Cheese People: Мы решили припасть к корням, потому что русский — это круто

Сентябрь 2008 года. Медведев — президент России, Собянин возглавляет аппарат правительства, а Капков спокойно депутатствует в Думе, не думая ни о парке Горького, ни о театре Серебренникова. Доллар стоит 25 рублей, iPhone 3G уже вышел, но еще не продается в России. Аршавин — бронзовый призер Европы, еще играет за «Зенит», но душой в лондонском «Арсенале». Издаются журналы «Афиша», Rolling Stone, «Большой город», Time Out, но вот Play уже не выходит. В Москве уже сгорел DяgileV, но еще есть «Рaй», работает IKRA, но уже без Гольденцвайга, «Солянка» пашет вовсю. Дуров еще не убрал стену, а его самого еще не убрали из «Контакта».

В это время вышел дебютный альбом самарской группы Cheese People. Музыкальные критики называли диско-панк-коллектив надеждой российской музыки. Конечно, таковой они регулярно признавали самые разные коллективы, а нормальные люди вообще такими категориями не мыслят. Но народной любовью волжане пользовались неподдельной: их демоальбом Psycho Squirrell 2006 года расходился по соцсетям без участия лидеров общественного мнения и менеджмента.

По-русски тогда приличные люди почти не пели. Это часто казалось смешным и странным. Англоязычный диско-панк в исполнении Cheese People звучал не в пример многим естественно и уместно. Могло показаться, что это Манчестер смыло с Пеннинских гор волжской волной и прибило к берегу у Жигулевской возвышенности. И вот трек Ua-a-a с фривольным запевом I don’t wanna be a doll in your collection, I don’t wanna be a reason of your erection вышел из «Контакта» на федеральные телеканалы, прозвучав в рекламе конфет и мобильной связи. Дальше — саундтреки к сериалам и кино.

Однако последний номерной альбом у «сырных людей» вышел в 2013 году. В 2016 году погиб клавишник Cheese People Михаил Шимаров; казалось, музыканты ушли на дно. И вот камбэк – у самарцев выходит новая пластинка под названием «Розовый цвет»! К 2018 году Cheese People сократились до дуэта и запели по-русски. «Шторм» поговорил с Ольгой Чубаровой и Антоном Залыгиным — в основном как раз о русском языке и ветеранском статусе.

Но прежде всего «Шторм» рад представить свежую песню «Святая плеть» за две недели до выхода новой пластинки Cheese People. Компакт-диски с «Розовым цветом» поступят на прилавки музыкальных магазинов 7 сентября (и про диски мы не шутим). Московский концерт в поддержку альбома пройдет 29 сентября.

— Где вы были все это время? 

О: Мы планировали записать альбом все это время. В 2015 году у нас вышел сингл Sacrifice, и мы уже собирались начать работу над новым альбомом. Но потом у нас случилось несчастье — погиб Миша. После этого работа остановилась. Спустя некоторое время мы решили, что пора двигаться дальше. Мы распустили прежний состав — теперь «сырные люди» — это мы вдвоем с Антоном. В итоге вот записали новый альбом. На все требуется время, в том числе на то, чтобы собрать мысли в кучку и продолжать. Решение записать альбом было омрачено невеселыми событиями, но в итоге мы сделали большое дело. 

А: Мы продолжаем в том же духе, что и раньше. У нас не было собственных релизов, а так — все как прежде. 

О: В общем, Cheese People — изначально и был сугубо нашим, то есть моим и Антона проектом, когда мы начинали в 2004 году. Все те талантливые люди, с которыми мы работали на протяжении нашей творческой жизни, приходили и уходили. Не секрет, что мы меняем состав. Случилась трагедия. Но мы с Антоном не перестали существовать. 

— Что изменилось за эти годы — почему вы стали полностью электронными и запели по-русски? 

А: У нас первый альбом был тоже электронный, следующий — акустический. Третий — вообще не пойми какой. Четвертый — на русском языке. Мы развиваемся, все идет логичным образом. 

О: Да, завершение работы на английском языке выглядело логичным. Когда мы делали в 2015 году сингл Sacrifice на английском языке, он очень классно получился, но мы зашли в тупик. Мы не понимали, куда дальше двигаться, что делать. Ощутился языковой барьер, пришло понимание, что в английском тесно. Хотелось открыть новых граней для себя и для слушателей. Без русского языка было не обойтись. 

А: Мы подумали, что в этом будет дополнительное измерение. Русский язык придает дополнительное настроение, которого мы раньше избегали. Сознательно. Нам не нравилось. Потом что-то произошло внутри, нам показалось, что это будет интересным. 

Сразу оговорюсь, что посыл этот был чем-то внутренним, не нарочитым патриотическим жестом или данью моде на русское, которая сейчас, безусловно, имеет место. Я скажу за себя: когда я услышал, как Glintshake по-русски запели, мне показалось, что это офигенно (группа Glintshake c 2015 года предпочитает именоваться кириллической аббревиатурой «ГШ». — Примеч. «Шторма»). 

О: Мы, наше поколение — те, кому слегка за тридцать, — росли в те времена, когда русский язык сообщал негативный оттенок музыкальному материалу. Наши родители работали, нас растил телевизор, а ту фигню, которую крутили в массе своей там и по радио, слушать без содрогания трудно. Это оставило серьезный психологический барьер для тех, кто в начале-середине нулевых стал заниматься музыкой — ну как-то не хотелось писать тексты песен на русском языке. 

Благодаря новому поколению молодых людей, у которых не оказалось такого предвзятого отношения к родной речи, у нас у самих оттаяло в этом плане. Мы поняли, что может быть иначе. Что русский язык — это круто. Что рамки, барьеры, которые мы поставили сами себе, нам оказались тесны и обращение к родной языковой традиции дает нам больший простор для творчества. Рамки сломались. 

А: Люди научились работать с языком!

— Вам легко дался этот переход? 

О: В юности я сочиняла на русском языке, как и все подростки. Но это мое творчество было высмеяно. Когда мы начали заниматься музыкой, писать можно было только на языке эйвонского барда. Потом, наконец, я от этого отошла, когда случилась большая пауза в Cheese People — собственно, с 2016 года. Я начала писать такой околорэп-речитатив, spoken-word в проекте «Бабба». Речь пошла, полилась, я поняла: умею и могу. Вот и результат. Я, впрочем, не считаю, что этому можно научиться, я полагаю, что это должно быть от природы. Если умеешь хорошо писать, значит на любом языке получится. У меня и на английском неплохо выходило, а здесь — то же самое, только на русском. 

— Рецензии на ваш первый альбом уже не отыскать даже в архивах сайтов неиздаваемых ныне журналов. Вы чувствуете себя ветеранами? 

О: Мне не кажется, что мы «ветераны». Мы тогда делали одно, сейчас — другое. Если бы мы все 10 лет делали одно и то же, вот тогда мы бы чувствовали себя ветеранами. Выходят такие классные ребята, которые как играли свой гитарный рок, так и играют, и ничего в жизни не меняется. Нет, мы растем и ищем. И на Сцене все меняется точно так же. Ну и вообще: мы, конечно, пропадали из мира музыки со своим творчеством, но из жизни-то не выпадали: у нас как шло, так и идет. Мы следим за движем, ходим на дискотеки, концерты, стараемся быть в курсе всего. Нет, мы не ветераны. К слову, на концертах после релиза, мы, конечно, сыграем несколько ремиксов на вещи со старых альбомов. Люди наверняка хотят поностальгировать. Но в основном у нас свежий материал. 

— О чем новый альбом? Я прослушал только пару треков с «Розового цвета», уже есть над чем подумать. С чего вы про плеть вдруг запели?

О: У меня уже давно крутилась в голове строчка «Святая инквизиция тебя поймает, до слез запытает, а позже сожжет», я хотела написать песню о домашней инквизиции, которая только и ждет момента уколоть поглубже... Поэтому песня «Святая плеть» появилась мгновенно, рыбу накидали минут за 20-30, тут же написался текст. Фактически меньше, чем за день, все основные элементы были готовы.

А: Кстати, там какой-то странный музыкальный размер, мы сами не можем понять какой. В моменте с «хором девочек» вообще черт знает что. Оля не может вступить без подсказки вовремя и считает такты: 7...6...7.

— А как появились образы песни «Подмосковье»?

А: А, «Подмосковье» — мы тогда засели в Долгопрудном между концертами. И там оказался комп и синт — быстро что-то набросали. И текст, и рифф придумали там, все основано на реальных событиях, а дописывали уже в Самаре. А о чем весь альбом — сложно сказать, это какие-то наши фантазии, миры, которые мы воплощаем через слова и музыку, 

Новый альбом более танцевальный по форме. Есть какие-то легкие моменты, есть даже этнические. 

О: Не то чтобы этнические совсем — мы просто решили прильнуть к корням в текстах, в музыке, в создании общего ощущения «сделано здесь». Сейчас песни на русском языке стали гораздо многограннее, чем прежде. Каждая из девяти песен на пластинке — такой микромир, тем, кому альбом понравится и эмоции одной хватит, чтобы все понять. 

— Как вы за собой ухаживаете? 

О: Уход за собой начинается в голове. Должен быть порядок в доме, порядок в мыслях, порядок в питании. Занятия спортом. Нужно больше отдыхать и меньше нервничать. В этом и есть самый главный уход за собой. 

А: А у меня слишком много тех, за кем нужно ухаживать, чтобы оставалось время на уход за собой. У меня большая семья.