18+
У Алексея Панина украли материалы, снятые для его дебютного фильма «Я вернулся». По словам артиста, это сделал оператор картины Александр Сюткин, на счету которого, как выяснилось позже, была уже не одна попытка развести людей на деньги. «Теперь он требует с инвесторов в пять раз больше, чем просил до этого, — говорит Алексей, — и что делать, непонятно. Мы не хотим криминала, но решить этот вопрос путем переговоров тоже не получается».
О мечте снять свой первый режиссерский фильм Панин рассказывал нам еще в августе 2018 года. Сценарий был написан на основе рассказа Аркадия Аверченко «Невинные создания», а в самой картине, которая и по манере съемок, и по настроению должна была отсылать к Алексею Балабанову, планировалось снять Владимира Епифанцева, Никиту Джигурду и Стаса Костюшкина.
«Кстати, над фильмом будет работать замечательный оператор, снимавший клипы для Леди Гаги и Бейонсе, — говорил Алексей. — Это Саша Сюткин, хороший человек и очень большой талант!» Но, видимо, что-то пошло не так, и «большой талант» теперь именуется актером лаконичными словами «аферист» и «вор».
— Алексей, как получилось, что ваш дебютный фильм, на который вы возлагали столько надежд, вдруг оказался в чужих руках?
— Это правда — у меня, как, наверное, у каждого актера, еще с театрального института была мечта сделать что-то свое. Снять кино. Что-то родить. И мне посчастливилось: звезды сложились так, что я наконец-то повстречал людей, которые проявили к этому интерес и согласились дать деньги. К сожалению, так получилось, что оператор, которого мне посоветовали и которого я до этого никогда не знал, оказался таким... как бы это сказать... очень продуманным, очень сложно сконструированным и сложно ******ным аферистом. Человеком, который, как оказалось, не имел к профессии никакого отношения. Да, он снимал какие-то клипы, снимал какие-то незначительные работы, но не более того. Однако при всем этом умел себя красиво преподнести. В итоге человек развел и меня, и инвесторов.
— Неужели не было даже подозрений?
— Были, но мы почему-то тогда не придали им значения. А проявлялось это в том, что с самого первого дня на проекте он стал вести себя не очень адекватно, не так, как обычно ведут себя операторы на съемочной площадке, и актеры — а это и Вова Епифанцев, и Саша Головин — смотрели на него с некоторым недоумением. Было в нем что-то непонятное!
Ну и в конце концов человек нас кинул... Он забрал материал, он начал шантажировать, стал требовать с инвесторов в пять раз больше. На берегу он договаривался с ними об одних деньгах, а как только начал снимать, стал завышать и разводить.
— А сразу забрать материал не было возможности?
— Сказать честно, у меня была идея забрать его силой, когда я уже понял, что полюбовно решить этот вопрос не получится. Как именно, я не буду рассказывать, но меня от этого отговорили, убедив, что все будет хорошо. Однако хорошо не получилось. Человек до сих пор не отдает снятое. Придумывает отговорки, отмазки, называет новые суммы. Выставляет инвесторам какие-то счета, хотя раньше об этом не было и речи. Как мне потом рассказала жена Дидюли Женя, такая слава за ним уже ходила. Клипы, которые он снимал для других людей, приходилось возвращать чуть ли не через бандитов.
— Жестко...
— Да, это очень-очень не то что бы криминальная, а грязная и некрасивая история. К тому же, оказывается, что человек представляется другой фамилией. На самом деле он не Сюткин, а Стеркин. И самое главное, мы просто не понимаем, что нам сейчас делать. Мы не хотим криминала, не хотим решать вопрос силовыми методами, но договориться с ним никак не получается. Единственное, что мы можем — снять видеообращение с целью предупредить остальных. Вова и Никита к этому подключатся. И, конечно, я обязательно свяжусь с Владиком Опельянцем, чтобы о поступках этого человека знали в операторском цехе. К сожалению, с самим материалом он за это время может сделать все что угодно.
— Алексей, вы сказали, что рассматривали вариант отнять материал силой — а почему не обратились в полицию?
— Дело в том, что с человеком не подписан ни один договор. Инвесторы — совсем не киношные люди, поэтому все было на доверии. Понятно, что в конечном итоге мы должны были оформить какие-то документы, но они все оттягивали, считая, что это можно сделать и задним числом, когда картина уже будет оформляться в прокат. Деньги передавались из кармана в карман. Грубо говоря, вы ко мне обратились: «Леха, давай снимем хоть что-то!» А я достал их из кошелька и сказал: «Ну на, снимай!»
— То есть по закону вы ничего предъявить не можете?
— Он, кстати, так и работает. Как выяснилось, кто-то уже пытался переводить ему деньги по-белому, но человек категорически отказывался и просил отдавать их в конверте. Там все хитро. Понимал, что за каждую подпись придется отвечать! Только он умеет так втереться в доверие, что даже не подумаешь о возможности быть кинутым.
— И что теперь будет с фильмом?
— Свое кино я все равно верну! Не мытьем, так катаньем, но верну. Конечно, я не удивлюсь, если на меня вдруг подадут в суд и обвинят в том, что я кому-то угрожаю или вымогаю у него деньги. От этого человека можно ждать всего, чего угодно — вплоть до повестки.
— А если нет? Ну вы с Епифанцевым и Джигурдой — мужчины, вы переживете. А ваша дочка Аня, которая тоже участвовала в съемках? Она сильно расстроилась?
— Слава Богу, Аня живет полноценной жизнью и не замыкается на одном кино. У нее есть и TODES, и какие-то другие увлечения. Конечно, она очень хочет, что фильм с ее участием поскорее вышел, но если с этим что-то случится, это будет неприятностью все-таки больше для нас, чем для нее!
