18+
Право на собрания упраздняется. Право на неприкосновенность упраздняется. Право на помощь адвоката упраздняется. Право на обращение к суду присяжных упраздняется. Любое лицо, уличенное в пиратстве, или в содействии лицам, уличенным в пиратстве, или лицам, уличенным в содействии пиратству, подлежит смертной казни через повешение.
«Пираты Карибского моря — 3: На краю света» (2007)
Министерство культуры подготовило законопроект о внесудебных блокировках сайтов с контентом, нарушающим авторские права. Ведомство предлагает обязать владельцев сайтов публиковать контактную информацию, чтобы правообладатели могли требовать у ответственных лиц устранять замеченные нарушения. Если контактов на сайте не окажется или владелец за сутки не удалит пиратский контент, правообладатель получит право обратиться за блокировкой напрямую к хостинг-провайдеру, а затем, если тот не отреагирует в течение 24 часов, авторы смогут сигнализировать в Роскомнадзор. РКН вышлет последнее китайское предупреждение, а потом сможет вынести решение о «вечной» блокировке ресурса.
Новая палка против интернета — сама по себе не сенсация. После того как поправки к ФЗ «О защите детей от информации» разрешили РКН блокировку сайтов, у государства появился целый арсенал таких палок, регулярно пополняемый. Законодательная база постоянно расширяла возможности РКН, да и другим ведомствам не приходилось скучать с новыми статьями УК, поправками к закону о СМИ, статусами иноагентов и нежелательных организаций и так далее. Спустя пять лет сайты банят пачками, а раз в три-четыре месяца очередной громкий скандал грозит блокировкой «Википедии», Facebook или Instagram. Надзорное ведомство за это время заработало имидж чего-то среднего между сотрудником «Почты России», лагерным вертухаем и роковой женщиной — за компетентность, готовность к диалогу и последовательность решений соответственно.
Интересно другое. Все кафкианство «посадок за репост», самые дикие блокировки и анекдотические мероприятия по выпиливанию из СМИ расследования Навального о Насте Рыбке — хотя бы формально на совести судебной власти, а не чиновников. Новый законопроект Минкульта выносит суды за скобки.
На данный момент без решения суда в Рунете блокировать сайты могут несколько ведомств по нескольким основаниям: тот же РКН — за детскую порнографию, Роспотребнадзор — за пропаганду суицида, прокуратура — за экстремизм, ФНС охотится на игровые притоны. Всем этим деяниям, к слову, соответствуют статьи УК или КоАП и для каждого очевидны общественно опасные последствия, их критерии тоже прописаны предельно ясно.
Гражданско-правовые отношения в интернете удалось перевести в административную плоскость только в одном аспекте. Закон «О пиратских зеркалах», вступивший в силу 1 октября 2017 года, — своеобразный старший брат нового проекта Минкульта. Согласно ему Минкомсвязь, получив сигнал от правообладателя или органа власти, должна за сутки решить, является ли сайт из доноса «зеркалом» уже забаненного по суду пиратского сайта. Если является, РКН берет на себя всю дальнейшую грязную работу, а поисковикам предписывается исключить пиратский ресурс из выдачи.
Закон логичен с точки зрения здравого смысла, но шквал критики вызвала его форма: проект приняли без четких критериев «зеркала», а определение «сходность до степени смешения» с заблокированным сайтом-первоисточником давало большой простор для трактовок, не учитывало технической специфики и могло использоваться для недобросовестной конкурентной борьбы.
Отметим, что в проекте Минкульта решение о блокировке должен вынести уже сам РКН, а не вышестоящее министерство. У федеральной службы богатый список решений, даже принятых в пределах их компетенции, которые попадают под определение «головотяпство» сталинских времен. Например, блокировка самих себя в декабре 2016-го. Служба хотела забанить по IP сайт karaoke-besplatno.ru, но неожиданно внесла в реестр запрещенной информации и localhost — IP-адрес 127.0.0.1. Этот случай нашел отражение в народном творчестве — в серии историй «Роскомнадзор-тян».
В ведомстве утверждали, что их подставили, чтобы показать в глупом виде. По-настоящему глупо РКН выглядел в скандале с дырами в его черных списках. Уязвимость размером с Триумфальную арку позволяла вписывать в бан-лист любые IP, что привело в июне 2017 года к хаосу, блокировке Google и недолгому параличу российской банковской системы. РКН пришлось предоставлять провайдерам белые списки — сайты, которые банить нельзя ни в коем случае. Что вдвойне унизительно, так как противоречит принципам, по которым работает служба.
Впрочем, как полагает юрист Роскомсвободы, адвокат Саркис Дарбинян, скорее всего, в Минкульте готовили этот проект, чтобы расширить собственные полномочия и самим решать, нарушены ли права авторов: «Министерство культуры известно своими зашкварными инициативами, но этот законопроект — просто антиконституционный».
Впервые Минкульт представил свое творение публике в марте 2017 года, когда депутаты обсуждали вопрос о пиратских зеркалах. Чиновники явно рассчитывали, что проект станет своего рода прицепом к документу, уже одобренному несколькими парламентариями.
В каком-то смысле законопроект Минкульта подводит итог всего пятилетия Владимира Мединского во главе ведомства. Не будет преувеличением сказать, что своей главной задачей на этом посту Мединский видел создание максимально благоприятных условий для отечественного кино. Ради улучшения финансовых показателей наших кинотворцов принимались беспрецедентные протекционистские меры на монетарном, административном и идеологическом уровне. То, что не получалось по закону, решалось по звонку. Например, квотирование и сборы с голливудских картин ввести так и не удалось — зато получалось корректировать роспись российских блокбастеров, двигать даты премьер и вообще работать на результат.
В марте 2017 года в Минкульт поступило обращение от российских кинематографистов с просьбой ввести дополнительные защитные антипиратские меры — имевшегося федерального закона 2013 года авторам оказалось недостаточно. В письме говорилось о необходимости мер, «позволяющих на корню пресекать пиратство национальных фильмов в интернете, а именно путем блокировки пиратского контента без обращения в суд, блокировки пиратских сайтов через суд в упрощенном режиме, блокировки ссылок на пиратский контент через поисковые системы». Послание подписали Сергей Сельянов, Леонид Верещагин, Тимур Бекмамбетов, Федор Бондарчук, Сергей Мелькумов, Игорь Толстунов, Анатолий Максимов и Ренат Давлетьяров.
Инициативу Мединского и его товарищей рассмотрели комитеты по культуре и по информационной политике — и не одобрили. Эксперты-юристы были и вовсе озадачены: разрешить исполнительному органу фиксировать нарушения авторских прав для облегчения процедуры блокировок — значит нарушить базовые принципы гражданского права еще римских времен. Ведь решения будут приниматься известно в чью пользу.
Однако на практике все выглядит немного иначе. Как рассказал «Шторму» Андрей Бырдин, генеральный директор ассоциации «Интернет-видео» (в нее входят крупнейшие онлайн-кинотеатры IVI.ru, MEGOGO, TVzavr, Amediateka и TV1000Play), с вступления в силу антипиратского закона 2013 года было заблокировано около трехсот сайтов, и только одно решение было опротестовано. «Очевидность нарушения прав такова, что решения выносятся абсолютно технические, такие же, как Минкомсвязью насчет «зеркал». Он добавил, что ответчики в большинстве своем просто не являются на заседания, так что состязательности все равно никакой не выходит. Отсюда вполне объяснимо желание передать технические решения технической инстанции.
Адвокат Дарбинян категорически не согласен с такой постановкой вопроса. «Решать конфликты по авторским правам за сутки невозможно. Даже если бы у нас существовал реестр авторского права с указанием всех объектов, нуждающихся в защите, этот закон бы стал избыточным — не говоря уж о том, что об авторитете и справедливости Минкульта всерьез говорить не приходится».
Еще большую озабоченность Дарбиняна вызывает пункт об обязательном указании контактной информации. «Это противоречит всем принципам законодательства об охране персональных данных. Это чудовищная инициатива, которая на практике может привести к катастрофе».
В том, что этот проект касается исключительно кино и по сути своей протекционистский, а не во имя торжества права, сомневаться не приходится. Заместитель министра связи Алексей Волин, к примеру, утверждал на обсуждениях «зеркального» закона, что интернет-пиратство «больно бьет, особенно по премьерным показам кинофильмов», и оценивал ущерб от него в пять миллиардов рублей.
Как получились у чиновника эти цифры и какого рода ущерб нанесен — неизвестно. Другие эксперты нашли эти значения спорными. Главред портала kinodata.pro Сергей Лавров считает замминистра недостаточно компетентным для таких заявлений, указывая на многочисленные ошибки в выступлениях Волина — Лавров считает, что аудитории кинотеатров и интернета вообще расположены в разных экономических системах. С тем, что упущенную выгоду подсчитать невозможно, согласен и Бырдин. Но с его колокольни лицензированных онлайн-кинотеатров проблема видится иначе: «Необходимо последовательно затруднять потребление нелегального контента не «исходя из упущенной аудитории здесь и сейчас», а с прицелом на потенциал роста. Я уверен, что в ближайшие годы рынок интернет-кинотеатров вырастет в два-три раза». С пиратством, по его мнению, нужно бороться хотя бы потому, что иных рынков, кроме домашнего, у наших студий просто нет. «За очищение единственного своего рынка от контрафакта следует бороться активнее, чем в США», — сказал он «Шторму».
Бырдин уверен, что проект Минкульта не протекционистский, так как блокирует агрегаторы с фильмами всех стран, а не только российские. И таким образом в защите авторских прав он будет беспристрастным.
Впрочем, логика подсказывает, что для продюсерского лобби важнее, чтобы их фильмы не пиратили, а пиратят ли Голливуд — не так важно.
Настоящее и будущее интернет-кинотеатров действительно безоблачно и радужно. Прирост рынка составляет до 40% в год при росте аудитории в 2-3%. В прошлом году впервые доходы от платежей — покупок и подписки — превысили рекламные поступления бесплатной схемы вещания.
Что же до офлайна, то, по мнению Лаврова, эффект от пиратства в билетных кассах минимальный. И, несмотря на демонстрируемое активное желание «зачистить поляну» для своих, борьба с пиратством российским продюсерам декларируется «для близиру», чтобы цену набить. Они подчеркивают, «что именно РОССИЙСКИЕ фильмы «пиратят» в первую очередь. На самом деле их куча бесплатно валяется и НИКОМУ они даже бесплатно не нужны».
Лавров, впрочем, уверен, что и копеечку киностудии упускать не хотят. Действительно, забавно — так отстаивать свои авторские права с позиции «пиратство=воровство», но при этом полагать, что вопрос роялти актерам и режиссерам в России не актуален, вся выручка должна после кинотеатра должна доставаться продюсерам. И то, что кино можно и нужно снимать на деньги из «Фонда кино» — бюджетные, народные то есть. «Наши так называемые продюсеры везде хотят сорвать деньги — жадность не имеет границ», — резюмировал Лавров.
Например, Сельянов в этом году добился налоговых льгот для аниматоров, которые снижают объем фонда оплаты труда и себестоимость кадра. Учитывая, что кроме «Мельницы» с ее богатырской сагой, никто столько и близко не снимает, можно считать, что Сельянов добился персональной льготы.
Продюсеры с Минкультом двигают даты премьер, походя запрещают фильмы и делят кино на свое и чужое. Неужели им придет в голову мысль, что от блокировок интернет портится?
