18+
Певица Бьорк ставит в Instagram фото с надетым на бедра страпоном (для тех, кто в танке: посудомоечная машина и страпон – мир в семье). Сидит такая певица с этим страпоном, как всегда, в дурацком костюме, и рассказывает про то, как к ней непотребно относился датский режиссер Ларс фон Триер. Действительно — говорят, что у Ларса тяжелый характер, — не случайно же у него на руке татуировка hate.
Да, история в самом деле шокирующая. Что там происходило?
В 1997 году у Бьорк случился, как обычно, нервный срыв после гастролей, и она поехала в Лос-Анджелес лечиться. В качестве психотерапии она начала работать над новым альбомом – потом он получил название Homogenic. Там были песни про природу Исландии и про ее лучшего друга – массажиста. Альбом критика приняла хорошо. Один даже писал, что «это как Дэвид Боуи после операции по перемене пола». А в коммерческом плане — пластинка даже засветилась в хит-парадах Австралии и Новой Зеландии. Попала она и на 28-е место в Billboard и постепенно дошла до 164-го места; за это время альбом продался в Америке в количестве 500 тысяч и получил «Золотой диск». Его даже номинировали на «Грэмми».
Ларс фон Триер в 1999 году пригласил Бьорк написать музыку к фильму «Танцующая в темноте», а потом – сыграть в нем главную роль. Подумав, Бьорк согласилась. Вся такая вольная и рок-н-ролльная, она еще не знала, что такое кинопроизводство и что такое работать с гениальным режиссером.
К 1999 году Ларс Фон Триер за свои фильмы больше пятидесяти раз номинировался на самых разных фестивалях и неоднократно выигрывал – только в Каннах десять раз. К этому времени он уже стал конкретным невротиком и все время лечился от депрессии — и не в последнюю очередь благодаря семье: родители Ларса были коммунистами и социалистами, а заодно и нудистами. На смертном одре его мать призналась, что его настоящий отец вовсе не еврей Ульф Фон Триер, а немец Хартман. После чего Ларс сказал: «Я думал, что я еврей, а теперь я, оказывается, – нацист».
Вообще, Ларс – мастер формулировок, которые могут поставить тупых журналистов на уши. Например: «Я обращаюсь с актерами, как шеф-повар обращается с картошкой или куском мяса». Обычно репортеры слышат только слова «нацист» или «кусок мяса». Или вот прекрасное: «Дания — в основном протестантская страна, поэтому я стал католиком, чтобы разозлить побольше соотечественников». Нет, этот парень мне решительно нравится.
У него своих фобий хватает. Например, он не может летать на самолетах. Поэтому практически все его фильмы сняты или в Дании, или в Швеции. И даже на самолет, который должен был доставить Триера на Каннский кинофестиваль, его еле погрузили.
На самом деле Триер очень по-разному относится к актерам в разных проектах. Люди с более ригидной психикой, нежели у нервической Бьорк, это все понимают. И то, что на самом деле он любит людей, хотя старается этого не показывать. Так, Николь Кидман рассказывала, что на съемках «Догвилля» он ей сказал: «Я просто тебя свяжу и буду бить плеткой. И поверь, это не будет приятно». Я раза три собиралась вообще свалить со съемок. «Я ехала сюда, чтобы репетировать, учить роль, работать, сниматься, а ты говоришь, что высечешь меня плеткой?» А потом он такой раздевается и стоит перед тобой совершенно голый, и ты говоришь: «Так, натягивай свою одежду обратно, давай уже просто снимать кино». Ну и когда он напьется — тоже несет чушь».
Николь Кидман – девушка хоть и тонкой красоты, но выросла в нормальной стране, где вопросы решаются просто и кругом витает дух крестьянства и свободы. Ее голой задницей и пьяными разговорами не проймешь.
Вообще-то метод, которым режиссер пользуется, чтобы погрузить актера в нужное состояние, даже обсуждать как-то неловко. Кто-то ставит Де Ниро в тазик со льдом, чтобы снять ужас в глазах, кто-то погружает актера в атмосферу унижения в тюрьме. Было бы странно работать с непрофессионалом типа Бьорк и не использовать все варианты трансформации «куска мяса» для ее роли. Но девушка, кажется, думает, что она конченая звезда, и теперь возмущается методами Триера.
«Я, вступая в актерскую профессию, не ожидала, что, играя униженную женщину, столкнусь с атмосферой унижения: в группе мне постоянно давали понять, что я ненормальная». Похоже Ларсу все удалось, и когда он получал на площадке то, что хотел, он в восторге подбегал к актрисе и обнимал ее. Вот теперь эти объятия Бьорк и описывает как чудовищный харассмент. Видимо, он не раздевался перед ней, как перед Николь Кидман, чтобы показать свою беззащитность и раскаяние. У исландского тролля тогда бы окончательно снесло крышу.
Я даже не буду думать, какие методы использует какой-нибудь Кончаловский, чтобы получить от актрисы необходимое, – кажется, он все подробно описал в своей книге. Вообще-то, переносить американо-корпоративные правила поведения выпускников бесконечных МБА на съемочную площадку отдельно взятого фильма – самое тупое на свете занятие. Актер по природе эксгибиционист, а режиссер по природе — насильник. А уж кто как это канализирует – это и есть творческий метод. Как сказал бы Фрейд, долбаная сублимация, мать ее так.
А тем временем Бьорк номинировалсь на «Оскар» за лучшую песню к кинофильму (написанную, между прочим, вместе с Триером) за I've Seen It All, получила приз Каннского феста как лучшая актриса, а сама картина получила «Золотую пальмовую ветвь» — и так далее. Ну да, а фон Триер – говно и изнасиловал мозги исландской певице. Ну, понятно.
Ладно, набросились все на Триера. А я тут сижу и думаю о том, что у Ларса есть еще куча народу, которая может погнать на него волну имени Спейси. Начиная с тех актеров, которых он заставлял трахаться публично в фильме «Идиоты». Или дальше — больше: те актеры, которые работали в порно-подразделении его киностудии Zentropa. Если вы не в курсе, однажды Ларс фон Триер решил сделать революцию в порнокино. Чтобы это были фильмы, которые было бы интересно смотреть женщинам, это раз. И чтобы в них снимались настоящие актеры, а не порномодели, это два.
Лесбийский фильм «Розовая тюрьма» Триер снял в тех же самых декорациях, в которых создавал «Танцующую в темноте». Только перекрасил их в розовый цвет. За год до этого он выпустил порнофильм Constance (1998), в котором играла и популярная датская порнозвезда Катя Кин, и «обычные» актеры. А потом Триер все больше стал задействовать мейнстримовских актеров и в Pink Prison (1999), и в гейском HotMen CoolBoyz (2000), и тем более в All About Anna (2005).
Но вот что значит – гений. Это его предприятие привело к тектоническим сдвигам в обычном кино и в порно — тоже. Так, под влиянием картин Триера, наконец, в Норвегии была декриминализована порнография. А в Европе пошла огромная волна феминистского порно и так называемого этичного порно. В результате в одном только Берлине проводятся аж два фестиваля таких фильмов, выросли новые авторы и авторки, которые делают кино в жанре альтернативного порно, сильно ориентированного на социальные процессы.
И знаете, что случилось дальше? Под давлением английских акционеров киностудии Триер был вынужден прекратить продакшен. Сдается, что это все те же лицемерные твари, которые теперь вешают на сайт театра «Олд Вик», где Спейси был много лет художественным руководителем, объявление о том, что они приглашают всех «пострадавших». Стучат на выдающегося актера в режиме реального времени.
Так что неудивительно, что у Триера на пальцах буквы складываются в слово hate – «ненавижу».
