18+
Близкие и друзья народной артистки Элины Быстрицкой написали заявление на имя главы СКР Александра Бастрыкина с просьбой проверить обстоятельства ее гибели. По их мнению, звезду «Тихого Дона» попросту заморили голодом: за ней никто не ухаживал, и она тихо умирала. «Когда ее хоронили, у людей был шок, — рассказывает адвокат ее помощницы Ксении Рубцовой Мирон Дауди. — Элина Авраамовна весила меньше сорока килограммов! Не хочется обвинять раньше времени, но есть подозрение, что это было кому-то выгодно, и первым делом в голову приходят именно наследники».
— Мирон Тенгизович, скажите, это правда? Артисты действительно считают, что Быстрицкая могла умереть от голода?
— Все именно так. Это заявление подписали и крестный отец Элины Быстрицкой — Сергей Залесский, и целый ряд народных артистов, например Зинаида Кириенко, которая вместе с ней снималась в «Тихом Доне». Еще одно обращение написал журналист Андрей Караулов. Видимо, по какому-то из них и началась эта проверка.
— Расскажите, откуда такие подозрения?
— Когда люди пришли на ее похороны, то были в шоке от того, какая она худая. У меня есть документы, которые датируются августом прошлого года — по ним Быстрицкая весила 86 килограммов. А спустя семь месяцев, когда уже умерла, — меньше 40. Как рассказывают ее друзья, все это время к ней никого не пускали. К тому же в ее квартире жили какие-то непонятные люди — мне звонили соседи и с ужасом говорили, что те приходят в любое время суток и выходят уже пьяными. Для Быстрицкой такое было недопустимо!
— То есть каких-то чужих людей пускали, а друзей-артистов ни разу?
— И ладно бы только артистов, не пускали самых близких — того же крестного. Батюшке — и тому дали от ворот поворот. Он пришел и говорит: «Пустите меня, пожалуйста, я ее духовник». На что сиделка (знаю только, что зовут ее Марина, а она сама с Западной Украины) ответила, что ей запрещено. А запретила сестра Быстрицкой Софья Шегельман, которая приехала из Израиля, выгнала старых сиделок и наняла ее. Казаки приезжали... Им тоже не дали войти. Да кого только не было!
— То есть вы считаете, что именно она, Шегельман, возможная виновница произошедшего?
— Я не стал бы так говорить, пока ничего не доказано, но надо посмотреть, кому это выгодно. А выгодно именно сестре и ее детям, которые тоже живут в Израиле и нигде не работают, сидя на ее подачках.
Еще один момент: у Элины Авраамовны были проблемы с сердцем и она ездила лечиться в центр Бокерии. Так вот, после того как ее помощница Ксения Рубцова была лишена возможности с ней общаться, лечение было прекращено, потому что интересоваться ее здоровьем было уже некому. Я разговаривал с врачом — он был в шоке. Да и кормили ее непонятно чем. Соседи говорили, что ни разу не видели, чтобы кто-нибудь приносил ей еду. Так что «заморили» — это еще высокие слова. Как было на самом деле, надеюсь, разберется следствие.
— Странно так... а похоронили вроде бы по-человечески...
— Это да: с почестями, на Новодевичьем кладбище, как народную артистку и ветерана войны. Но, как я понимаю, этому во многом поспособствовали Малый театр, где она когда-то работала, и само государство. Вряд ли ее хоронила сама Шегельман.
Кстати, помимо нее на прощании были еще два родственника: один приехал из Донбасса, а другой живет в Москве. Так вот тому, что из Донбасса, Шегельман сказала, что он ее конкурент. Тот, понятное дело, обиделся: «Но я же не за наследством приехал, а тетю похоронить».
— Вы сказали, что ваша подопечная Ксения Рубцова тоже была лишена возможности с ней общаться...
— Ксения Игоревна была помощницей и близкой подругой Быстрицкой на протяжении долгих 10 лет. Однако в какой-то момент сестра артистки написала в правоохранительные органы, что у той похитили деньги, и продолжать общаться было чревато. Так как я ее адвокат, поэтому и в курсе всей этой истории.
— Мирон Тенгизович, а по телефону дозвониться до Быстрицкой тоже было нереально?
— Каждый раз, когда друзья пытались это сделать, через некоторое время им перезванивала Шегельман и сообщала, что Элина Авраамовна только что поела и легла спать. Причем каждый раз одно и то же. «Ну слушайте, вы говорите мне это уже 10-й раз за день, — возмущался Залесский. — Не может же она столько есть!»
— Как вы думаете, чем все закончится и насколько тяжело будет разобраться в этом деле?
— Если б я был следователем, мне понадобился бы всего месяц. Это проще простого: поднять причину смерти, пообщаться с врачами, поговорить с друзьями и родственниками, чтобы выяснить, кому она была выгодна. Но чего-то странно, что никто никого не опрашивает, хотя делу дали ход. Надеюсь, это не простая формальность. А вообще, я бы о многом еще сказал, если б не подписка о неразглашении. Ждем, что будет дальше.
