18+
После начала военной операции России на Украине Финляндия захотела «укрепить свою безопасность» и вступить в НАТО. Жители соседней с РФ страны рассказали Daily Storm, поддерживают ли они присоединение к альянсу, и поделились воспоминаниями о службе в финской армии. Собеседники рассказали, что думают о ситуации на Украине, а также признались, что стали часто вспоминать в последнее время Зимнюю войну между СССР и Финляндией.
Эса Никунен — финн, он всю жизнь прожил в столице Финляндии Хельсинки. Работает генеральным директором Центра окружающей среды Хельсинки. Вилле Тампере (имя и фамилия изменены по просьбе собеседника) — бывший десантник, сейчас он работает в строительной сфере, живет недалеко от города Турку. Его отец — финн, мать — русская. Последние 10 лет он постоянно живет в Финляндии, у него двойное гражданство — РФ и Финляндии, причем российский паспорт он получил совсем недавно.
Что думают финны о ситуации на Украине
В последние несколько месяцев все обсуждают военную операцию России, говорят собеседники. Всех беспокоит, может ли случиться подобное с их страной. Вилле Тампере говорит, что после 24 февраля некоторые «стали даже патронами закупаться».
«Поначалу все были удивлены, почти шокированы тем, что происходило между Россией и Украиной. Говорили о том, как это отражается на Европе. Рассуждали, может ли такое случиться с Финляндией, тоже соседкой России», — рассказывает Эса Никунен.
Информацию о происходящем на Украине финны ищут не только в местной, но и в западной, а также российской прессе. Житель Хельсинки отмечает, что в основном жители Финляндии читают западные СМИ, только некоторые следят и за российскими.
Борьбе с фейками очень способствует свобода прессы в стране, с удовлетворением отмечает Никунен: «Мы входим в число восьми стран мира с наилучшими показателями свободы СМИ. И благодаря нашим СМИ мы довольно быстро разбираемся с тем, что правдой является, а что нет».
Тампере тоже говорит, что финны больше читают сообщения местных и западных СМИ о ситуации на Украине. Однако, по его словам, читатели до конца не доверяют ни западным, ни российским изданиям — «пропаганда с обеих сторон»: «Я тоже пытался сначала смотреть и русские новости, блогеров, потом то, что здесь в Финляндии показывают по новостям… Мы ни тем, ни другим полностью не верим».
Отношение к русским
Директор Центра окружающей среды Хельсинки подчеркивает, что все его знакомые «очень критически настроены по отношению к тому, что Россия делает сейчас на Украине». В то же время большинство финнов понимают, что обычные россияне не виноваты в начале военной операции. «У многих здесь есть друзья в России, много русских живет в Хельсинки, и не думаю, что эти отношения страдают», — считает он.
Никунен отметил, что недавно нанял на работу русскую сотрудницу, которая прожила в Финляндии 20 лет и свободно говорит на финском: «Нам полезно иметь работника с родным русским языком. Я надеюсь на хорошее сотрудничество с российскими коллегами в будущем, и наша новая сотрудница может помочь в этом».
Он рассказал, что за семь лет работы в Центре окружающей среды Хельсинки довольно много сотрудничал с российскими коллегами в Санкт-Петербурге и Москве и несколько раз бывал в этих городах. «У меня там было много интересных встреч, осталось много друзей. Мне очень жаль, что пройдет еще много времени, прежде чем мы сможем возобновить наше плодотворное сотрудничество. К тому времени я, наверное, уже не буду работать. Очень жаль! Отлично взаимодействовали, хорошая была атмосфера. Грустно», — посетовал Никунен.
Тампере «слышал», что месяц назад в Турку в школах к говорящим на русском языке детям «другие школьники придирались». Он сам ни разу не сталкивался с «непонятными взглядами» в его сторону из-за русской речи. «Мои хорошие друзья финны, как только началась заварушка [на Украине], сразу же сказали мне, чтобы я был осторожнее и не реагировал на обзывательства. У меня в молодости такое было, что если мне два-три раза кто-то что-то скажет, то я ему сразу бил в табло. Сейчас я друзьям говорю, что я фильтр еще могу пропустить!» — рассказал он.
Жители Финляндии — за или против НАТО?
Мнение финнов о вступлении в Североатлантический альянс резко поменялось с началом военной операции на Украине. Еще в январе большинство граждан были против вступления в военно-политический блок, а через несколько недель уже хотели найти защиту в организации, рассказывает Никунен: «Ситуация диаметрально поменялась, когда мы поняли, что можем оказаться в положении Украины. Сейчас ни одна партия не возражает против вступления в НАТО».
«Думаю, что в прошлом мы в какой-то степени боялись России и хотели сохранять максимально позитивный настрой, чтобы избегать любых конфликтов. С точки зрения экономики нам тоже было полезно тесно сотрудничать с нашим большим соседом, — продолжает он. — Мы не против России, но мы хотим защитить себя».
Тампере говорит, что после 24 февраля «многие стали сразу же соглашаться»: «Да, да, нам нужно в НАТО!» Все ждали проведения референдума о вступлении в блок, но его не последовало.
«Я помню, изначально говорили, что спросят жителей, а потом уже будут в правительстве думать, — сетует Тампере. — Но никакого голосования не было, и правительство само решило, что нам надо в НАТО. Многие начали спрашивать, почему ничего [референдума] не было, а потом как-то проглотили это. Приняли это по принципу «пусть так и будет».
«Меня лично это сильно не касается, пока меня не трогают, пусть все будет, как будет. Неважно, какого мнения я, но если правительство что-то хочет, оно это сделает. Думаю, это что в Финляндии, что в России, — где угодно», — добавляет Тампере.
После вступления в альянс Финляндия, наверное, увеличит бюджет на военные нужды, как и большинство европейских стран, предполагает Эса Никунен. Некоторые друзья Вилле Тампере тоже считают, что после вступления в организацию правительство начнет выделять больше денег на армию: «Танки будут поновее». Он их мнения не разделяет: «Я не думаю, что что-то изменится. Скорее всего, будем просто больше налогов в НАТО платить, и все. Своим гражданам не так легко получить пособия, а за границу посылаются очень большие суммы, и многие из-за этого очень сильно бесятся».
Какая она, армия Суоми?
Оба собеседника Daily Storm служили в финской армии и признаются, что не получили особого удовольствия. Эса Никунен был очень рад, когда демобилизовался. Но опыт офицера и управления людьми оказался полезен для него и за пределами армии. Он служил в течение 11 месяцев недалеко от границы с Россией, в городе Хамина. «Мы там тренировались, в том числе тренировали стрельбу», — вспоминает он.
В Финляндии есть армейская и альтернативная службы, но большинство граждан выбирают армию, говорит Никунен. «Сейчас в армию берут и женщин — во времена моей службы женщин в армии не было. А последние 15 лет число женщин в армии постоянно растет, — отмечает он. — Наша армия — она исключительно для защиты страны. Сложно представить, что наша армия будет на кого-то нападать».
Вилле Тампере служил в финской разведке в десанте в 2007-2008 годах недалеко от города Пори. В начале 2010-х годов его вызывали на военные сборы, на две недели.
«Прыжков с парашютом у нас не было, хоть у нас и десантные войска. Наша задача была в том, чтобы передвинуться в тыл противнику и оттуда передавать данные, — рассказывает Тампере. — На первой же неделе нам выдали винтовки. На стрельбищах нам выдавали боевые патроны. Мы должны были к оружию сразу же привыкнуть. После того как служба закончилась, мы отдавали оружие на склад. Оно, можно сказать, именное! Если что — мне дадут именно мое оружие».
«Да, зимой бывало прохладно! — продолжает бывший десантник. — Помню, когда я был на повторе, то в первую неделю было плюс один-три. Это был декабрь, мы были в казармах. А на вторую неделю мы поехали в лес, и вот тогда ударили морозы под минус 20! Это было не очень прикольно, особенно в палатке».
По его словам, в армии Финляндии нет дедовщины, но во время его службы на него иногда повышали голос старшие по званию: «Когда я служил, на нас старшие могли покричать. А когда я уже стал руководить, нам сказали, что кричать на наших солдат нельзя. Нужно было уже спокойнее объяснять ситуации, а если кто-то провинился, нужно было просто ему объяснить».
Тампере говорит, что в армии никто не учил солдат «воевать с Россией» или с какой-то еще конкретной страной. «Просто говорили: атака с востока, атака с запада. И все, корректно. Конечно, с намеками понимали, что если атака идет с востока, то это Россия. Но вот прям чтобы воевать с русскими — такого не было, — пояснил он. — Со мной служили двое русскоязычных. Одному тогда было 28 лет, его взяли уже в самом конце, что называется. Ему было пофигу на все, главное быстро отслужить полгода и домой. А второй тогда захотел пойти в миротворцы».
Собеседник сказал, что с ним служили «очень много нытиков», которые расстраивались, что их бросит девушка, если их не отпустят на выходные домой: «Здесь одни дети! В армию приходят в основном молодые парни 18-19 лет, которые хорошо, что хоть шнурки умеют завязывать сами. Их пытаются научить. Ну кто-то учится, а кто-то нет».
«Я удовольствия от службы особого не получил. Не мое это», — заключил Тампере.
Начали ли после 24 февраля забирать всех в финскую армию?
Тампере рассказал, что в местных газетах пишут: часть граждан, находящихся в резерве, уже получили повестки: «Если обычно 15-20% резервистам приходили письма, то сейчас пишут, что 50-60% должны получить».
Никого из его знакомых пока не приглашали в армию, даже бывших служащих военной полиции. Тампере говорит, что он не рад возвращению на службу: «Я тоже сижу и жду, когда мне придет [повестка], а это совсем некстати: у меня работа, девушка в больнице, надо помогать. Времени играться в какой-то песочнице для взрослых у меня совсем нет. Я думал, что даже если мне повестка придет, то я сразу пойду в военный комитет и скажу им: вы чего, издеваетесь?! И еще скажу им, зачем им [в армии] гражданин двух стран?»
Что будет дальше, и воспоминания о Зимней войне
Вилле Тампере убежден, что войны России с Финляндией не будет: «Россия не станет нападать. Думаю, правительства разберутся друг с другом. Даже если Финляндия войдет в НАТО, зачем России воевать еще и здесь?» Он добавляет, что не хочет жить в постоянном стрессе в ожидании войны.
В то же время он допускает, что НАТО может напасть на Россию со стороны Финляндии. «Многие меня спрашивали, что ты будешь делать, если начнется война? Я отвечал, что зачем мне воевать: соберу вещи и полечу куда-нибудь, например в Испанию. Успею ли? Ха! Будет видно!» — добавил он.
Другой собеседник говорит, что финны всерьез не задумываются о возможности начала новой войны. Но до февраля люди думали, что военные действия в Европе в принципе невозможны, отмечает Эса Никунен. «А теперь это реальность, и эту реальность нужно принимать, готовить себя к ней. И вот мы заняты подготовкой армии, и вероятно, вступим в НАТО в ближайшие месяцы, чтобы иметь возможность лучше защитить себя», — говорит он.
Никунен также рассказал, что после начала военной операции России на Украине многие финны начали вспоминать Зимнюю войну, когда Советский Союз и Финляндия сражались за приграничные территории, в том числе за Карельский переешеек. Война между СССР и Финляндией длилась с 30 ноября 1939 года по 13 марта 1940 года. Она завершилась подписанием Московского мирного договора, по которому 11% территории Финляндии, включая второй по величине город Выборг, перешло Советскому Союзу.
«Это произошло больше 80 лет назад, но очень похоже на то, что происходит сейчас на Украине. Мы чувствуем сильную историческую связь с происходящим. Например, мои дедушка и бабушка когда-то жили в Карелии, на территориях, которые Финляндия была вынуждена отдать Советскому Союзу, моя мать родилась в Выборге. Так что это все мне весьма близко», — поделился Эса Никунен.
В Зимней войне участвовали оба деда Никунена: «Они оба ненавидели ту войну, ведь война — худшее, что может случиться с человеком. А им пришлось провести годы молодости в таких тяжелых условиях. Они были рады, что война закончилась». Родные Никунена потеряли дом и были вынуждены переехать в Хельсинки.
«Последствия сказываются даже спустя 80 лет, и мы в Финляндии все еще говорим о той войне. Нужно, наверное, лет 100, чтобы последствия войны перестали ощущаться», — заключил он.
