Герберт Моралеc vs Artplay. Рейвы в клубе Pluton не дают спать старому гуляке и его соседям по дому

Басманный район Москвы на севере граничит с корпусами электролампового завода, на юге — с заводом «Серп и молот» и сам почти наполовину состоит из промзон. Сразу за вокзалом красуются газгольдеры завода «Арма», а между железной дорогой и Яузой стоят пивоваренный завод «Московская Бавария», «Манометр» и «Плутон». С прекращением производства в столице эти здания зажили новой жизнью. В пивзаводе открыли «Винзавод», в газгольдере — «Газгольдер» (почти), а «Манометр» с «Плутоном» превратились в центр современного дизайна Artplay.

У слова «промзона» — оттенок чего-то бесчеловечного и мрачного, как вид из окна капитана Журова в «Грузе 200». Сыромятники выглядят иначе, и жители окрестностей описанных производств были всем довольны еще при советской власти. Эдуард Лимонов в книге «В Сырах» описывал это место так: «Я переселился в лунатический, пустой квартал старых строений, где под пыльным солнцем грелись только опасные бродячие собаки и не было в ту пору людей... В будние дни шли немногочисленные фигуры через тоннель вниз к Яузе, в завод «Манометр», но общее их количество вряд ли превышало размер бригады вохровцев, охраняющих завод. А так было пусто! Жаркий ветер 50-х годов прошлого века шевелил кронами пыльных деревьев, тихо осыпалась краска и штукатурка с перегревшихся старых домов».

Лидер группы Jah Division Герберт Моралес живет в Сыромятниках всю жизнь и тоже всегда считал их очень тихим местом. Но недавно захотел съехать. Виной тому — соседство с «Артплеем»: звуки вечеринок из клубов на его территории не дают заслуженному растаману спокойно спать по ночам, как и остальным жителям его дома. Мы поговорили с Гербертом о его беде, заодно выяснив, не находит ли он забавным, что ему сейчас мешает спать музыка, если учитывать, что сам он всегда был беспокойным соседом.

— Расскажите, как Artplay Вам мешает спать? 

— Дом, в котором я живу, — последний жилой дом у границы заводской территории, где открылся Artplay. Раньше нас мучил один ночной клуб Rodnya, но он хотя бы через дорогу стоял. В прошлом году открыли клуб Pluton — почти у нас во дворе. Каждую субботу и воскресенье до утра у них вечеринки, и все жители нашего дома слушают рейвы по ночам. В том числе и я. Rodnya чертова закрылась на днях, но в Pluton веселятся за двоих.

Посидел бы ты перед рассветом на том месте, где я прямо сейчас сижу, послушал бы модных диджеев пару часов — ты бы тоже стал ругаться. Это все слышно туалете, на подушке, с берушами, с закрытыми окнами. Давление повышается просто от низких частот и прямой бочки. А самое неприятное — тусовки испортили район еще и с точки зрения контингента. 

— Как это? 

— Слишком много слишком активных ментов — правда, активность у них одного вектора. Вот смотрите. Возвращаюсь я с концертов поздно вечером. Нас с коллегами, которые живут там же, каждые выходные останавливает полиция, потому что они теперь дежурят у нас во дворе. Зачем? Ищут чем поживиться на предмет 228-й. В последний раз был очень смешной обыск. Менты начали нас досматривать и спрашивать: «У вас есть что-нибудь запрещенное?» А мы начали ржать в ответ: «Вы что, нас совсем за дураков держите? Мы же здесь живем и знаем, что вы отираетесь тут постоянно, — что у нас может быть с собой запрещенное?!» У них от этих слов началась перезагрузка.

Еще было смешно, когда остановили нашего барабанщика Максима, который реально любит выпить. И он в тот вечер хорошо выпил — это его право, он прекрасно стучит в любом состоянии. Его стали вдруг обнюхивать и говорить, что от него пахнет амфетамином. А он пил только коньяк «Старейшина». Мы стали смеяться и говорить, что Максим не под спидами, а под «Старейшиной». И так каждые выходные. 

А один раз приехал я на такси к себе, заезжаем во двор — я удивленно говорю водителю: «О! Никого нет». А он мне в ответ: «Они, мусора, то есть, позже появятся. Меня здесь четыре раза обыскивали. В последний раз я им сказал, что они мой писюн видят чаще, чем моя девушка». Это вот у меня дома. Мне, артисту, интеллигентному человеку, приходится в таком жить теперь. 

— И Вы полагаете, такое пристальное внимание к Вам — из-за «Плутона»?

— Конечно. Раз рейвы — значит, менты там должны стоять, заниматься молочным животноводством. То есть рейвы мешают еще из-за этого, но главное — из-за нарушения закона. Они должны заканчивать в 12. Ладно, в час. Я за культуру. А от рейва хочется сбежать в другую страну.

— Слушайте, но ведь Вы же сами наверняка соседям мешали в течение Вашей карьеры. Все знают, какой у Вас был веселый нрав. Вам не видится в этой ситуации некая ирония? 

— Конечно, мешал. Но я же играю концерты. К часу обычно все расходятся. Даже если мы устраиваем ночные фестивали в клубах, ничего нигде не мешает — ни в «Летчике», ни в «Агломерате». Или вот был «Фассбиндер» на том же самом «Артплее» — там тоже никто никому не мешал. А тут другое — это рейвы. Они начинаются в половине двенадцатого. 

В «Плутоне» еще ребята такие наглые — они все время что-то обещают и врут потом. Сначала говорили, что не будут рейвы устраивать — даже напечатали об этом в газете. А потом — упс, мы изменили концепцию, сорри, теперь ваши ушки будут страдать. А тут уже не только ушки страдают, а внутренние органы. Причем не только у меня, а у жителей еще 50 квартир. Мы занимались сбором подписей для прокуратуры, так одна тетка не дождалась решения и просто умерла. 

Выходит, проще умереть, чем добиться правды. То, что Artplay так с нами поступает, устраивая такие стремаки, очень расстраивает. Постоянное строительство и ремонты перед открытием каждого нового клубного проекта еще можно вынести, а вот шум по ночам, а главное — нежелание с ним бороться — это обидно. Я думал, мы друзья. Я часто там гулял, у меня там друзья, вообще, любил там всякое. По выходным там собираются жители со всего района, до 12 там ярмарка с музыкой — живой и электронной. А я предпочитаю теперь пойти на «Винзавод», если выхожу просто гулять.

— А что Вы предпринимали?

— Я особенно не верю в правду — разве что в счастливый случай. Я для себя выбрал тактику эскапизма, то есть убегательства: стал чаще уезжать куда-нибудь подальше. Даже в Америку. Но помимо меня в доме есть другие люди: они пишут в управу, в прокуратуру. Собирают подписи. 

Мы встречались даже с Салманом Дадаевым (главой управы района Басманный. — Примеч. «Шторма»). Мы собрали много подписей, и это его убедило, что «Плутон» должен сделать шумоизоляцию. Это было еще в июле — получается, все подписи оказались недействительными, никому не нужными. Куда теперь, я даже не знаю. В мэрию только или к вождю. 

Мы людей из «Плутона» приводили к себе послушать, как нам живется. Они говорят: «Ой, действительно. Ну вы нам сигнализируйте, если будет громко, мы сделаем потише». Сам понимаешь, это не работает. 

— А просто 02 набрать, чтобы машину прислали? 

— Они не едут. Они говорят, что у них нет времени или свободных нарядов. Наверное, у них есть дела поважнее: например амфетамин вынюхивать. Хотя я думаю, им просто велели игнорировать эти звонки — ну как иначе можно объяснить, если однажды ночью в полицию звонили жители шести квартир (и я в том числе), а не приехал в итоге никто. 

— Кто велел? 

— Ну, наверное, Сергей Десятов, директор «Артплея», с чьего попустительства все это происходит. А у Десятова позиция очень сильная, потому что его начальник, владелец «Артплея» — миллиардер Дмитрий Босов. А он, в свою очередь, играет с Главным в хоккей и вообще сосед Путина.

Так что я думаю переезжать.

«Шторм» связался с сооснователем клуба Pluton Андреем Алгоритмиком, прежде известным по работе над проектом Powerhouse. Вот как клубный деятель прокомментировал сложившуюся ситуацию: