18+
Российский художник Никас Сафронов решил продать три квартиры в Турции из-за пандемии коронавируса. Всего у художника восемь квартир в этой стране, пишут журналисты. «Продаю квартиры, которые покупал для детей. Одну мне подарили за 120 тысяч евро (примерно 9,7 миллиона рублей), остальные семь сам приобрел. Недавно появился клиент, который готов купить одну квартиру из трех, но я не могу выехать». В интервью корреспонденту Daily Storm Евгению Василенко Никас Сафронов рассказал о проблемах с продажей квартир, отношениях с сыном и буднях в самоизоляции.
— Никас, почему возникли трудности с продажей квартир? Вроде бы недвижимость всегда ценилась...
— Понимаете, я еще не нашел покупателей. Пока из-за коронавируса и самоизоляции в Турции все закрыто, в том числе и авиасообщение. А квартиры у меня как раз таки в Турции. Пока нет возможности мне туда приехать, но мы не оставляем надежды.
— А покупатели были?
— Да, были люди, которые готовы были купить. Но они не смогли нас дождаться. Да и у них были трудности с общением в Турции. Одну квартиру мы раньше продали, до карантина, но из-за пандемии возникли проблемы: деньги не отправляются банками наших стран.
— Вам не жалко расставаться с зарубежной недвижимостью?
— Существует масса нюансов. Эти квартиры там не нужны, я считаю, что покупать недвижимость нужно в Крыму, в Ялте. Где угодно, но не за рубежом. На моем и на опыте других людей скажу: там платят люди огромные налоги. Сейчас проблемы во всех странах: Испании, Италии, Франции. Порой даже отнимают дома, если люди не заплатили вовремя долги. У французов, например. Не платишь — отберут. Им плевать на коронавирус или что-либо еще, изъятие происходит моментально. И выехать невозможно из-за неуплаты. Целые истории накопились у всех. Считаю, что мы и весь мир с этой пандемией попали в целую историю — ни вылететь нельзя, ни деньги забрать.
— Как вы проводите время в самоизоляции?
— В работе. Раз в неделю я встречаюсь с сотрудниками, все в масках. У нас есть комната, которая дезинфицируется полностью, на нас средства защиты — плотно прилегающие маски. Я выхожу на улицу лишь ночью — в мастерскую, в магазин. Тоже делаю это в маске и стараюсь бывать в магазине в те часы, когда там никого нет. Например, в пять утра я обычно покупаю какие-то продукты. Мы все сдаем тесты на коронавирус. Я приглашал людей, которые занимаются этим вопросом, так что раз в неделю сдаю анализы. При этом я ни с кем не общаюсь.
— Вы думаете, что это спасет от заражения?
— Опыт показал, что нет. Мой друг, сатирик Анатолий Алексеевич Трушкин, только пользовался лифтом и был лишь в лесу, но все равно где-то подхватил коронавирус. С ним мы не общались, не контактировали. Может, он и с кем-то общался. Сейчас он лежит в больнице в реанимации. Здесь, конечно, важно, что с организмом у человека, насколько он слаб или силен. До этого он несколько лет болел, были проблемы с гемоглобином. Главное, чтобы он сейчас поправился и радовал нас своими рассказами. Лев Лещенко поправился, процент большой выздоровевших людей.
— А как тогда все-таки не заболеть?
— Соблюдать режим нужно. Я планировал поехать к своему парикмахеру, чтобы она побрила мне бороду. Сама мастер тоже следит за своим организмом и проверяет себя на коронавирус, работает в маске, перчатках, проводит дезинфекцию всех инструментов, машинок. Она тоже переживает, потому что к ней иногда заходят VIP-клиенты, которые следят за своим здоровьем. Принимает только доверенных лиц.
— А с сыном общаетесь?
— Луку я редко вижу, за весь период коронавируса он приезжал раза два, в фантастической маске. Она с дыхательными клапанами, резиновая, надевается полностью на голову, до него и не добраться, как до подводника. Он подвержен опасности, весь организм борется из-за полноты. Он пробовал бороться с полнотой, используя лекарства, желание у него есть, но это не дало хороших результатов. Да, он похудел, но потом возникли легкие побочные эффекты. Организм хороший у него, я ему дал хорошие гены. Вопрос только в методе лечения. Сам же Лука готов лечиться, уже была история, которая заставила его сильно похудеть. Он боится лишь попасться каким-то жуликам. Деньги не имеют значения, важен результат. И если 100% ему что-то поможет, то да, можно пробовать. Каждый советует что-то свое — желудок, например, резать. А что дальше-то будет? Кто скажет?
— А чего он ждет?
— Он ждет новых технологий и возможностей медицины, которые наверняка помогут. Это же может быть неэффективным — делать резекцию желудка. А если это перейдет в сахарный диабет, то что — смерть? Ну у него нет сахарного диабета, а организм ослаблен. Он борется, вес 200 килограммов, простыть ему очень легко.
— А как он защищается от коронавируса?
— Следит за собой и работает на удаленке.
К слову, Никас Сафронов — один из немногих селебрити, кто пытается помочь стране в борьбе с COVID-19. Он купил аппарат ИВЛ за два миллиона рублей и подарил его больнице в Ульяновске, а также начал пошив авторских масок.
