18+
В преддверии очередного суда по мере пресечения для Серебренникова, Итина и Малобродского интеллигенты немножко поругались. Одна группа, преимущественно из публичных интеллектуалов и правозащитников, призвала другую группу, преимущественно из звезд, активнее ходить на заседания. Было выпущено обращение к поручителям с предложением обязательно прийти на суд и выступить — ведь они участники процесса и на их мнение нельзя будет закрыть глаза. Некоторых поручителей это разозлило — можно подумать, они не ходят на суды! Но авторы воззвания пояснили, что имели в виду прежде всего статусных людей, знаменитостей категории А. Все-таки одно дело — Виктория Исакова и Наум Клейман, а другое — встанет Калягин, встанет Евгений Миронов, встанет Иосиф Кобзон, и судьям ничего не останется, как вжать голову в плечи и отпустить подсудимых по домам. Или выпустить из домов. Тогда театралы стали объяснять, что Калягин и Миронов, хоть и не ходят на суды, но все равно делают очень важную и нужную работу. Секретную работу. В итоге сошлись на том, что ссориться лучше не надо.
Потом у Серебренникова умерла мама, и дело «Седьмой студии» стало совсем мрачным. Никто не жалеет статусных, признанных, знаменитых, этаблированных людей, даже если их преследуют несправедливо. Кажется, чего сочувствовать Серебренникову — его и так все любят. Но он же месяц назад говорил: маме совсем плохо, ее по правде нужно навестить. Теперь ему уже все равно: «Оставляйте под вашим дурацким домашним арестом, только Малобродского выпустите, не портите себе карму!» Мы много читали о том, что Алексей Малобродский сидит в лучшем СИЗО страны, Серебренников заточен в квартире на Пречистенке, и единственное, чего ему не хватает — это занятий йогой и бесед с ламами. Все это сообщало происходящему легкую опереточность. Теперь же становится все более очевидно, что с этими людьми действительно поступают не очень хорошо.
Возле Мосгорсуда — стайка людей в манишках с надписями про здоровый образ жизни: видимо, какую-нибудь очередную «Русскую пробежку» параллельно судят. Внутри — толпа интеллигентов ломится в зал заседаний. «Родственники, родственники проходят!» — кричат приставы. Под эти крики в зал традиционно просачивается стайка театральных критиков. Потом в толпу ввинчивается Серебренников — ему тоже надо быть в зале. Работает локтями и Ксения Собчак. Торопливо поднимается по лестнице композитор Сергей Невский. «Все равно не пройдете! — кричат ему. — Идите в зал трансляций!»
Суды над деятелями культуры — это всегда настоящий парад знаменитостей: Алексей Учитель, Анна Абалихина, лопоухий мальчик из третьего сезона «Физрука».
В зале заседаний — Итин и Серебренников с адвокатами, адвокат Малобродского, а сам Малобродский — на плазменной панели. Стандартная процедура: судья просит подсудимых представиться, и я неожиданно понимаю, что они все — южане. Малобродский — из Краснодара, Серебренников — из Ростова-на-Дону, Итин — из Симферополя.
Лия Ахеджакова просит назначить ее общественным защитником Малобродского. «У вас есть высшее образование?» — «Да, я ГИТИС окончила», — растерянно отвечает актриса. «А юридическое образование?» — не уступает судья. — «Увы, нет!». Судья отказывает Ахеджаковой, потому что у нее нет достаточных юридических познаний. «Вот сука!» — выдыхают зрители трансляции.
За эти полгода судейские здорово поднаторели в артикуляции. Красивые люди так много шпыняли их за кашу во рту и требовали отправить на курсы сценречи, что вершители правосудия, должно быть, в ночами давились обидой и набивали рты мелкими камешками. Пока судья зачитывала апелляционную жалобу Малобродского, можно было разобрать буквально каждое слово, слетевшее с ее языка. Для суда — очень странно, сюрреалистично.
Малобродский, детально изучивший за время заключения науку юриспруденцию и близкий к тому, чтобы получить вторую специальность, как всегда прочитал издевательски саркастическую речь, в которой называл все бесчинства следователей не иначе как досадными, необъяснимыми ошибками. Он сделал акцент на том, что под арест его отправили за макабрический сюжет со «Сном в летнюю ночь», который на сегодняшний день вообще исчез из материалов дела. Он также упирал на то, что следствие завершено, а значит совершенно непонятно, на каких свидетелей он может повлиять и какие доказательства уничтожить. Что же касается израильского гражданства, то консул уже несколько месяцев бьется над тем, чтобы дать стопроцентные гарантии со стороны Израиля: никогда эта страна не приютит Малобродского, не поможет ему скрыться, не выдаст дубликат документов. Но следователи евреям не верят.
Адвокат Карпинская добавила, что израильское гражданство у Малобродского из-за того, что его мать довольно давно репатриировалась в эту страну. Эта женщина пережила холокост, а теперь на девятом десятке вынуждена страдать из-за произвола российской судебной системы. «Итин, Серебренников и другие участники процесса тоже теоретически могли бы скрыться, уничтожить доказательства, оказать давление на свидетелей и так далее. Почему всем можно находиться под домашним арестом, а Малобродскому нет?!» — заключила Карпинская.
Серебренников в своем выступлении заострил внимание на странной роли, которую играет во всей этой истории Министерство культуры, заявившее подсудимым гражданский иск на 133 миллиона рублей. По его словам, никто из ведомства даже не удосужился объяснить, чем именно там недовольны, какой ущерб Минкульту нанес проект «Платформа», сделавший за два года сотни первоклассных культурных событий на сумму, в которую государству обходится недельный фестиваль сочинских болельщиков.
К делу было предложено приобщить последний номер журнала «Театр», посвященный «Платформе». «Театр эпохи Дмитрия Медведева» — так называется этот выпуск.
Судья произнесла свое стандартное «оставить без изменений», по помещению разнесся привычный ропот. «Гореть им в аду» — чертыхались слушатели и валили в холл. Там Лия Ахеджакова как раз делилась впечатлениями от заседания. Она в довольно необычном разрезе затронула тему «экспорта русской культуры», которую в последнее время стали муссировать с подачи Ольги Голодец. По словам актрисы, Минкульт тратит сотни миллионов на всевозможные дни русской культуры, которые проводятся за границей, и в этом контексте претензии к «Платформе», которая как раз и пыталась вписать Россию в современность, выглядят особо нелепо.
Крутейшая характерная актриса, ставшая в последние годы жертвой 85-рублевого юмора системы «Лев Щаранский», чрезвычайно трогательно делала паузу, прежде чем выдать catch phrase в духе «Посмотрите на лица подсудимых! И посмотрите на лица этих исчадий» или «Прости нас, Министерство культуры!»
«Что-то я совсем озверела!» — призналась Ахеджакова композитору Маноцкову, когда от нее отвязались журналисты.
