не справляется. Лишний упрек за двойку или крик по поводу опрокинутого стакана сока — и вот вам невроз.
При этом детей все чаще стараются занять не общением, а компьютером или телевизором, чтобы не мешали.
«Дети теперь, получается, предоставлены сами себе. Дали им планшет, включили интернет — делай что хочешь. Время вседозволенности. Правил нет у детей в голове. Им некуда девать энергию. Много вокруг насилия, в интернете в том числе. Все в свободном доступе», — говорит Гелена Иванова.
«Взрослое» кино и жестокие компьютерные игры, разумеется, оказывают влияние на психику. Ведь не зря на каждую игру или фильм ставят маркировку, с какого возраста ребенок может быт допущен к этому контенту. И если один ребенок посмотрел боевик и не изменился, то другому сцены насилия могут нанести непоправимый психологический вред.
У каждого человека, дети не исключение, существует свой защитный психологический механизм. Он предохраняет нас от стресса. Как иммунитет защищает организм от инфекции. Бессознательно. Кому-то везет — защитные механизмы у него сильные, позволяют нейтрализовать любой стресс. У кого-то — слабые, и организм сдается, а человек уходит в девиантное поведение.
Первые триггеры такого поведения очень хорошо заметны в школе. Дети плохо учатся, не могут чего-то запомнить, понять, вертятся и отвлекаются во время урока или панически боятся выйти к доске — боятся публичного наказания и унижения. Зная, что оно умножится кратно, когда двойку увидят родители.
«Если ваш ребенок не может учиться на пятерки, это надо принять. Главное — психическое здоровье, а не оценки в дневнике. Ребенок, по-вашему, не хотел бы принести пятерку за контрольную? Хотел бы, конечно. Но не получается. Он видит свою двойку, и ему уже не хочется в школу даже идти. Дома тоже будут ругать, в школе будут ругать. Вот и появляются прогулы. Пусть лучше учится на тройки свои спокойно и будет психически здоров. Не надо за оценки унижать ребенка, оскорблять, сравнивать с другими детьми. Он — это он», — советует Гелена Иванова.
Девиантное поведение — это крик о помощи. Но, вместо того чтобы решить проблему, учитель часто отсаживает такого ребенка на последнюю парту. Делая из него изгоя. В итоге тот дерется с одноклассниками в первом-втором классе. В седьмом уже с сигаретой. В восьмом-девятом — выпивает и не ходит на уроки.
«В комиссиях по делам несовершеннолетних Москвы стоят дети с семи лет. 4000 детей. Это очень много. Если читать описания, то часто встречается строчка: «В семь лет ушел из дома». В 12 лет — административный штраф за хулиганство. В 14 — штраф родителям за нахождение ребенка в алкогольном или наркотическом опьянении. Потом уголовные статьи... А начиналось-то в семь лет», — рассказывает девиантолог.
Признаки девиантного поведения в подростковом возрасте:
- Алкоголь
- Курение
- Драки
- Плохая учеба
- Татуировки
- Наркотики
- Субкультуры
- Ранние половые контакты
Даже школьный психолог может диагностировать проблему, выявить у ребенка девиантное поведение. Но решить ее ему не под силу. Он не знает, как это делать. Его этому не учили.
Да и направить ребенка с таким поведением не к кому. В поликлиниках нужных специалистов нет. Государственные вузы не готовят психотерапевтов, которые занимаются детьми с девиантным поведением. В России нет закона ни о психологической помощи, ни о не медицинской психотерапии (без применения лекарств). Поэтому проблемных детей очень часто отправляют в психиатрические больницы.
Сбежал из дома, подрался, пытался покончить жизнь самоубийством — психиатрическая больница.
Там им могут назначить психотропные препараты. Но они не лечат поведение. Если это только не какая-то тяжелая психопатия или поведение нарушено вследствие серьезных поражений мозга.
«Таблетки от агрессивного ребенка нет. Если только вы не хотите его превратить в растение, которое будет лежать в кровати без движения», — говорит девиантолог.
Разумеется, если у ребенка диагностирована психиатрическая проблема, то параллельно с психотерапевтом им должен заниматься и психиатр. Обязательно. Это два независимых процесса лечения. Психиатр назначает медпрепараты, психотерапевт работает со структурой психики. Это два разных специалиста, они не дублируют работу друг друга, и одно лечение не может заменить собой другое.
Обвинить ребенка, совершившего преступление или правонарушение, по закону, конечно, можно. Только он не поймет, в чем виноват. В Европе с подобными случаями работают специально обученные психотерапевты. 80% подростков, совершивших преступление, охвачены психотерапией. В итоге у них там 20% рецидивов — против наших 60% без психотерапии.
От того, что ребенка направили в колонию, структура личности у него не поменялась. С чем пришел — с тем и вышел. Даже, возможно, еще больше озлобился.
Грамотный психотерапевт всегда поможет. Психика ребенка пластична. Даже уже осужденные дети-преступники за два года терапии меняются. Даже если она проходит раз в неделю. Защитные механизмы психики еще не сформированы до конца, и все поддается коррекции. Но если до 20-летнего возраста этим не заняться, то потом эти психологические травмы нужно будет лечить лет 10, и не факт, что терапия поможет.
В Европе, если в семье умерла мама, ребенка направляют на психологическое лечение. А у нас — «ну подумаешь, переживет».
«У меня был случай в практике... Ребенок был дома, когда мама умерла. Родственники решили просто убрать отовсюду ее фотографии, и все. Папа женился. А ребенок начал воровать телефоны. Чтобы другие не могли звонить своим мамам, как он не может. Папа стал его бить за это — тот ушел из дома. В итоге в 14 лет — первое серьезное преступление», — рассказывает Гелена Иванова.
Государственной программы, которая бы спасала таких детей от криминального будущего, в России на сегодняшний день не принято. Государственные вузы не готовят специалистов по работе с трудными подростками, по их лечению. Складывается впечатление, что до психологического здоровья страны никому нет дела. Даже площадки для просветительской работы нет.
Родителям, у которых проблемы с ребенком, просто не к кому обратиться. Специалисты-девиантологи есть, но все они отучились в частных вузах и работают в основном в Москве и Санкт-Петербурге.
В регионах... нет никакой помощи. Да и психологическая помощь такого профиля стоит недешево. Один прием — в среднем 4000 рублей. Сеансы — хотя бы раз в неделю. Не каждая семья в состоянии найти лишние 16 тысяч в месяц.
Поэтому во всем мире эти программы — государственные. Государство оплачивает. Это психическое здоровье нации. Даже больше — это безопасность. Помогая детям с девиантным поведением, мы делаем безопаснее наши улицы.
«Забирают детей в колонию, потом выходят такими же. У них все это время была искусственная совесть — страх наказания, не более. Эти подростки все равно представляют опасность. Как до, так и после, потому что не было реабилитационного процесса. Была искусственная совесть на время заключения в колонии. Психологические проблемы все остаются», — рассказывает девиантолог.
Нужен превентивный подход. Не ждать, когда ребенок совершит преступление. Не ждать, когда преступление станет тяжким. Терапия реально помогает, и даже самого проблемного ребенка, который уже попал в заключение, можно вернуть в общество психологически и психически здоровым человеком.
«Дети осужденные у меня... Иногда, когда ребенок выходит из кабинета, я даже в себя прийти не могу от того, сколько он пережил. Но они все говорят одну-единственную фразу. Все одинаково ее повторяют. «Мне не больно, у меня все хорошо», каждый из них говорит «у меня все отлично». Это страшные, невероятно страшные вещи. Я порой удивляюсь, как ребенок смог вообще выжить, а он сидит и говорит: «А мне не больно». Он все отрицает. Отрицает реальность, как будто ее нет», — вспоминает Гелена Иванова.
До трех лет огромную роль в формировании здоровой психики ребенка играет мама. Она должна наполнять его мир полностью. Именно поэтому декретный отпуск по уходу за ребенком длится три года. Чтобы будущий член общества получил максимум заботы и любви от главного в этот период человека.
Потом в психическое пространство должен вступать отец. Его задача — сформировать некие правила. Заложить основы того, что такое хорошо и что такое плохо. «Это норма!», как говорит Елена Малышева. Все это должно произойти до того, как ребенка отдадут в детский сад. Если на этих этапах были проблемы — дальше будет только хуже.
Не унижать. Первое и самое главное правило в воспитании ребенка. Ни в коем случае. Ни при каких обстоятельствах не унижать его. Никогда. Есть много вещей, которые родители думают, что ребенок проглотил и забыл. Так не бывает. Дети ранимы, и слова родителя влияют на самооценку. Практически у всех осужденных детей, с которыми работают психологи, самооценка равна нулю. Они считают себя некрасивыми, ненужными, нелюбимыми. Они — изгои.
Не бить ребенка. Не притрагиваться к его телу. С семи лет ребенок даже мыться должен самостоятельно. Должна сохраняться интимность его тела. Не должно быть ударов, никаких пощечин, никаких физических наказаний. Это недопустимо.
Разговаривать. Не молчать. Интересоваться у своего ребенка, как его дела, что он думает и что чувствует. Многие видели интервью, когда ребенок совершил какое-то преступление или правонарушение: насколько часто соседи, члены семьи, знакомые говорят о том, что это был золотой ребенок, просто ангел, никто бы не подумал, что он способен на такое. Это все потому, что с ребенком никто не говорил. Никому до его внутреннего состояния не было дела.
«Может быть, после этого случая наконец-то родители по-настоящему (и, может, даже впервые) поговорят со своим ребенком. Не купят ему новые джинсы, а просто поговорят. Они же не делают этого ни в 5 лет, ни в 7, ни в 10, ни в 15, к сожалению», — говорит Гелена Иванова.
Запрет откровенных сексуальных отношений. Ребенок не должен видеть сексуальные отношения даже своих родителей. Для ребенка это должно быть под запретом. Мама не должна обсуждать сексуальные похождения со своими детьми. Не должна становиться подружкой. Родитель — это доверительные отношения, но есть границы. Родитель и ребенок — это разные вещи.
Установить правила. Постепенно и в игровой манере. За день правило не устанавливается. Если еще вчера ваш ребенок не прибирал за собой игрушки, он не будет этого делать, если вы ему просто так скажете. Он просто не поймет, что изменилось.
В три года ребенок уже должен говорить и понимать слово «нет». Он должен говорить «нет, я этого делать не буду» и уметь объяснить почему. Это нормально, когда ребенок понимает свои желания. Это нормально, что ребенок — не послушный робот, который делает, что ему говорят.
Поэтому нужно объяснять все правила и опять разговаривать. Постепенно, день за днем формировать привычку. Договариваться, но не манипулировать по схеме «ты мне — я тебе». Если правило нарушено, должно быть наказание.
«Наказание должно быть. Но не физические. Ставить в угол, кричать, унижать тоже не нужно. Можно лишить каких-то привилегий. Правда, привилегии тоже нужно обговаривать заранее. Чтобы ребенок понимал о последствиях до того, как вы установили правила. Правила не должны быть вашей прихотью», — считает девиантолог.
Уметь искренне извиняться. Даже если вы сорвались на ребенка, нужно искренне извиниться — найти в себе силы и мужество сделать это, признать свою неправоту. Признать, что виноваты перед ребенком, и объяснить ему, почему так произошло.
Принимать сторону ребенка. В любых внешних конфликтах родитель обязан всегда быть на стороне своего ребенка. Даже в конфликте с учителями нужно защищать его от взрослых — это тоже часть обязанности быть родителем.
Стараться понять чувства ребенка. Подлинная любовь родителя к ребенку — это не правильный уход за ним, это понимание чувств своего ребенка. Эта любовь, она безусловная на самом деле. Там нет условий или правил. Понимать, что чувствует твой ребенок, — самое главное.
Если что-то не получается, то в любой момент можно подключить психолога. До пятилетнего возраста все проблемы можно решить даже без терапии. Достаточно просто несколько раз поработать со специалистом, чтобы самим разобраться, как можно решить воспитательные проблемы.
Жестокости в мире будет становиться все больше. Больше психозов. Больше психотравм для ребенка. Будет только хуже. Поэтому дети нуждаются в помощи, а не в осуждении или наказании. Им еще можно помочь. Но делать это нужно уже сейчас. Потом действительно будет поздно. То, что сейчас можно исправить несколькими годами терапии, скоро может превратиться в десятилетия лечения, затяжной психоз, клиническую депрессию, успешный суицид или убийство.
